Александр Попов - Выпуск 4. Семь пьес с необычной судьбой Страница 20

МАМА. Я уверена, что наши дети будут счастливы. По-моему, они очень подходят друг другу: оба молодые, какие-то чистые, открытые… Может быть, чересчур ранимые, но они будут беречь друг друга.

ТЕТЯ. Ах да! Да! Беречь! Это главное.

МАМА. Я уверена — будут беречь.

ТЕТЯ. Посмотрите, вот Павлик в два годика, а это — в семнадцать лет. А взгляд тот же, верно? Взгляд чистого ребенка.

МАМА. Скажу вам откровенно, я впервые встречаю такого человека, как Павел. Такого простого, непритязательного…

ТЕТЯ. Это вы точно подметили. Он удивительно непритязателен. Для него работа — все.

МАМА. Человека, способного так любить. Это большая редкость в наше время. Когда они будут вместе, вы обратите внимание, как он смотрит на нее. Как смотрит!

ТЕТЯ. Ну, об этом-то я догадываюсь. Сколько было говорено о ней в этой комнате, на этом самом месте! Сколько слов! Каких слов!

МАМА (закрывает лицо руками). Голубушка моя!

ТЕТЯ (испуганно). Я что-нибудь не так сказала?

МАМА. Спасибо вам. Я так рада… Она заслужила счастье, она столько пережила!.. Я знала, что будет, будет человек, что она найдет человека, вернее, он ее найдет. Он говорил о ней хорошо? Да?

ТЕТЯ. Хорошо — это не то слово.

МАМА. Возвышенная душа.

ТЕТЯ. Да, это не рядовой человек. Для него его миссия, его назначение…

МАМА. Миссия?

ТЕТЯ. Да, миссия. Вы знаете, его ждут необыкновенные открытия. Он работает бесконечно много.

МАМА. Милая! Вот это то, о чем я хотела поговорить. Насколько я знаю, он зубной врач?

ТЕТЯ. Да.

МАМА, А эта работа… эта миссия. Вы знакомы с ней?

ТЕТЯ. Частично. Частично, да.

МАМА. Это относительно… Как бы это сказать… Других миров? Так? Да?

ТЕТЯ. Видите ли, его идея не умещается в какие-то определенные рамки. Я машинистка и по роду работы сталкивалась с творческими людьми, но понять конечную цель его труда я не в состоянии. Тут и философия, и медицина… И знаете, тот памятник, тот самый — золотой… Вы понимаете меня? Кто знает, кто в нем будет запечатлен!..

МАМА. Памятник, это хорошо. Это я не возражаю. Все, что касается медицины, я могу только приветствовать. У меня самой мать погибла от рака в страшных муках. Но что касается этой миссии!.. Относительно других миров, тут я категорически возражаю.

ТЕТЯ. Но почему же? Эти полет мысли. Эти фантазия.

МАМА. Милая моя, дорогая моя! В этой сумасшедшей жизни? При такой нагрузке? А семья? Боже мой! А дети? Хорошо фантазировать одному, а в семье мало ли хлопот, забот, ссор…

ТЕТЯ. Ох, не дай бог!

МАМА. Конечно, конечно. Но мало ли у них будет всяких проблем! И долги, и покупки…

ТЕТЯ. Долги? Не дай бог!

МАМА. Конечно, не дай бог. Финансовая дисциплина — это главное. Но подумайте, пойдут дети, нужны деньги, нужно где-то подработать. Ну какие тут могут быть другие миры? Разве можно?! Это в юности можно пофантазировать, а детей нужно воспитывать серьезно, на твердой основе. Вы со мной согласны?

ТЕТЯ. Я думаю, что вы преувеличиваете. Я всегда воспринимала эти его гипотезы как метафоры, так сказать. Как вот если бы я вас сравнила с голубицей, оберегающей свое гнездо.

МАМА. Спасибо. Это приятно. Но поверьте, ему это ни к чему. Поверьте мне, милая, это очень опасно. Сейчас у всех расшатаны нервы. Вот вы замечаете, что он уже сейчас немного нервный?

ТЕТЯ. Нервный? Возможно, это только при ней?

МАМА. Если бы только при ней!.. Вот вы не замечали, что левая сторона лица у него более подвижна, чем правая, особенно у глаза. Вы не заметили? А это похоже на тик.

ТЕТЯ. Вы пугаете меня. Я не замечала. Впрочем, может быть, я не обращала внимания… А вообще, я близорука. (В отчаянии.) Голубушка, я близорука! Я могла что-то и упустить.

МАМА. Да, вы могли не разглядеть.

ТЕТЯ. Но ведь это очень опасно? Нервный тик!..

МАМА. Возможно, пока и не совсем тик, но вероятность есть. И после всего этого как вы можете говорить об этой миссии и тому подобном? Это очень опасно. Это нужно изжить. Он такой прелестный парень!..

ТЕТЯ. Он чудесный мальчик. Добрый, умный.

МАМА. Порядочный, чистый. Они созданы друг для друга, а они будут счастливы. Мы им поможем. Все будет великолепно, дорогая моя.

Пауза.

Все будет хорошо.

ТЕТЯ. Что же я сижу! Я совсем голову потеряла, я даже не предложила вам чаю. Я сейчас, одну минутку. (Встает.)

МАМА. Не надо, не беспокойтесь. Мне уже пора идти.

ТЕТЯ. Как? Уже?

МАМА. Право, мне очень не хочется, но пора. Нам еще о многом нужно поговорить. Нам нужно решить, где будет свадьба. Впрочем, решать будут они. А жить они будут у нас.

ТЕТЯ. Что? Как?

МАМА. Я говорю, жить они будут у нас.

Входит Павел.

ПАВЕЛ, Здравствуйте.

МАМА. Здравствуйте, Павел. Здравствуйте, дорогой. Вот видите, я уже у вас. Мы уж и познакомились, и поговорили. Мы проворнее вас, молодых, и будьте уверены, за нами остановки не будет.

ПАВЕЛ. Очень рад.

МАМА. Я сейчас пойдут — у меня куча дел. Но завтра…

ТЕТЯ. А чай? Чай! Вы хоть попейте сейчас чаю. Павлик, завари чай, быстренько.

Павел выходит.

Он как-то по-особому смешивает три сорта чая, результат необыкновенный, но он никому не раскрывает секрета.

МАМА. Спасибо, но это уже в следующий раз. У меня два ребенка, два больших ребенка, — большие хлопоты.

ТЕТЯ (волнуясь). Вы, кажется, сказали, что они будут жить у вас? Это безумие! Здесь свободная квартира: я ведь уезжаю к Соне в Полоцк — это моя двоюродная сестра. Она одинока. Я уезжаю, это решено. Зачем же будет пустовать квартира? Так что, пожалуйста, и пусть Сашенька перебирается сюда.

МАМА (еще более волнуясь). Голубушка! Мы ведь тоже собираемся переезжать все вместе в Одессу… то есть в Киев, конечно! Мы будем обменивать квартиру, так что это все временно. А вам ведь тоже нужно иметь свой угол.

ТЕТЯ. Я не понимаю. Как уезжать?

МАМА. О, это долго объяснять! Это сложный план, но у нас уже все продумано. Мы завтра обо всем поговорим, обо всем. Все обсудим. Без вас, конечно, мы не примем никакого решения. До свидания, голубушка. (Целует ее, выходит в коридор.)

Тетя идет следом, слышен голос мамы: «Павлик, мы вас ждем!», хлопнула дверь, комната пуста, заходит тетя, потом Павел.

ПАВЕЛ. А чай?

ТЕТЯ. Она торопится, — у нее куча дел. Павлуша… Иди сюда. Ближе! Повернись к свету. Дай-ка я на тебя посмотрю хорошенько.

ПАВЕЛ. Зачем? Что случилось?

ТЕТЯ. Ничего. Просто, когда живешь бок о бок с человеком, редко смотришь на него внимательно. Ты устал? У тебя круги под глазами.

ПАВЕЛ. Немного устал, но это хорошая усталость. У меня сейчас удачное время: мне везет. Бедхудов не звонил?

ТЕТЯ. Нет, не звонил. Павлуша, тебя здесь ничего не беспокоит, с левой стороны у глаза? Здесь вроде бы небольшая припухлость?..

ПАВЕЛ. Нет.

ТЕТЯ. И не болит?

ПАВЕЛ. Да нет же! А что случилось? Что-нибудь не так? (Испуганно.) Скажи правду.

ТЕТЯ. Ну что же ты нервничаешь? Ничего но случилось. Ты стал раздражительным… А ты разве не виделся с Бедхудовым?

ПАВЕЛ. Нет. Я как-то встретил его пару раз, но он все занят, спешит. Я просил его позвонить, но он не звонит. Знаешь, мне почему-то показалось, что он избегает меня. Впрочем, может быть, мне это только показалось… А он мне сейчас так нужен!

ТЕТЯ. Павлуша, ты думаешь, он избегает тебя?

ПАВЕЛ. Возможно, мне только показалось. Он ведь тоже занят по горло, у него ведь тоже работа, как и у меня.

ТЕТЯ. Павлуша, милый, а не слишком ли много у тебя работы?

ПАВЕЛ. Тетя?! Для мужчины, как ты сказала, в расцвете сил? Конечно много. А что делать?

ТЕТЯ. Павлуша, оставь ее, ради бога!

ПАВЕЛ. Что?

ТЕТЯ. Мальчик! Милый мой, ее не переделаешь всю. Оставь. Оставь ее. Может быть, я говорю глупость, старая тетка, но я вспоминаю твою мать, отца, они умерли, так и не дождавшись этого дня. А мне вот повезло, мне досталось такое счастье. Кому же она нужна, эта работа, если не будет такого дня? Если ты не увидишь, как твой сын женится, если не дождешься своих внуков? Знаешь, как говорят, важнее всего нервы. Не принимай все близко к сердцу. Может быть, я не так говорю, но ведь мертвых не вернешь, а живым, не поможешь: у каждого своя судьба, свою жизнь нужно прожить самому. И что тут поделаешь! Может быть, я не так говорю, Павлуша? Но я так хочу, чтобы ты был счастлив, и я так боюсь за тебя.