Сергей Кречетов - Четыре туберозы Страница 21

ПУСТЫНЯ

Вечером тихим к тебе прихожу, родимая Мати Пустыня,К тебе припадаю,К твоему зелёному раю.Осени меня, ласковая тишь, вечерняя святыня.Годы за годами, вёсны за вёснами,В каменных стенах,В вечных изменах,Словами — путами коснымиДержали меня мёртвые люди.Меня ласкали их женщины,Пантерам подобные женщины,Меня душили их истины,Безглазые, тёмные истины,И под грохот машин, под гуденье грузных колёс,В этом сне без грёз,Некогда было мне думать о радостном чуде,Что мне предстало теперь с листвою, облитою солнцем,Струистым червонцем,С серебряным зеркалом студёных озёр,С ключами, звонко поющими,По камням бегущими,С горьким запахом вечерних лугов,С дальними контурами голубеющих гор,Со всем, что без словДуше говорит и глаза слезами туманитИ сердце ранитТоской по приволью,Сладкою весеннею болью.Укачай меня, Мати Пустыня, волнами росистыми,Закружи мои мысли голосами лесными весёлыми,Птичьими переливными свистами.К тебе, о Мать,Я пришёл умирать.Ты меня вспомяни и, когда я умру,ВвечеруНад телом моим зажги заревое священное полымя.Приюти.Прости.

III. ДНЕВНОЕ

ГОРОД

А. Кондратьеву[92]

Зубцами острыми подъемлются палаты,Восходит дробный гул к небесной тишине,Как будто древний зверь, огромный и косматый,Вздыхает тягостно в тысячелетнем сне.

О, Город! Смерть тебе! В твоей бесстыдной властиТы обратил Мечту в рабу своих утех,На ложе из огня ты в корчах сладострастийСплетаешь Красоту и дымно-чёрный Грех.

Ты плавишь лаву душ в твоём проклятом горне,Что смеют в тайных снах, свершаешь наяву,И с каждым новым днём возносишь всё упорнейБагровым заревом венчанную главу.

Гигант из сумрака, одетый багряницей,Сотканной из сетей привычных чародейств,Свободу сделал ты продажною блудницейИ Власть игралищем испытанных злодейств.

Как Бога, ты воздвиг чудовище-машину,И мир покорен ей, ярмо, как вол, влача.Последней правдою ты выбрал гильотину,Последним Судиёй — безумство палача.

О, Город! Будет день! И грянет облак серный,И синих молний блеск расколет небосклон.И будет вопль, и стон, и ужас беспримерный,И голос возгласит: «Ты пал, о Вавилон!»

Так, город! Ты умрёшь! И плющ завьёт палаты,Сползёт на улицы, где шум забав умолк,И будут жить в тебе лишь коршун, гость крылатый,Да пёстрая змея, да страж развалин, волк.

И всё ж люблю тебя томительной любовью,Тебя кляня, твоей покорствую судьбе,И слёзы, и восторг, и боль, и славословья —Я всё отдам тебе.

ВСТРЕЧА

Город гигантские звенья раскинул,Словно усталый, распластанный змей,Тёмное небо далёко раздвинулВспышками жёлтых и красных огней.

Мчатся трамваи… Недремлющим окомВ каждом горит электрический глаз,Волны людские струятся потоком,Светит за стёклами мертвенный газ.

Шляпы красавиц и виды ИматрыКажет крикливый, весёлый плакат,Блещут зазывно электротеатры,Рвётся наружу оркестра раскат.

Тихо иду я знакомой дорогой.Улицы гулом и блеском пьяны.Вижу, в одежде простой и убогойКто-то недвижный стоит у стены.

Руки опущены… Лик осиянный,Очи — как звёзды лазоревых рос.Ты ли, о, Ты ли вернулся, нежданный,Всеми забытый, воскресший Христос?

Плачу от радости… Свет мой Пречистый[93],Радость усталых, издрогших в пути,Мир обезумевший, злой и нечистыйТы оправдай, озари и прости.

Миг — и пропал Он. Сменяются лица,Уличный говор уводит от грёз.Дышит, дрожит и клокочет столица:Крики звонков и гуденье колёс…

Жадная вечно до зрелищ и хлеба,Та же толпа неумолчно шумит.Только вверху бесприютное небоЧто-то узнало… и строго молчит.

МЛАДШИМ СУДЬЯМ[94]

Со снежных костров, как с заоблачной Оссы,Вы мне возвестили враждебный ваш суд,О, вы, променявшие вечные росы           На брызги минут!

Резец мой чеканит холодные строфы,Слагает их сталь в ледяную броню.Но тайную радость, но муки Голгофы           От всех схороню[95].

Мне грезятся башни священной МединыИ в ночи раздумий, и в сонном бреду.Но пусть не узнает из вас ни единый,           Куда я иду.

Мой путь неуклонен. Для вас он бесцелен.Но мною он избран. Возврата мне нет.Кричат мне из ваших уютных молелен:           Нет! Ты — не поэт!

Так! Я не поэт! Но моей багряницы,Шутя и смеясь, не снесу я на торг,Сложу я у ног вам незримой царицы           И боль, и восторг.

Я вами осмеян. Ей верен пребуду,Как рыцарь обету, как встарь паладин.Я с вами живу. Но к последнему чуду           Уйду я один.

ПУТНИКИ

Ветви печальны и голыУ придорожных ракит.Дремлют безлюдные долы,Нить телеграфов гудит.

Странники голову клонятВ горьком раздумье на грудь.Тягостен, сердцем не понят,Сер и бесцелен их путь.

Пеплы погасших пожарищХмуро глядят впереди.Если ты чуток, товарищ,Ухом к земле припади.

Тихо раздвинь ты рукамиГрадом побитую рожь.Слышишь, глубоко под нами,Там затаённую дрожь?

Слышишь, растёт всё напевнейДальний вскипающий гул.Или ты думал, что древнийВитязь навеки уснул?

Жалким ли карлика чарамСкрыть первозданный огонь?Пламя взметнётся пожаром,Прянет, как бешеный конь.

Пусть очертанья пожарищХмурятся в утренней мгле.Слушай, о, слушай, товарищ,Ухом приникни к земле.

ВОЛЬНАЯ ВОЛЯ

Я ушёл от каменных стен,От каменных стен, напоенных кровью и золотом.Там люди на плахе. И тягостным молотомПо душам расколотымКуётся их плен.С вами я был долгие годы,Мои прежние братья,Жители комнат-гробов, жители зданий-гробниц.Вы меня приводили в ваши храмы, под нависшие своды,И покорный падал я ниц.Но теперь я беспечен, я волен,Дорог сердцу случайный приют.Ни трубы заводов, ни кресты колоколенС пути не вернут.Далеко — пережитая ложь,Шумит золотистая рожь,Струится шумом.И звенит, и поётВетерок-перелёт:«Что вернулся таким угрюмым?»А кругом без конца многоцветный узор,И встречает меня неоглядный просторВлажной лаской родимого поля.И забытую быльНавевает ковыль.О, прими меня, вольная воля!

ДРОВОСЕК

Нет ни печи, ни избы,Не кричит поутру кочет.Только ветер гнёт дубыЗаливается-хохочет.

Гость незваный, человек,Не по нраву, видно, бору.Эх, товарищ дровосек,Мы с тобой попали в пору.

Забивайтесь во дворыВсе, кому дремать охота.Наши жадны топоры,Опьянительна работа.

Не беда, что мы с тобойГородские были франты.Пусть застонут под пилойТемноверхие гиганты.

Сладко есть и сладко питьЭто — доля барских мосек.Нам привольней уводитьВ чащу леса тонкий просек.

Скучен тихий тёплый дом,Скучны пьяные вертепы.Под весёлым топоромПолетят, как птицы, щепы.

Ходят руки. Дышит грудь.Всё в безудержном размахе.Сладко ворот распахнуть,Отдохнуть на свежей плахе.

Нежный сок течёт, бежитПо коре из белых ранок.Будет время, завизжитПо доскам стальной рубанок.

И пойдут по гладям рекБаржи к синему простору.Эх, товарищ дровосек,Мы с тобой попали в пору!

БРАТЬЯ