Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба - Константин Маркович Поповский Страница 21

Трувориус: Поверьте мне, ей будет не до смеха… Расчет простой. Народ не верит официальным сообщениям, тем самым, обличая свой непокорный нрав и скудость мысли. (Хитро). Но зато…

Фортинбрас: Зато…

Трувориус: Зато он охотно верит таким же пройдохам и плутам, каков он сам, – например актерам. И это очень кстати… Как вы думаете, мой дорогой принц, кто с нетерпеньем дожидается вас за этой дверью?

Фортинбрас: Надеюсь, не послы.

Трувориус: Берите выше, мой принц.

Фортинбрас (после короткой паузы, неуверенно): Ну?..

Трувориус: Еще повыше.

Фортинбрас: Не знаю.

Трувориус: Поэт.

Фортинбрас: Поэт?

Трувориус: К тому же известнейший. Автор «Осады Трои». Вы ее, верно, читали в вашем Виттенберге, будь он неладен.

Фортинбрас: Как его имя?

Трувориус: Он подписывает свои произведенья просто «Поэт», – но при этом, с большой буквы, потому что чистосердечно полагает, что все остальные в этом деле только жалкие подмастерья.

Фортинбрас: Постой… (Вспоминая). Постой… Ах, мошенник! Не он ли написал оду на восшествие на престол моего отца, старого Норвежца?.. Даю руку, это он.

Трувориус: У вас прекрасная память, принц. Он самый.

Фортинбрас: А после смерти отца, он посвятил ту же оду старому Гамлету, переменив в ней только имя… Он?

Трувориус: Я вижу, принц, что ваши литературные познания выше всех похвал.

Фортинбрас: Они покажутся тебе еще большими, если я скажу, что после смерти Гамлета, и тем же манером, он посвятил эту оду Клавдию…

Трувориус: Ну, кто не без греха?

Фортинбрас: И ты осмелился притащить этого мошенника сюда?

Трувориус: И не без умысла, мой принц. В силу того, что материал, из которого сделано его перо, мягок и податлив, он принесет нам пользу.

Фортинбрас: Хочешь заставить его зарифмовать Уголовное Уложение?

Трувориус: Вы почти угадали. Он нам напишет пьесу, где растолкует всем, как надо понимать сегодняшние события.

Фортинбрас: Этот мошенник?

Трувориус: Не сам, конечно, но под вашим милостивым руководством…

Фортинбрас: Ты, верно, бредишь.

Трувориус: Но в правильном направлении, мой принц… Актеры уже прибыли и только того и ждут, чтобы приступить к репетициям… А теперь представьте, – стоит им сыграть эту пьесу раз тридцать, как не останется никого, кто стал бы сомневаться в том, как обстояло дело со смертью короля Клавдия и его племянника. (Вкрадчиво). Как, впрочем, и в том, что, отдав датский престол в руки вашего высочества, небо проявило к Дании исключительную благосклонность.

Фортинбрас: Нет, ей-Богу, иногда мне кажется, что это именно ты сидел на яблоне и заговаривал зубы нашей прабабке Еве… Нельзя ли как-нибудь обойтись без хитростей?

Трувориус: Ах, ваше высочество, научите, как. И клянусь, на свете не будет человека более прямого, чем я… Прикажете позвать?

Фортинбрас (махнув рукой): Зови.

Взяв со стола колокольчик, Трувориус звонит

Но только, ради Бога, ненадолго.

Трувориус (вошедшему слуге): Зови.

Слуга исчезает и немедленно на пороге возникает фигура Поэта.

Входи, любезный.

Поэт (склонившись в глубоком поклоне и не трогаясь с места): Ах, мои ноги!.. Они отказываются ходить перед лицом вашего высочества!

Трувориус: Смелее, друг мой, смелее.

Поэт (немного разогнувшись и сделав несколько шагов): О, мои глаза!.. (Закрывая лицо руками). Я ослеплен сияньем славы, которое исходит от вашего высочества. (Вновь сгибается в поклоне).

Фортинбрас (Трувориусу): Мне будет совестно, если он ослепнет и охромеет по моей вине.

Трувориус: Ободрите его, мой принц.

Фортинбрас (Поэту): Как вы поживаете, любезный?.. Все пишите?

Поэт (не разгибаясь): Без сна и отдыха, для вашего удовольствия.

Фортинбрас: Тогда перестаньте мучить свою поясницу и почитайте нам что-нибудь.

Поэт (наконец разогнувшись): Язык не повинуется перед таким знатоком, как вы, принц.

Фортинбрас (Трувориусу): Боюсь, он выйдет отсюда совсем калекой. (Поэту). Я постараюсь быть снисходительным, сударь.

Трувориус (Поэту): Принц слушает.

Поэт: Ваше высочество предпочитает любовное или героическое?

Фортинбрас: Что-нибудь этакое, но только покороче.

Поэт: Тогда пусть ваше высочество послушает вот это. (Читает).

Едва открыв глаза, в ночном наряде милом,

Беседу умную веду я со светилом,

Которое, поднявшись в небеса,

Нам освещает мира чудеса.

И глядя сквозь стеклянное оконце,

«Что хмуришься? – я спрашиваю солнце. –

Зачем твой лик, прекрасно-неземной,

Туманною подернут пеленой?»

«Ах, я не хмурюсь, – солнце отвечает, –

Но свет другой мне очи застилает.

Он ярче моего, он нестерпим для глаз…»

«Но как зовут его?» –

«Принц славный, Фортинбрас»!

(Склоняется в глубоком поклоне).

Фортинбрас (подавлен): Бог мой. (Трувориусу, негромко). Если я не покраснею сейчас, то, наверное, не покраснею уже никогда. Скажи ему что-нибудь.

Трувориус (Поэту): Их высочество довольны.

Поэт: Другой награды мне не надо.

Трувориус: Другой, милый, тебе никто пока и не предлагает. Но если ты хочешь, чтобы удовольствие их высочества было еще большим, то тебе стоит поторопиться, чтобы выполнить свое обещание… Знаешь, о чем я говорю?

Поэт: О, милорд…

Трувориус: Помнишь ход событий?

Поэт: Они у меня в сердце, милорд. Как и у каждого добропорядочного подданного его высочества.

Трувориус (Фортинбрасу): Вот видите. (Поэту). Ну, в двух словах.

Поэт: Сюжет пьесы, ваше высочество, прост, но поражает своим величием, ибо он заимствован у самой правды… Узнав о готовящемся покушении на короля, принц спешит с войском, чтобы предотвратить несчастье, но в силу злых козней предателей, не успевает осуществить свое благородное намеренье, совершая, однако, по ходу действия пьесы несколько подвигов, каждый из которых мог бы покрыть его неувядаемой славой. Заговорщики уже было празднуют победу, однако преждевременно, – их ждет заслуженная кара, ибо венценосная рука не знает пощады.

Фортинбрас (перебивая, с изумлением): Как, как?.. Какая?

Поэт (с поклоном): Венценосная, ваше высочество.

Фортинбрас: Продолжай.

Поэт: Далее следует апофеоз, ваше высочество… Дания спасена, преступление наказано, народ ликует. (Кланяется).

Фортинбрас (Трувориусу, негромко): Если ты никогда не видел венценосную руку, не знающую пощады, то вот она. (Показывает правую руку). А вот еще одна. (Показывает левую руку).

Трувориус (негромко): Все это от чистого сердца, мой принц. (Поэту). Так когда же, друг мой, мы сможем насладиться этим апофеозом?

Поэт: Достаточно и пяти дней, милорд. Но если вы пожелаете, то я удвою рвенье.

Трувориус: Лучше, если ты его утроишь. У актеров уже чешутся языки.

Поэт (восторженно): Я приступаю немедленно, милорд. Сейчас же.

Фортинбрас (негромко): Но только не здесь, ради Бога.

Трувориус: Его высочество на тебя надеется. Прощай и помни об этом.

Поэт (кланяясь): Прощайте, ваше высочество. (Отступая к двери, с чувством). Мой принц!.. Мой дорогой принц!.. Ах, мое бедное сердце! Оно разрывается на части от того, что увидав, по милости небес, солнце, я вновь должен оказаться во мраке!

Фортинбрас (Трувориусу): Гляди-ка, а я уже не краснею. (Поэту). Прощай, любезный.

Поэт (согнувшись в поклоне и пятясь к двери): Уношу ваш образ. (Исчезает).

Фортинбрас (вдогонку, негромко): Нет, лучше свой. (Трувориусу). Мне кажется, что ты мог бы потратить мое время с большей пользой.

Трувориус: Набравшись дерзости, готов поспорить и убедить вас в обратном.

Фортинбрас: Убеди кого-нибудь другого. Мое светило утомилось светить и хочет спать.

Трувориус: Могу