Жан Кокто - Трудные родители Страница 22

Жорж и Леони (пока Ивонна кричит). Ивонна, умоляю тебя! Ляг, отдохни! Ты себя убьешь! Не переутомляй же себя так! Послушай, не напрягайся! Послушай нас… послушай… помоги нам.

Леони поднимает подушку, упавшую на пол в то время, когда Ивонна отбивалась, и, желая подложить ее, приподнимает голову Ивонны. Потом медленно выпрямляется, выпускает из рук подушку и смотрит на Жоржа.

Жорж. Боже мой!.. (Опустившись на колени, прячет лицо среди простынь и шалей.)

Сцена десятая

Ивонна, Леони, Жорж, Мадлен и Мишель входят из глубины сцены.

Мишель. Ничего нельзя добиться. Я сейчас сбегаю.

Леони. Бесполезно, Мишель.

Мишель. Я мигом обернусь!

Леони. Твоя мать умерла.

Мишель. Что? (Оцепенел, подходит к кровати и падает плашмя на подушки.)

Жорж. Мик, бедный мой Мик…

Мишель. Софи…

Леони отстранилась, стоит одна слева.

Мадлен. Я же тебе говорила, что нельзя доверять ей инсулин… это лекарство, которое может оказаться смертельным!..

Мишель. Слушай, Лео! (Вскакивает.) У тебя же в комнате было противоядие.

Леони. Глупый ты мальчик! Что общего между рвотным и впрыскиванием? Да если бы у меня в комнате и на самом деле было действенное противоядие, я бы за ним не пошла!

Мишель. ТЫ что, убила бы маму?

Леони. Вот она, ваша среда. Вы все готовы отдать, лишь бы Ивонна была жива… Чтобы продолжать истязать ее. Нет, Мишель, мы люди с улицы, Люди из грязи, мы созданы для жизни. Твоя мать была создана для смерти. Там, где она сейчас, нет сыновей, Отцов, любовниц. Есть одна лишь любовь. Теперь она может жить. Она может жить в этом доме. Она может любить призрак.

Мишель. Ты ненавидела ее!

Леони. Возможно. И все же я ее люблю.

Мишель (яростно). Ты!

Жорж. Мишель, ты забываешь, что ты в комнате матери.

Мишель (топает ногой). Нет никакой матери. Софи мне товарищ. (Бросается к кровати.) Мама, скажи, разве ты не говорила мне тысячу раз…

Мадлен (остолбенела от этого зрелища). Мишель, да ты с ума сошел…

Мишель. Господи, я забыл… я всегда буду забывать. (Опускается на колени возле кровати.) Никогда я не пойму, никогда.

Звонок в передней.

Жорж. Звонят… Это доктор. Открой, Лео…

Леони пересекает сцену и выходит в дверь справа. Плачущая Мадлен становится возле кровати, напротив Мишеля.

Леони (возвращается). Это приходила уборщица. Я сказала ей, что здесь ей делать нечего, что здесь все в порядке.

Жорж. Что ты! О Лео!

Леони (как бы отвечая на это восклицание, в котором слышится упрек, поднимает Мадлен и, держа ее за руку, ставит ее возле кровати, лицом к Ивонне). Вот, Мадлен, посмотрите на женщину, которая прошла всю жизнь с закрытыми глазами. А теперь, когда она умерла, их ей никто не закроет.

Жорж поднимается и не смеет притронуться к лицу Ивонны.

Леони. Мужчины даже не знают, что о мертвой тоже нужно заботиться. Предоставьте эти заботы женщинам. Мадлен!

Мадлен. Сударыня!

Леони. Это вы закроете ей глаза.

Мадлен. Но…

Леони (жестко). Закройте ей глаза.

Мадлен (закрыв глаза Ивонне, подходит к Лео). Сударыня…

Леони (так же жестко). Зовите меня Лео.

Мадлен. Лео, я хотела бы… хотела бы вам сказать… (Становится перед Лео на колени, сбоку кровати, и прячет лицо в складках ее платья.)

Лица всех скрыты, за исключением лежащей Ивонны и возвышающейся над ней Леони.

Леони (шепотом). Только не это, Мадлен. Не надо благодарить. Главное, Не благодарите…

Занавес