Уильям Шекспир - Отелло Страница 26

А. Смирнов

ПРИМЕЧАНИЯ К ТЕКСТУ «ОТЕЛЛО»

Действующие лица.

Все имена действующих лиц, кроме Дездемоны, придумаем Шекспиром. Имя Отелло, нигде более не встречающееся, весьма неясного происхождения: оно похоже на итальянское уменьшительное от немецкого имени Отто. Есть, впрочем, не вполне достоверные сведения, что в Венеции существовала знатная фамилия Otello del Moro, в гербе которой эмблемой были тутовые ягоды, по-итальянски — moro. Если один из этих Otello явился прототипом героя новеллы, можно предположить, что он вовсе не был мавром, а сделался им только в сказании, ввиду того что слово moro значит также и мавр.

Яго (Jago) — одна из диалектных форм итальянского имени Jacopo или Giacomo — Иаков.

Дездемона — греческое слово, означающее Несчастная. Как оно попало в новеллу, откуда дальше перекочевало в трагедию, неизвестно.

Много споров вызвал вопрос об этнической принадлежности Отелло, ибо английское слово moor (как и итальянское moro), служившее о первоначально для обозначения жителей Мавритании, то есть области, соответствующей нынешним Марокко и Алжиру, стало затем применяться к жителям всех северных областей Африки — как к арабам, так и к берберам и неграм. В пользу принадлежности Отелло к последним говорит как будто наименование его «толстогубый» (thicklips, I, 1). Несомненно, однако, что Шекспир и зрители того времени не делали различия между этими племенами, объединяя их в общем представлении о темнокожих африканцах.

Кассио, его лейтенант. — Лейтенантом в старину назывался заместитель главного начальника (губернатора, полководца и т. п.). Таким образом, из всех лиц, служащих под начальством Отелло, Кассио имеет высший чин.

Яго, его поручик. — Слово, стоящее в подлиннике (ancient), буквально означает: «знаменосец», «знаменщик» (второй по важности офицерский чин после «лейтенанта»), В новой военной терминологии к этому ближе всего «адъютант». В прежних русских переводах трагедии Яго именовался «прапорщиком», от старинного значения слова прапор — «знамя».

Математик — грамотей, Микеле Кассьо некий.— Называя Кассио «математиком», Яго противопоставляет себя, делового солдата-практика, образованному, но не имеющему военного опыта Кассио.

Синьория— то же, что сенат, высший орган управления в старой Венеции.

Галера— торговое судно. «Сухопутная галера» на языке английских моряков — «женщина легкого поведения».

Марк Лукезе— то есть из Лукки. По-видимому, имя одного из наемных военачальников (кондотьеров), состоящих на службе Венецианской республики (имя это носил содержатель одной таверны в Лондоне). Очевидно, дож намеревался назначить командующим Марко Лукезе, но, так как он уехал, остался один выход — назначить Отелло.

Целует Эмилию.— Во времена Шекспира поцеловать в обществе незнакомую даму или девушку, если с ее стороны это не вызывало протеста, не считалось особенной вольностью.

Кассио вас не знает.— Кассио, конечно, знает Родриго в лицо; но, очевидно, Родриго исполнил совет, который Яго дал ему раньше (в конце сцены III, 1), — «изменить свою внешность поддельной бородой», — и благодаря этому стал неузнаваем для Кассио.

…эти дудки не из Неаполя? Что-то уж больно они поют в нос.— Намек либо на «неаполитанскую болезнь», как в то время называли сифилис, либо на гнусавое произношение неаполитанцев.

Он крепко сжал мне руку…— В Англии времен Шекспира индивидуальные кровати были еще большой редкостью. Обычай спать с приятелями или с совсем чужими людьми в одной постели сохранялся до середины XVII в. даже среди высших классов общества.

Крови, крови, крови!— Смысл этого восклицания толкуется комментаторами по-разному. Одни полагают, что Отелло этим выражает желание пролить кровь Кассио и Дездемоны. Но нам представляется более правильным другое толкование: Отелло чувствует, как кровь приливает к его голове, и боится, как бы кровь не затмила его ясный разум.

Геллеспонт— древнегреческое название Дарданелльского пролива.

…горячая рука и — влажная.— Влажность ладони считалась признаком чувственности, сухость ее — признаком холодности.

Огонь и сера!— По христианским представлениям, дьяволы терзают грешников в аду с помощью горящей серы. Восклицание Отелло значит: «О, ад!»

Я рад, что ты забыла всякий стыд— Лодовико только что сообщил Отелло о приказе ему ехать в Венецию и о назначении на его место Кассио. Дездемона радуется только первому, но Отелло относит ее радость ко второму и спрашивает, не сошла ли она с ума, открыто проявляя радость по поводу удачи своего любовника.

…излюбленная песнь… про иву.— Старинная английская песня об иве дошла до нас в нескольких редакциях. Древнейший список ее относится к 1600 г.

Луны и солнца нет, земля во тьме, и все колеблется от потрясенья.— Представление о связи между затмениями и землетрясениями встречается у Плиния, английский перевод которого был издан в 1601 г.

…меч. Он закален в ручье, как лед, холодном.— О закалке испанских клинков в ледяной воде также говорится у Плиния.

Я копыт не вижу.— Отелло ожидает увидеть у Яго копыта, как у черта.

Спартанская собака.— Спартанские собаки, по уверению древних авторов, отличались особенной лютостью.

Equivoration (двусмыслицей, полуправдой) называет Макбет предсказание «вещих сестер», после того как узнает, что на него двинулся Бирнамский лес (V,5,53). Там же, в монологе привратника есть упоминание о попавшем в ад equivorator — «двурушнике», который давал показания против одной и другой стороны; он предавал людей во славу божию, но ему не удалось обмануть небеса (II,3,7-10). Комментаторы видят в этом намек на лживые показания допрошенного в марте 1606 г. по делу о «пороховом заговоре» иезуита Харснета, который ссылался при этом на существование «двух истин».

Отелло, прося дать Дездемоне разрешение сопровождать его на Кипр, подчеркивает возвышенный характер мотивов своего ходатайства: «Я не руковожусь влечением сердца, которое сумел бы заглушить. Но речь о ней» (I,3).

При этом он продолжает страстно любить ее до момента и даже в самый момент убийства (V,2). Относительно героя драмы Кальдерона «Врач своей чести» нельзя даже с уверенностью сказать, любит ли он свою жену; во всяком случае, в пьесе это очень слабо показано.

Tne moor — это слово на языке шекспировских времен могло значить как «мавр» (араб), так и «негр». Есть серьезные основания полагать, что Шекспир имел в виду второе значение (он не раз называется в трагедии — притом разными лицами — «черномазым» и «толстогубым»).

«Пушкин-критик», М., 1950, стр. 412.

Совершенно таким же образом Шекспир незаметно, не опорочивая его по существу, снижает образ Юлия Цезаря упоминанием о его эпилепсии и рассказом Кассия о том, как Юлий Цезарь вызвал его на состязание в плавании, а затем изнемог посреди бурного Тибра и был вынужден просить Кассия о помощи. Физическая слабость лишает Цезаря ореола величия так же, как она лишает Кассио ореола моральной силы.

А. Смирнов