Сергей Кречетов - Четыре туберозы Страница 26

ИЗГНАННИК

Изгнанник, стою одиноко над спокойною, чуждой рекой.Высоко надо мнойСияют холодные, ясные звёзды.Строги и простыОчертанья мостов и линии дальних огней.О Ней, о Ней,Врагами распятой,ОтнятойНа долгие года,Может быть — навсегда,Сердце сжимается и медленно, медленно ноет.Кто приютит? Кто укроетПотерявшего родину странника,Изгнанника?Куда идти?Нет пути.

Вижу, закрыв глаза, как там, на востоке,                                          поникли родные просторыРеки, степи и горы,И месяц, странно огромный,Тусклый и тёмный,Повис над землёй злобным и мёртвым ликом.Сдавленным криком,Чудится, воздух дрожит.Ни звука! Даже ветер не шумит над могилами,Над погибшими силами,Что веру своюВместе с головами своимиСложили в неравном боюЗа Её пречистое имя.Окрест — тишина.Она,Россия, спит.

Господи! Ты один всё видишь.Господи! Ты один всё знаешь.Ужели Ты Русь до конца возненавидишь?Ужели Ты Русь до конца отвергаешь?Нам, поникшим в тёмной печали,Не прочесть Твои горние скрижали.Мы сами расколоты враждою и спорами,Горькими, как полынь, укорами.Не ведаем, не знаем,Не зная, изнемогаем.Мы знаем только одно:ОноКровью прикипело к нашим душам.Мы все не нарушимНи ради чегоЭтого одного.

Через наши невзгоды, через наши страданья,До последнего нашего дыханья,До последнего смертного объятьяБудем верны тому, за что умерли наши братья.Нам не ведом ни день, ни час,Но много иль мало останется нас,Пока не спадут с России вериги,Мы будем работать для святого приходаТвоего, русская свобода.Ты же, Господи, в Твоей небесной книгеЗапиши всех за родину убиенных,Знаемых и безыменных,И простри над ними,Усопшими рабами Твоими,Твой светлый покров,Во веки веков.

ГУГЕНОТЫ

(Из английских мотивов)

Генералу П. Н. Врангелю

То был прекрасный и грозный час,Конница шла в атаку на нас,Сотня за сотней в ряд.Труб пронзительны трели,Белые перья блестели…Сабли на солнце горят.

Только нас горсть, но все на подбор.Были мы к морю прижаты в упор.Воля, как сталь, остра.Мы не мечтали о чуде,Молча честные людиГибли во имя добра.

Но никогда и никто, друзья,Счастлив так не был в тот миг, как я.Свой призывая черёд,Встречные падали немы.Как ветер, клонил их шлемыМой клич: «За веру! Вперёд!»

СТАРЫЙ КОЛОКОЛ

Опять, опять стою у этих медных недр,Слой пыли говорит о пережитых годах,В пролётах каменных пустынный свищет ветр,В забытых плачет переходах.

Ужель ты, колокол, в опале позабыл,Что в годы давних смут твои уста вещалиИ твой безмерный гнев, и твой священный пыл,Глаголы мщенья и печали?

Когда глухая ночь легла на землю-мать,И градом выбиты лежат родные нивы,Ты ль будешь, колокол, испуганно молчать,Как раб коварный и ленивый?

Проснись! Гуди опять! Пускай святая медь,Стеная, всколыхнёт покой заснувшей силыИ людям возвестит, что лучше умереть,Чем быть живым во тьме могилы.

Без устали качай чугунный твой язык,Стони, рыдай, кляни полуночные чары!Пускай, как зверя вой, твой будет долгий рык,Твой вопль пронзительный и ярый!

Но если речь твоя не будет так громка,Чтоб к новой битве мир опять проснулся дольнийРазбей в отчаянье ненужные бокаИ грянься наземь с колокольни!

КИЕВ

О, стольный город на горе!Не здесь ли Божии скрижалиНа тихо плещущем ДнепреНародам русским воссияли?

С тех пор века слились во мгле,И княжий род варягов вымер,И опочил в сырой земле ДавноКнязь-Солнце Володимер.

И Русь познала много бед,Уделов спор и смерч Батыев,Но сердца русского завет, —Всё краше возвышался Киев.

Ты долго жил в чужих руках,Но души верных не ослабли,Когда на древних площадяхЗвенели лязги польской сабли.

Ты слышал пенье разных вер,Но сквозь застав враждебных кольцаБрели к мощам твоих пещерВ сермягах русских богомольцы.

И ныне, чрез века, опятьЛисты судеб тебе судилиВенец терновый восприять,Быть смятым в яростном точиле.

Беда сменилася бедой,Ты видел иглы разных касок,И дикие теперь тобойВладеют орды красных масок.

Терпи и верь! В твоих стенахВзгремит оружье русских ратей,И стяг трёхцветный на волнахВспарит всё выше, всё крылатей.

И процветёшь ты, возвращёнПод сень Российский державы,Двояким блеском озарён:Сиянием Креста и Славы.

РОДНАЯ СТРАНА

Суровые поля, великие, пустые,Ваш тихий, древний зов я знаю наизусть.Я непокорный сын, я не люблю, Россия,Твоих просторов вековую грусть.

Что в том, что каждый куст и в поле цветик алыйИ узкий край межи, поросший васильком, —Всё говорит в тебе понятным мне сызмала,Давно знакомым сердцу языком.

Не так же ли, среди священных камней Рима,Прохладный тибрский ветр впиваю, как живой,И всё мне кажется так близко и любимо,Там всё своё, и там всему я свой.

Иль в час, когда иду вдоль желтых дюн Бретани,Где вереск без конца и море без границ,Мне всё там кажется известным так заране, —И эти паруса, и крики белых птиц.

О, выси снежных Альп! О, тополя над Арно!Твои огни, Париж! Твои пески, Эль-Мим!Вам всем моя душа ответит благодарно,Откликнется, как близким, как своим.

Но для моей тоски дана одна стихия,Кто всем равно родной, тот всем равно чужой.Лишь над тобой одной могу рыдать, Россия.Я не люблю тебя, но я навеки твой.

ПЕПЕЛ

Не гуди, о ветр ночной,Над пожарищем пустынным.Говорит твой тёмный войО забытом, о старинном.

Знаю, ветер, как и ты,Что лесная глубь пропала,Всюду пепел да крестыБез конца и без начала.

Но сегодня видел яТо, что ветер не приметил,И горит душа моя,И опять я сердцем светел.

Колдовской ли минул срок,Завершился тайный круг ли,Только выглянул ростокНа холодном сером угле.

Будет чудо! Там, где спитЧернозём под головнями,Жизнь, ликуя, прошумитБелоснежными крылами.

ДНЕПР

(Из дорожных воспоминаний)

О, Днепр! Ты всё ещё могуч,Ещё живут твои преданья,Но скорбно прибережных кручТвоих застыли очертанья.

Неумолим полёт веков.Угрюмо в небо смотрит БожьеСквозь дым немецких хуторовПоруганное Запорожье.

Ещё клокочут горы водВ твоих порогах, и клубитсяОпененный водоворотВ хрипящем горле Ненасытца.

Но будет время, динамитПроложит между скал дорогиИ сталью шлюзов усмиритТвои бессильные пороги.

Всё тот же ветер веял вам,Тарасы, Гонты, Наливайки,Когда к Царьградским берегамКазацкие летели чайки.

Но не ответит больше онНапевам вольного народаИ злобно стонет, заглушёнГудком кощунным парохода.

Не с той ли злобою и яТяну ладьи моей причала?О, если бы твоя струяМеня в прошедшее умчала.

Но нет! Тебе — влачить суда,Мне — в современности томиться.Прощай! Запомню навсегдаПоследний грохот Ненасытца.

КОЛЕЧКО