Владимир Пистоленко - Раннее утро Страница 26

А н н а  А н д р е е в н а. Ника!

Н и к а. Я Ника.

А н н а  А н д р е е в н а. Ты бы слезла…

Н и к а. Что, тебе помочь, мамка?

А н н а  А н д р е е в н а. Да нет, сама справлюсь.

Н и к а. А что?

А н н а  А н д р е е в н а. Ну чего забралась?

Н и к а. А что?

А н н а  А н д р е е в н а. «Что» да «что»! Неловко.

Н и к а. Тебе? А мне ловко. Загораю! У меня же отпуск. Люди в Крым ездят загорать, а я — на крышу: и ближе, и намного дешевле.

А н н а  А н д р е е в н а. Федька скоро придет, увидит… Ведь почти нагишом… А он хотя и живет у нас, а все ж таки чужой человек.

Н и к а. Не страшно. Пускай смотрит, если интересно, все свое, натуральное. Без подделки…

А н н а  А н д р е е в н а. Тебе, девка, двадцать лет…

Н и к а (притворно-горестно). Да! Старуха!

А н н а  А н д р е е в н а. Не в том дело. Пора бросить ребячиться, посерьезнее надо к жизни подходить.

Н и к а. Не получается. Ты виновата, что такую меня вырастила… Сама заварила кашу, сама и расхлебывай.

А н н а  А н д р е е в н а. В твое время я уже замужем была, на мне весь дом висел.

Н и к а. И я бы с охотой замуж, никто не сватает. Вот тебе повезло — окрутила одного…

А н н а  А н д р е е в н а. Да как ты можешь говорить такое мне, матери?

Н и к а. Мамка, не обижайся, я же шучу! А насчет Федьки не беспокойся — чего нельзя ему видеть, того не покажем.

А н н а  А н д р е е в н а. А ты все-таки слезла бы оттуда. Теперь уж вот-вот и Юрий появится.

Н и к а. Пять минут осталось, я по часам загораю. Мам, ты что такая, вроде как не в себе?

А н н а  А н д р е е в н а. Телеграмма Юрия не выходит из головы… «Встречайте. Везу сюрприз». А какой?

Н и к а. Значит, везет подарки. И волноваться нечего. В общем, приедет — узнаем.

А н н а  А н д р е е в н а. Елене я позвонила. Придет.

Н и к а. Зря постаралась! По совести говоря, ее на порог не надо пускать… Да, да!

А н н а  А н д р е е в н а. Что мы с тобой знаем об их делах?! Ровным счетом ничего…

Н и к а. Все знаем, что нужно. Я на нее смотреть не могу.

А н н а  А н д р е е в н а. Придет человек — не груби.

Н и к а. Постараюсь.

Анна Андреевна уходит в дом. У калитки появляется Ш у р а.

Ш у р а (не видя Нику, нерешительно). Ника! Ника!

Н и к а. Шурка! Здорово! Не пришел еще.

Ш у р а. Кто?

Н и к а (передразнивая). Кто?.. Федька, конечно. Ты ведь о нем хотела спросить?

Ш у р а. Только самому не говори. Ладно?

Н и к а. Ладно… Новое платье?

Ш у р а (поворачивается, показывая платье). Ничего?

Н и к а (в тон Шуре). Ничего… Шурка, иди поближе, пооткровенничаем.

Ш у р а. Давай. О чем?

Н и к а. Ты очень любишь Федьку?

Ш у р а. Здравствуйте!

Н и к а. Ну скажи — очень?

Ш у р а. Знаешь, Ника, вот иногда мне кажется… (Настораживаясь.) А зачем тебе?

Н и к а. Если не очень — отобью.

Ш у р а (насмешливо). А-а-а… Попробуй.

Н и к а. «Попробуй», а сама побледнела. Я, конечно, шучу. Не нужен он мне, твой Федька: голодом сидим, а огрызков не едим. Люби на здоровье.

Ш у р а. Смешная, огрызков не едим… (Увидела Федю.) Идет! Федька!.. (Убегает, прячась за кустами.)

Н и к а (вздыхает). Счастливая…

Во двор входит  Ф е д я.

(Стараясь остаться незамеченной, Ника, распластавшись на крыше, украдкой следит за Федей.) Федя!

Ф е д я. А? (Оглядывается.) Ника! Ты где?

Н и к а (не своим голосом). Здесь… Ищи…

Ф е д я. Не вижу!

Н и к а (поднимается во весь рост). Вот и я! Идем ко мне, тут загорать сплошное удовольствие!

Ф е д я (смущенно отворачивается). Нет, я лучше на речку…

Н и к а. Ты что отвернулся? Не бойся, я не солнце, не ослепнешь…

Ф е д я. Ну тебя… (Поднимается на крыльцо.)

Н и к а. Подожди, что-то скажу…

Федя садится на лавочку. Ника на ходу надевает платье, спускается вниз, садится рядом с ним.

Ф е д я. Юрий еще не приехал?

Н и к а. Нет.

Ф е д я. Где это ногу ободрала?

Н и к а. Да вот на крышу лезла.

Ф е д я. Носит же тебя… Ну, говори.

Н и к а. Не нукай. Шурка приходила, тебя спрашивала.

Ф е д я. Правда?

Н и к а (передразнивая). «Правда»? Нет, обманываю… Умирает она по тебе…

Ф е д я. Пускай лучше живет.

Н и к а. Вообще хорошая девчонка, верно? Немного капризная.

Ф е д я. Ну, знаешь, нечего напевать. Каждый на себя похож. Ты вот, например, нахальная…

Н и к а. Я?! (Берет со скамьи книгу, садится на качели.) Не подходи, слышишь?

Ф е д я. Что читаешь?

Н и к а. Собаководство.

Ф е д я. Собако-водство?!

Н и к а. А что ты удивляешься? Очень интересная книга. Я даже не предполагала… Значит — нахальная?

Ф е д я. Я, может, не так выразился…

Н и к а. Не оправдывайся — сказано, что завязано… Уж какая есть… А подстраиваться под чужой вкус не стану.

Ф е д я. Не сердись.

Н и к а. Из-за всякой чепухи?! (Напевает.) И не собираюсь… И не собираюсь…

Федя пытается остановить качели.

Федька, брось!..

Ф е д я (передразнивает). «Федька, брось»…

Н и к а. Ах, ты так?! (Бросается к Феде.)

Федя бежит к калитке. Во двор входит  Е л е н а.

Е л е н а. Здравствуйте, молодежь!

Ф е д я. Здравствуйте, Елена Петровна.

Е л е н а. С тобой-то мы в цехе за день наздоровались, а вот Ника вроде и не замечает.

Н и к а. Или «ура» кричать? (Снова усаживается на качелях.)

Е л е н а. Федя, она всегда на людей бросается?

Ф е д я. Что вы, Елена Петровна, за Никой такого никогда в жизни не водилось. Она тихая…

Н и к а. Ладно, Федька, нечего… Ты, Лена, знаешь лучше о чем подумай — почему на тебя некоторые люди стали бросаться.

Е л е н а. Тут и думать не о чем. Кому что нравится. Федя, ты иди, переодевайся…

Ф е д я. Пожалуй, верно. (Уходит в дом.)

Е л е н а. А мы откроем дискуссию…

Н и к а. Не о чем. (Поднимается.)

Е л е н а. Нет, сиди! Начала разговор, так надо его и закончить. Ты, пожалуйста, не подумай, что я собираюсь перед тобой оправдываться.

Н и к а. А оправдываешься…

Е л е н а. Не торопись. Скажи наконец, из-за чего ты возненавидела меня?

Н и к а. А ты, бедняжка, не догадываешься? Да?

Е л е н а. Одно дело догадываться, другое дело — знать.

Н и к а. Хорошо, скажу. Честно ты поступила с Юрием?

Е л е н а. Не берись судить о том, чего не знаешь…

Н и к а. Я не знаю?.. Я? Скажи, может, не вас, вот такой еще девчонкой, я дразнила женихом и невестой? Может, не мои родители звали тебя дочкой? Не твоя мать считала Юрия сыном? Не ты называла меня сестричкой? Или не так?

Е л е н а. Все так.

Н и к а. Если не любила, зачем кружила ему голову? Ты старше меня, я знаю, но это не имеет значения. Он же тогда высох за несколько дней… Мы все говорили — грипп, температура, а это была ты, твое коварство… И никакой температуры…

Е л е н а. Продолжай…

Н и к а. Нечего мне продолжать, я не лектор. Ты насмеялась над ним… и над всеми нами… Да, да! И не делай, пожалуйста, страдальческое лицо. И ты хочешь, чтоб после этого я приятно улыбалась тебе да жала ручку! Не дождешься! Скажи, зачем ты сейчас пришла к нам? Неужто не понимаешь, что это… это просто подло!

Е л е н а. Да, если бы все так было, как думаешь ты, то, конечно… подло… А ведь даже Юрий не знает всего… Только я одна… Может, и не следовало бы об этом… Скажи, Ника, ты любишь кого-нибудь?

Н и к а. Я? (Испугавшись.) С какой это стати?

Е л е н а. Не пугайся, от любви никто не уходит… Тебе… конечно, трудно понять меня сейчас, ну ничего, когда-нибудь полюбишь… Для меня Юрий дороже жизни..

Н и к а. Наш?

Е л е н а. Да, ваш, ваш!.. Ты говоришь, я насмеялась… Если насмеялась, то в первую очередь над собой… Нет, не легко жить на белом свете… Юрий всегда был мне дорог. Всегда! А вот когда настал час сказать ему «да» или: «нет», я просто растерялась. Ведь избираешь друга на всю жизнь! Мне казалось, что у меня к Юрию нет той большой любви, о которой я много слышала, читала. Мы выросли вместе, учились… Думалось: а что, если я просто привыкла к нему?.. Понимаешь, Ника, я не представляла себе, чтоб Юрий не был со мной рядом, но еще меньше видела себя в роли его жены… Мне нужно было остаться одной, проверить себя. А он не понял, обиделся, вспылил… Так вот мы и расстались… А когда он уехал, и вообще за эти страшные два года… А… хватит!.. Ни к чему… Ты спрашиваешь, зачем я пришла… Не знаю! Иначе не могла. (Закрывает глаза. Говорит мечтательно.) Может, увижу его, брошусь на шею… И никому больше не отдам, даже вам. (Меняя тон.) Болтаю я, да? Не ожидала?