Фридрих Горенштейн - На крестцах. Драматические хроники из времен царя Ивана IV Грозного Страница 29

Иван. Царица благоверная Анна да сын мой царевич Иван с женой Евдокией, и ты, царевич Федор, обнимите брата своего принца датского Магнуса с женой его, сестрой вашей Марией. (Царевичи обнимают и целуют Магнуса и Марию.) Мы теперь родичи датских королей Фридриха Первого, что царствовал прежде, и Христиана Второго, что захватил Стокгольм и учинил избиение изменной шведской знати, как я учинил избиение своих изменников, ибо Шведское королевство выдвинулось из Датского королевства изменой. Отец нынешнего шведского короля Густав примчался из Смоланда со своими коровами, аки бессовестный мужик, и перебил бояр короля Христиана датского, а сам стал королем.

Немецкий посол (тихо). Русский царь перескакивает с одной мысли на другую и часто теряет разумную нить того, что говорит.

Польский посол (тихо). Он опьянел и выглядит нездоровым.

Австрийский посол. Я того не нахожу. В свои сорок пять лет он полон сил и довольно толст. Также и внешне красив: у него высокий рост, у него длинная густая борода рыжего цвета с черноватым оттенком, бритая голова, крепкие плечи. Более всего меня покоряет его царственная осанка. Однако притом на лице его большие бегающие глаза, которые смотрят иной раз с тревогой и испугом.

Иван. Рад я, что к нам входят христианских государей послы. На меня за то все мусульманские государства подняли войну. Моя ж давнишняя мечта – жить воедино с Европой. Особо с возмужания моего, со второй половины царствования моего, многие на Руси замечали, а иные неумы даже осудили, мою склонность к иностранцам и интерес к Западной Европе. Любезные мои, общение с Европой для меня семейная традиция – и дед, и отец поддерживали сношения с государствами Средней и Южной Европы. Объявление русских земель Новгорода и Пскова в подчинении сделало Москву соседом с немецкими, ливонскими и шведскими владениями. А родство с Палеологами привлекло в Москву фрягов, романских князей, италийцев. Начал я также сношение с Англией, которую особо люблю и куда с грамотой отъехал английский посол. Ливонская война укрепила союз с Данией супротив наших общих врагов. Выпьем за союз России с Европой! (Выпивает. Все выпивают.) Меня, любезные мои, интересуют не только родовые комбинации и торговля, но и культура Европы. Также техника, наука, религия. Впервые же такой интерес заимел после знакомства с минным делом, и с молодости, тому лет двадцать, как был между нами мастер под Казанью. Подкапывали с учениками. Тогда же велел немцу Гансу Шлите вербовать в Средней Европе техников для Москвы. Интересуюсь и лекарями медицинскими, также и аптекарями. Двадцать лиц, али более, пригласил медицинского звания. Однак этим приглашенным не удалось пробраться сквозь ганзейские и ливонские заставы, ибо есть такие в Европе, которые желали бы видеть Русь темной и в убожестве. Но другие медики приезжают через устье Северной Двины и Холмогоры. То англичане, сведущие люди. Из Англии приехал ко мне кембриджский доктор Елисей Бромлей, ныне царский медик и астролог, которого люблю и которому доверяю. (Обнимает Бромлея.)

Бромлей. Рад служить твоей душе и телу, государь!

Немецкий посол (шепотом). Этот проходимец и интриган уже некоторое время играет большую роль при царе как медик и гадатель-астролог.

Польский посол (шепотом). Говорят также – составитель ядов для опальных людей.

Иван. Ведомо, любезные мои, – чья власть, того и вера. То утвердилось по всей Священной Римской империи после Аугсбургского собора. В Англии также произошло подчинение королевской власти. Говорят в Европе про наши жестокости, однак мы положили на алтарь единства меньше крови, чем Европа. Аутодафе в Испании и Португалии, английское движение в Нортумберленде и Вестумберленде, парижская резня в ночь святого Варфоломея… Мы в России защищаем православие, защищаемся от подкопов врагов. Чести царской и церковной стояти воедино, потому и орел двуглав. Однако притом хотим мы единства и со всей Европой.

Немецкий посол (тихо). Если начинает говорить о своем царстве, начинает горячиться, будто с кем-то в споре, перед кем-то оправдывается.

Иван. Малюта, надобно написать грамоты ко всей хрестьянской Европе о единстве. Государям собраться бы вместе в Копенгоне у датского короля для разговора о едином союзе.

Малюта. Исполним, государь.

Иван (с кубком в руках). Написать цезарскому величеству римскому: милосердием ради милости Бога нашего, воеже посети нас, Восток, свыше и направити ноги наши на путь мирен, сего убо Бога нашего в Троице славимого милостию, мы, великий государь, царь. Польскому королю: Бога в Троице славимого милостию, мы, великий государь царь, брату нашему любительному, наяснейшему великому государю. Также и сестре нашей английской. Особо же к датскому королю, родичу нашему, брату нашему любительному и соседу, ради милости нашей, и к шведскому Юхану: Божьей милостью мы, великий государь, царь. Так же как и к графам, и к голландским статам нашего царского величества. к любым министрам и ратманам. Также к торговым людям, которые служат в моем царском промысле факторами. Ко французскому, к испанскому, к португальскому королям посольств и ссылок не бывало, и грамот ни о чем не посылали. То жаль. И хотя прежде времени деда моего великого князя Ивана Третьего с французским королем бывали в ссылке, однако в нынешнее московское разорение и в нынешнее пожарное время письма все эти в московской Посольской избе погорели, и тех старых ссылок ведать нипочем.

Царевич Федор. Батюшка, вопрос имею.

Иван. Спрашивай, мальчик.

Царевич Федор. Для чего царь московский пишется в христианских государствах большими титлами, а в басурманских государствах теми титлами не пишется? Что есть тому за причина?

Иван. В тех государствах басурманских обычай писати себя – низить, а его – высити и называться холопами его.

Царевич Иван. Батюшка, не должны мы, Великая Русь, себя перед басурманами низити, называться холопами его. Были мы холопами басурманскими, татарскими чуть ли не триста лет. Против нового холопства надобно мечом стояти. И просил же я тебя отпустить меня на Оку к князю Воротынскому. Пока ты, батюшка, царь, и мы с тобой хоронимся в далеком Новгороде, под Москвой, может, снова бой с татарами.

Иван. Неразумно ты говоришь, Иван-сын. Сам помысли, отчего неразумно!

Немецкий посол (тихо). По слухам, царь Иван в смятении. Уведомил Крым, что готов поступиться Астраханью в пользу хана, если тот согласится на военный союз с Россией. Но Крым считает уступку недостаточной, военный союз отклонил.

Польский посол (тихо). После сожжения Москвы крымцы, поддержанные турками, выдвинули план полного военного разгрома и подчинения Русского государства. Что, панове, не так уж дурно было бы для Европы?

Австрийский посол. Мы в Вене с тем не согласны. Новая Золотая Орда, ныне к тому же мусульманская, стала бы страшной угрозой для христианской Европы. В битве на Оке может решиться судьба не одной лишь России, но и всей Европы.

Иван. Любезные мои, правительство наше сознает: разоренная страна одна не может вести борьбу с такими сильными противниками, как Крым и Турция. Потребна помощь Европы.

Немецкий посол. Государь, прежний канцлер Адашев предлагал все силы направить против татар и турок, оставив Ливонию в покое. Тогда получила бы Россия поддержку Европы. Не видна ли ныне правота Адашева?

Иван. Изменник Адашев да прочие изменники желали лишить нас нашей древней ливонской вотчины. Мы свое отдавать не желаем, и чужое нам не надобно. Любезные мои, мы мира желаем со всеми. Мы мирные грамоты желали бы послать ко всем султанам, писать с титлами повелителям: персидскому шаху с титлом, как к датскому королю, братством и соседством. У крымского царя титлов мало, писать его нужно также братством и соседством, также татарским письмом. Также государям Иверской земли, Карталинской, грузинским царям, и кабардинским, черкасским и горским князьям, и иным многим государствам, и землям восточным, и западным, и северным, отчичам и дедичам, и наследникам, и государям.

Царевич Иван. Батюшка, все те грамоты, кроме крымских, печатать большой государственной печатью. А крымскую печать особой печатью – вырезано: царь на коне победил змия.

Иван. Мужествен ты у меня, сын Иван. (Обнимает сына.) Бог тебе в помощь. Бог прославит тебя чудотворным образом Матери Своей Пречистой Богородицы после того, как я, отец твой, от этой грешной мирской жизни отойду. Ныне же, пока я царь, веселись на этой свадьбе, и вы, гости, веселитесь в богохранимом Великом Новгороде. Выпьем еще для веселья по большому кубку! (Чашники разливают вино.)