Дмитрий Кедрин - Рембрандт (драма в стихах) Страница 3

Фи, сколько мерзости в ее гримасе!

Рембрандт

(смущенно)

А я решил, что это полотно

Облагородила моя Шааси.

Бюргер забирает со стола кошель с золотом и прячет его.

Бюргер

Я этого портрета не возьму.

Задаток мне верните.

Людвиг

(сердито)

Привередник!

Рембрандт

(указывая на Людвига)

Зайдите за флоринами к нему,

Он — мой карман с деньгами, мой посредник.

Бюргер уходит, хлопнув дверью.

Людвиг

Чем я платить-то буду? Вот вопрос!

Баннинг Кук

Прекрасно, замечательно, отлично

Мещанишке вы натянули нос!

Сикс

Как это вышло?

Саския

Это неприлично!

Рембрандт

Однажды я в Гольфвегенском порту[8]

Провел в харчевне ночь довольно бурно.

Мой собутыльник с трубкою во рту

Был кривоногий загулявший штурман.

Любил девиц, заблудшая душа,

И в смысле выпить тоже был не квакер,

И наконец, пропившись до гроша,

В харчевне этой встал на мертвый якорь.

Его похмелье мучило. Добряк

Настроен был на диво покаянно.

И за флорин беспутный сей моряк

В тот трудный час мне продал обезьяну.

Она в меня, казалось, влюблена

И превратилась в моего вассала.

Когда я брился — брилась и она,

Когда писал я — и она писала.

И вот он умер, бедный мой зверек,

Моя Шааси, добрая подруга!..

Людвиг

Ты все харчевни вдоль и поперек

Уже прошел. Смотри, сопьешься с круга!

Сикс

Вы, мой Рембрандт, способный человек.

Ваш ум остер и чувство ваше тонко,

Но можно ль оставаться целый век

Таким вот… мягко говоря, ребенком?

Людвиг

Меня ты режешь прямо без ножа,

Я разорюсь с тобою.

Сикс

Ну, на что вы

Волнуете почтенных горожан,

Что в гении вас записать готовы?

Вы молоды, кровь ваша горяча,

Я понимаю вас, я сам — писатель.

Но не рубите вы, чудак, сплеча!

Баннинг Кук

И на ветер заказы не бросайте!

Людвиг

Вот это правда!

Сикс

И поверьте мне:

Пожнет пожар, кто в сено бросит искру,

Мне неудобно из-за вас вдвойне:

Как другу вашему и бургомистру,

Ведь голос общества…

Рембрандт

Что ж голос тот,

Мой друг, нашептывает вам болтливо?

Сикс

Что вы жуир, что вы немножко мот.

И это всё, к несчастью, справедливо.

Закон следит за вами каждый час!

Намедни мне докладывает пристав,

Что он в ночлежках замечает вас,

Муж дочери почтенного юриста,

Муж Саскии ван Эйленбург. Что вы

На Каттенбурге[9] шляетесь, подвыпив,

И, позабыв о голосе молвы,

Рисуете каких-то грязных типов.

Хотите слышать мнение мое?

И вас и Саскию всё это губит.

Скажите мне, вы любите ее —

Супругу вашу?

Саския

Он меня не любит!

Рембрандт

(бросается к ней)

Клянусь—люблю! Одной тобой полно

Всё это сердце!

(Обращается к Сиксу.)

Прекратите споры!

(Подходит к столу, уставленному едой и винами.)

Ну, Баннинг Кук, давайте пить вино.

Не хмурься, Людвиг! Мы своротим горы!

(Наливает в бокал вина.)

В бокал хрустальный нежно-голубой

Налитая, пусть эта влага пляшет!..

Саския сильно кашляет.

Скажи, моя голубка, что с тобой?

Саския

Пустое: кашель.

Рембрандт

Снова этот кашель!

Поди ко мне. На грудь мою приляг.

Хлебни глоток Из моего бокала.

Сядь на колени мне. Черт знает—как

Твое колье на шее засверкало!

(Усаживает ее на колени.)

Я нарисую так тебя. Стократ

Прелестней ты с воздетой к небу чашей!

Саския

(вырываясь)

Оставь меня! Пусти меня, Рембрандт,

С твоих колен! Что скажут гости наши?

Рембрандт

Не отпущу! Пусть слышит целый мир,

Как пиршества ночного грянут трубы!

Сикс! Улыбнитесь, и начнемте пир,

Пир сына блудного!

Сикс

А как же Рубенс?

Баннинг Кук

Видать, не по нему наш скромный круг,

Друзья мои, не ожидайте, бросьте!

Такой гордец, не будь я Баннинг Кук,

К нам не придет, клянусь игрою в кости!

Картина вторая

ГЕЗ И ПРИНЦ

Мастерская Рембрандта. У окна стол и кресло. Мольберт с завешенной картиной. На стенах палитры. Висит картина Ван-Дейка. В углу бюст Гомера. На стене модель фрегата. Дверь в комнату закрыта портьерой.

Мортейра сидит в кресле. Рембрандт стоит у окна.

Рембрандт

Почтенный реб Мортейра! Я затем,

Не пощадив больные ваши ноги,

Зазвал к себе вас, чтоб дознаться: с кем

На Бреедстратен[10] возле синагоги

В четверг прошедший я заметил вас?

Мортейра

В четверг, вы говорите? Я не помню.

Рембрандт

Красивый мальчик. Он гранил алмаз

У домика, где вход в каменоломню.

Блондин с глазами аспида серей

И с нежным ртом, как маленькая роза.

Мортейра

А, вспомнил! Этот молодой еврей—

Мой ученик, мой мальчик, мой Спиноза.

Ему от бога многое дано!

Рембрандт

Вы знаете, какая мысль мелькнула

В моем уме! Я собрался давно

Писать безумного царя Саула.

Натурой для Саула служит мне

Маньяк один, благообразный с вида.

Чтоб развернуться в этом полотне,

Мне не хватает лишь царя Давида…

Мортейра

Я понял вас. Конечно, лучше всех

Спиноза мой Давида вам сыграет,

Когда ему не вменит это в грех

Фанатик наш Манассе бен-Израиль.

«Кумира, — скажет он, — не сотвори!»

Но Барух не в ладах с вероученьем,

Скажу вам по секрету: раза три

Ему уже грозили отлученьем.

Он страшно непокладист, мой юнец!

Я попрошу его.

Рембрандт

Просите очень!

Мортейра

(встает)

Ну, я пойду! Я истомлен вконец

Событьями тревожной этой ночи.

Рембрандт

(глядит в окно)

Пушкарь идет. Вот кто расскажет нам,

Какую принц сыграть задумал шутку.[11]

(Кричит в окно.)

Ты с форта Вепп?

Голос с улицы

Всю ночь дежурил там,

Домой спешу.

Рембрандт

Зайди-ка на минутку!

Мортейра садится, входит пушкарь.

Пушкарь

Ну, разве на минутку, господа!

Не выспался, не ел, жену не видел.

Рембрандт

Проголодался? Это не беда!

Сейчас устроим завтрак в лучшем виде.

Сосиски есть, яичницу подам,

Пивка прикажем нацедить в подвале.

А ты нам расскажи, как Амстердам

Вы, пушкари, от принца отстояли.

(Кричит.)

Фабрициус!

Молчание.

Пушкарь

Заспался, сатана!

Рембрандт

Флинк!

Молчание.

Пушкарь

Тоже дрыхнет!.. Вечером вчерашним

Смазливая служаночка одна

Явилась к нам в сторожевую башню.

Ну, мы, понятно, бросили вино,

Забыли кости и решили было

Ее пощупать, как заведено.

Но тут девчонка эта нам открыла,

Что принц Оранский, неусыпный страж

Свободы нашей[12] грузит на телеги

Своих солдат, чтоб вольный город наш

Лишить его старинных привилегий,

Что он к нам подойдет в ночную тьму,

Что, словно Каин, предающий брата,

Пароль и отзыв выдали ему

Тузы из армии и магистрата.

Тогда мы запалили фитили,

Штыки проверили, как говорится,

И, не шумя, у пушек прилегли,

Готовые достойно встретить принца.

Боясь измены, не сказали мы

И ни словечка Сиксу или Куку.

Рембрандт

Не миновать бы вам, орлы, тюрьмы,

Когда б им кто шепнул про эту штуку

Пушкарь

Мы так и думали. Глядим: как волк,

Бряцая медью копий для острастки,

Крадется рейтарский особый полк,

И впереди — вельможный принц Оранский.

Здесь для начала наш дозорный пост

Их обстрелял.

Рембрандт

И поделом: не суйся!

Пушкарь

Потом поднялся наш висячий мост

И громыхнули пушки Нисверслуйса.[13]

Не стал протестовать высокий гость,

Откланялся и повернул обратно.

Лишь с непристойной ручкой в поле трость

Нашли мы утром.

Рембрандт

Принца, вероятно.