A. J. - Прости меня, моя душа Страница 3

Он издевается надо мной? Мне не страшно от его слов, мне скорее смешно и я смеюсь в этот момент. Мой смех, на удивление, разносится по всему пространству, и я чувствую себя прекрасно. За все пребывание здесь мой голос наконец-то прозвучал гордо, а не жалко. Я громко смеялся, однако, ощущал, что лишь смеюсь себе под нос. В этом мире…, в его мире, что-то не так со звуком. Говоришь тихо – получается громко, а если кричишь, получается, что шепчешь. Как же тогда он говорит на самом деле, если получается, что он вопит? Мне кажется, он вообще не говорит, он лишь шевелит губами под стать словам. И я считаю, что изначальное произношение слов является реальным, а то, что я слышу, это лишь обратная иллюзия изначального. Как же подстроиться под это? Что является наилучшим? Тихий крик или громкий шепот? Я пока не могу в этом разобраться, но я обещаю себе, что я все выясню и разберусь с этой неурядицей. Я считаю, что здесь все намного проще, чем кажется, но меня все же кое-что смущает, а именно эти слова: «Ты не достоин жить». Почему мне смешно от этих слов? Может потому, что это чистый абсурд? Каждый имеет право жить, однако в его словах есть доля истины. В принципе, я с ними согласен, но они не должны относиться ко мне. Я чувствую, что я не мусор мира, но у меня нет оснований так полагать. Я все больше становлюсь не уверенным в том, что мне надо доверять своим ощущениям. Но он тоже слеп. По крайней мере, я так считаю. Я, правда, считаю, что он ничего обо мне знает, как и я сам. Между нами знания друг о друге равны, но он почему-то делает выводы обо мне, а я о нем нет. Ну как нет? Я считаю, что он зазнался, но я не считаю, что он не достоин жить.

А я все продолжаю смеяться, но с каждым разом все более не уверенно. Я вижу, как его лицо меняется не в лучшую сторону. Оно становится грубее, а его тело становится больше. Не знаю, как такое возможно, но он вырастает, словно в нем нет костей. Я затих от испуга. Он возвысился надо мной, словно подчинил меня. Его лицо находилось в нескольких сантиметрах от меня. Его тяжелое дыхание стало ветром для меня. Я весь мог бы уместиться в одной его руке, и он мог бы меня сжать до смерти, и это меня настораживает. Я понял, что сделал непоправимую ошибку: я гордо смеялся. Это было для него, как плевок в лицо, как унижение личности. Гордый смех породил неприязнь. То, что я хотел произнести сдержанно и незаметно, прозвучало слишком громко и высокомерно. Я не сразил его его же оружием, а наоборот, создал ситуацию намного хуже. Я понимаю, что мне надо объясниться перед ним, но совершенно не хочу этого. А он давит на меня, словно насильно выжимает из меня слова. Вообще, не хочется такому человеку, если его можно так назвать, хоть что-то говорить, но я не могу воспротивиться ему. Не знаю, кто он или что оно, но, опять же, меня не покидает чувство, что он отлично владеет психологическим насилием. Не понимаю, как ему удается так воздействовать на меня, потому что он не тот человек, с которым приятно общаться. Он преподнес себя как надменного человека, который на все смотрит свысока и делает вид, что не слышит мои слова. Он таких личностей тошнит, но я все же пересилил себя и начал говорить, предварительно выбрав тихий крик:

– Ты горд, но твоя гордость фальшива! Посмотри на вещи вокруг! Их нет! То, что я не могу не до чего дотронуться, неспроста, и ты знаешь тому причину. Твой мир жалок и ничтожен! Все это величие ущербно! А твои намерения смешны!

И только после минуты еще более пристального взгляда я понял, что вновь совершил ошибку. Я не должен был такого говорить, но это были мои чистые мысли, которые я не намеренно изложил в словах. Я хотел извиниться, но мои извинения были бы не искренними, поддельными и вынужденными, ибо я бы ни за что не попросил бы извинения за копирующее поведение, если бы не его упорный взгляд.

– Ты лишь какая-то пылинка, в то время как я – весь мир! Знай свое место, ничтожество! Да ты посмотри на себя! Одна кожа да кости, еле стоишь на ногах, не умеешь здраво мыслить, а все твои слова абсурд! Ты – нищий! Ты – мерзость! Ты – пакость! Ты говоришь, как мелкий скот! Тебе лишь подавай всю правду, а сам же врешь на каждом слове! Ты мелочен, ты горд, ты безразличен! Я буду сыт, когда сотру тебя, а сейчас я голоден! Ты не достоин жить! Посмотри вокруг – никого. Почему? Потому что никто не достоин находиться в моем мире! Это полностью мое пространство, мое окружение, мой воздух, мои мысли, мои законы, мои правила, мои убеждения, мои запреты, мои определения, моя пустота, мой обман, моя правда, мои распоряжения, мои прихоти, мои слова, мое время, мое безумие, мое учение и мое самовластие! Все мое!

Он залился истерическим смехом. Его тщеславию нет предела. Он не останавливается, в то время как я падаю. Он возвышается все больше и больше, в то время как я становлюсь все меньше и меньше. Я чувствую правду в его словах, я верю ему, я падаю под него. Он же прав. Я ничтожен, я низок, я мусор, я лишний, я никто, я – как полная противоположность его. О, посмотрите на меня! Я валяюсь на полу и даже не могу пошевелиться от бессилия. Я пал не только физически, но еще и духовно. Он сломил меня своим видом, своими словами и скоро убьет своими действиями.

– Значит, это конец? – произнес я тихо, но прозвучало громко.

Я сам не ожидал, что скажу это, но эта мысль сама вырвалась из меня. Я не могу понять себя, я не могу понять его, я не могу понять все окружающее меня, я не могу понять… и причин тому много.

– Я убью тебя, и да, можешь назвать это концом. А чем тебе не приятна смерть? Для такого ничтожества как ты это наилучший исход, просто я не буду подстраиваться под твое удобство, а лучше буду следовать своим предпочтениям, удовлетворяющим мою личность. Я не собираюсь тебя даже мучить, потому что ты не заслуживаешь столь огромного внимания с моей стороны. Я тебя просто раздавлю, как букашку и все. Секунда неудобств, и ты больше ничего не чувствуешь, тебя нет. Это же так просто и легко. Твой мозг просто с легкостью отключится, и вот ты уже ничто и звать тебя никак. По сути, у людей нет души. Работу мозга мы воспринимаем за душу, а это грубейшая ошибка. Кто бы ты ни был и как бы тебя не звали, твой мозг отключу я…

– Я первый кого ты здесь убьешь? – озадачил меня этот вопрос.

– Тут я распоряжаюсь твоими словами! Не смей без моего разрешения хоть что-то произносить и тем более спрашивать! Мои вопросы! Я их устанавливаю! Ты жалкий, и поэтому ты должен только слушать и вникать в мои слова, да еще благодарить меня! Всегда и везде благодари меня искренне и громко! Есть много причин меня благодарить! Говори же! Благодари меня! Благодари!

Я не знаю, что мне делать. Нет. Не так. До этого момента я не знал, что мне делать, а теперь он будто внес свои слова мне в мозг, и я принимаю их как должное.

– Благодарю Вас! – я произнес это довольно почтительно и громко, потому что я шептал.

– Так-то! – командно распорядился он.

С самого начала он не был грозным, он скорее стал более высокомерным и значительным. Он стал больше в прямом смысле как, и его гордыня. Для меня он стал более неприятной особой, но я не могу ему противиться. Он подчинил меня, но я чувствую, что где-то внутри я еще не сломлен, я борюсь против него, сокрушаю мыслями и не подчиняюсь, но разве когда-нибудь это вновь выйдет наружу? Маловероятно. Совсем недавно я ему противоречил, но смотрите, чем это закончилось. Это малоприятное зрелище. Это была моя смелая ошибка, за которую, на удивление, мне даже не стыдно. Я словно горжусь своими словами, но, все же, никогда не осмелюсь сказать свое честное мнение. Не буду скрывать, он поколебал мой дух, но на этом еще все не сошлось.

– Не ты первый, не ты последний, – продолжил он, но даже на сантиметр не отдалился от меня после моих слов, и даже в лице никак не изменился, и это меня довольно-таки напрягло. – Таких, как ты, тут было тысячи или даже больше. Это так выводит из себя, когда какой-то жалкий человек вторгается ко мне и еще упрекает меня в чем-то. Но есть одно но! Я выигрываю поначалу, а остальные сведения тебя не должны волновать. Никаких больше объяснений!

Что-то здесь не так. Он что-то не договаривает, а что-то вовсе скрывает от меня. Но он так тонко это делает, что любой бы невнимательный человек ничего бы не заподозрил, но не я. Я обращаю внимание на каждое слово лишь потому, что это место и этот человек слишком странные и непредсказуемые. Он упустил несколько моментов. Во-первых, почему он даже слова не сказал, что убил людей, которые сюда попали когда-то? Во-вторых, что с ними произошло и почему они все похожи на меня? Что за темный угол существует за этими вопросами, из-за которого он не говорит о них? Имею ли я право спросить его об этом? Черт, он и правда подстроил меня под себя. Я боюсь спросить, потому что в моей голове сразу представляется дальнейшее развитие событий, где меня унижают за то, что я пытаюсь увеличить свои права.