Александр Образцов - Отношения (сборник) Страница 3

Арепо

На сцене Белая. Она курит сигаретку с тонким длинным мундштуком.

Белая. Когда клоун проваливается, он становится мазохистом. Но публика уже утратила к нему интерес. Так что пусть он разрывает себе пальцами рот или садится на шпагат, разрывая связки – его освистали, прочь с арены!.. Но когда появляется красный…

Появляется красный (Иван).

Белая….и трое черных…

Выходят трое черных (Кукурузов, Стукалов, Го).

Белая….вот тогда и начинается представление!

Уходит.

Иван. Сидишь в комнате, и как всегда, бездельничаешь, мучаешься из-за этого, но уверен, что уж сегодня-то тебе покажут настоящее кино! Сегодня-то ты создашь! Ну и здесь, естественно, приходят три идиота.

Кукурузов. Да, Иван. Вот ты Иван, да? Назвали тебя так дураки-родители назло всем. Чтобы самовозбуждаться от фиги в кармане. Вы, мол, уничтожаете национальное, так вот вам! У нас сын называется Иван! Ну-ка, сынуля, как звали того монаха, который Петру в его усы харкнул?

Иван. Диссидентов мне жалко. Поганый народ, пустой. А жалко. Они в своем умственном запое иногда очнутся, оглянутся на пожарище вокруг себя… «Ау!» – кричат. Но все руки в саже. Одна сажа вокруг. Сажа!.. Странное слово… Как мне нравится эта женщина с сигареткой!

Уходит.

Кукурузов. Нравится мне его поймать. Он тебе дверь открывает, а ты – шмыг – мимо него в комнату! И ждешь его с улыбочкой. Как будто с его невестой переспал.

Го. С какой? С этой? Н-не знаю. Не мой вкус. Когда женщина умна, она становится ядовита. Первым делом она убивает себя – методично, аналитически. Она, в отличие от мужчины, не способна к самообману. Ведь мужчина от каждой второй юбки впадает в экстаз: там ему нравится ножка, там губки, там – попка. Этакий Сент-Экзюпери. А умная баба знает, от кого родить, с кем в театр ходить, а с кем на кухне сидеть. И когда у нее не получается согласно плана, она со своим ядовитым зубом идет в науку, в политику, в школу, черт возьми!.. А Иванчик… Разве его можно обижать? Ты, Кукурузов, садист.

Кукурузов. Да, есть немного.

Стукалов. Не немного! Ты Родину свою продаешь.

Кукурузов. На вас, Стукалов, фонарей не хватит.

Стукалов. Это на вас немного не хватило.

Го. Вот когда мы придем к власти, мы выявим первым делом генетический код нетерпимости. И младенцев с этим кодом будем бросать в пропасть. Как в Спарте.

Кукурузов. А тех, кто будет сбрасывать, кто будет сбрасывать?

Го. Робот будет сбрасывать, Кукурузов. Так что тебе повезло. Ты успел.

Стукалов. Иванко мягкий хлопец. Но эта девка его портит. Она вроде Кукурузова.

Кукурузов. Мои приятели живут в Канзасе. И не испытывают никакой ностальгии по вашей вонючей стране. Страна козлов! Стукачей! Патологических врунов!

Стукалов. А ты остался. Да. Ты воду нашу травишь. И души.

Кукурузов. Души?! У вас – души?!

Го. Нет души. Успокойтесь. И сердце совсем не то, что вы думаете. Сердце-обычный насос безупречной конструкции. Дум-дум-дум-дум-дум.

Уходят. Входят Белая и Иван.

Иван…. Это вам кажется, что вы равнодушны к деньгам…

Белая. Я равнодушна ко всему на свете.

Иван….а как только вы поймете, что их надо зарабатывать изнурительным трудом или продаваться – третьего не дано…

Белая. Даже думать противно!

Иван…. – так сразу очнетесь.

Белая. От чего я очнусь?

Иван. От высокомерия.

Белая. И что?

Иван. Что?

Белая. Я очнусь от высокомерия – и что?

Иван. И станете очень милой.

Белая. И вы успокоитесь.

Иван. Все успокоятся.

Белая. Ну вот – я очнулась. Я улыбаюсь. Видите? Я очень мила.

Иван. Замечательно. Вся природа успокоилась.

Белая. И в успокоившейся природе вы начинаете плести сеть. Паучок.

Иван. Сеть добра.

Белая. Паучище. Да, паучище! Потому что сеть для меня нужна как сетка координат.

Иван. Ничего.

Белая. А потом вы не спеша прокусите мне аорту…

Иван. О!

Белая. Перевернете вверх ногами, чтобы ни одной капли не осталось…

Иван. О-о!

Белая. Повесите на гвоздик, рядом с другими махаонами…

Иван. Где же они? Ау!

Белая. Вот вам фиг!

Показывает фигу.

Иван. Вот ты мне и попалась!

Начинает дирижировать, лицом к ней уводя со сцены. Белая исполняет танец бабочки, скрывается.

Входят Стукалов и Го.

Стукалов. Власть мы будем делить.

Го. Власть не делится.

Стукалов. Шо? Это хто казав?

Го. Не делится она! Ясно? Будешь исполнителем.

Стукалов. Ты чем занимался до власти?

Го. Наукой.

Стукалов. Вот. А я с самых ссаных пеленок занимался властью. Так что – цыть! Запру в лабораторию, а у дверей овчарку посажу.

Го. Стукалов, ваше историческое время вышло. Вы не вписываетесь.

Стукалов. Ты меня впишешь.

Го. Как?

Стукалов. А вот подумай – как. От книжек я засыпаю. Так что ты мне лекции будешь читать. Но чтоб простым языком. И с примерами. Допустим, у нас тема – Макьявели. Или Макаренко. Или еще какой прыщ, рангом выше…

Го. Да не бывает так, Стукалов! Если подобные вам все же неистребимы, то они появляются по мере надобности без обучения.

Стукалов. А ты подумай. Когда такой появится, без обучения, так на что ты ему будешь нужен? А я в тебе нуждаться буду. Тебе же спокойней. И мне.

Го. Так. А как ты с Кукурузовым хочешь разойтись?

Стукалов. А что с ним расходиться? Нехай живет. Задорный хлопец. А вот Иванко надо сызолировать.

Го. Как это?

Стукалов. Во-от! Вот ведь тебе первый урок! Думай, наука!

Пауза.

Го. Ну, хорошо. Убедил. Создается как бы абсурд, да? Неразбериха. Как бы власть все понимает, одна она обладает государственным знанием. Так?

Стукалов. Э-э! Мелко гребешь. Ты знаешь, что я таких, как Иванко, только и люблю? А вы с Кукурузовым – пена, сор в ведре. Но для того, чтоб жила жизни не иссякла, в первую очередь надо резать любимых людей.

Го. Да ты язычник, Стукалов! Несешь черт те что.

Стукалов (презрительно). Так что не мешайся тут. Сиди у стола с колбой со своей. Химик.

Го. Опа-асный ты… тип.

Медленно уходит.

Стукалов.(Сыплет зерно от правой кулисы.) Цып-цып-цып-цып…

Покорно выходит Белая, заламывая руки, на пуантах.

Стукалов. Стой. Раз-два. Садись.

Белая садится.

Стукалов. Ну-у? Я слушаю.

Белая. Что? Я не понимаю.

Стукалов. О-о-о-о! О-о-о-о! (Подходит к левой кулисе, берет кнут, щелкает им у ног Белой). О-о-о-о! О-о-о!

Белая. Не надо! (Плачет.) Не надо, прошу вас! Я все сделаю!

Стукалов. Конечно, сделаешь. Ну-ка давай… (Ложится.) Крутись.

Белая танцует.

Стукалов. Вот так. Во. Чтоб у меня жила жизни твердела.

Белая, сама того не ожидая, все больше возбуждается. Берет кнут, хлещет им себя, блаженно улыбаясь.

Стукалов. Хорош. Какие вы, бабы, все ж таки шимпанзе. Только об одном, только об ей, кунке своей… Сгинь!

Белая испуганно, покорно ускользает.

Стукалов (вздыхает). Это ж если бы и рожали так задорно, то что с ними тогда сделаешь? (Думает.) Тогда их только в колодец. (Думает.) Они и колодец в себя засунут. У, сучье племя!