Теннесси Уильямс - О смерти королев печальные рассказы… Страница 3

Карл: Хорош заливать.

Кэнди: Ну, не скрою, если ты вдруг набросишься на меня и сгребешь в объятья, я и не подумаю сопротивляться…

Карл: Ты сильно ошибся адресом приятель.

Кэнди: Я только сказала «если вдруг». Не намекая, что ты пошел бы на такой шаг. Даже не намекая, как бы мне этого хотелось… Может, музыку?

Карл: Ага, поставь чего-нибудь.

Кэнди: Что ты предпочитаешь, популярные песни или классику или что-то еще?

Карл:…Без разницы.

Кэнди (читает название пластинки): Вальсы с Уэйном Кингом.

Карл: Пойдет.

Кэнди (после того, как заиграла музыка): …мне говорили, я бесподобно слушаюсь партнера. Может, потанцуем?

Карл: Нет.

Кэнди: Нет? Ой, перестань. Давай танцевать!

Карл: Ты хоть и вылитая баба, но никак не забуду, что ряженная.

Кэнди: Забудешь с первых шагов. Ну что ты, боишься?

Карл: Эх, ладно… (Встает и танцует с ней вальс.)

Кэнди: О, о, о…

Карл: Да, идешь как надо.

Кэнди: Для меня самая естественная вещь!

Карл (прекращает танцевать): Не могу. Не могу и все. Хех! …Как-то это уж слишком…

Кэнди: В каком смысле, милый?

Карл: …неестественно… неправильно, что ли…. Я лучше пойду.

Кэнди: О, НЕТ! …НЕТ!!

Карл: Да, думаю так лучше.

Кэнди: Не будь таким зашоренным и скованным, зачем, чего ради? Ты заставляешь меня коснуться вопроса, который мне всегда неловко затрагивать. У тебя туго с деньгами?

Карл: Есть при себе несколько долларов.

Кэнди: Для выходных Марди Гра этого не хватит, милый.

Карл: Что-нибудь соображу. Глядишь, подцеплю дамочку за сорок или за полтинник в Пэтс или где еще. А может, заклею какую бабенку из тех, что пасутся в барах…

Кэнди: Она не будет такой же хорошенькой, как я.

Карл: Зато хоть баба от природы.

Кэнди: Но многое ли она сможет тебе дать?

Карл: В смысле?

Кэнди: По сравнению с тем, что могу дать я. Это уютное гнездышко в твоем полном распоряжении, отныне и навсегда. Неограниченный кредит в любом баре этого квартала. И наличные в придачу. Трать сколько захочешь. А тот, кто тебе их дает, будет счастлив отдать тебе нечто гораздо большее. И никаких обязательств, Карл. Твоя свобода останется при тебе.

Карл: Мне нужна баба на ночь, я шесть недель промотался в море.

Кэнди: Это я тоже могу устроить.

Карл: Как?

Кэнди: Мои близкие друзья в основном женщины, и все они привлекательные.

Карл: Хочешь сказать, сведешь меня с какой-нибудь красоточкой?

Кэнди: Запросто.

Карл: И зачем тебе это надо? Что тебе с этого будет?

Кэнди: Буду наслаждаться твоей компанией. После, когда ты вернешься домой.

Карл: Домой это сильно сказано — койка в общаге Армии Спасения у городского вала, вот и весь мой дом.

Кэнди: Твой дом будет здесь, если ты сам захочешь тут остаться.

Карл: Я привык либо расплачиваться, либо давать что-то взамен. Но ты от меня черта с два что получишь.

Кэнди: Ты будешь возвращаться домой пьяным. Валиться на постель. А я буду снимать с тебя твои ботинки, только их, и блаженно засыпать, держа тебя за руку.

Карл: Ой, я тебя умоляю.

Кэнди: Нет, это я умоляю тебя!

Карл: У тебя точно не все дома. Я пошел.

Кэнди: Не веришь, что я могу свести тебя с девочкой, о какой ты только мог мечтать?

Карл: Ладно, пусть это тоже будет частью сделки. Мне просто нужно от тебя денег. Я уступлю тебе то, о чем ты говорил, скажем, за десятку. Пойдет?

Кэнди: Увидишь, я и правда хочу только этого.

Карл: На большее не рассчитывай.

Кэнди: Знаю.

Карл: И это вылетит тебе в двадцатку.

Кэнди: Какие пустяки. Давай свой пустой кошелек.

Карл протягивает ей бумажник. Она вытаскивает из чайника купюры и перекладывает их туда. Потом опускает бумажник обратно ему в карман. Карл снова достает его и внимательно пересчитывает деньги. Она положила ему пятьдесят долларов. Карл мычит что-то нечленораздельное. Кэнди снимает трубку телефона и набирает номер. На другом конце отвечают.

Кэнди (в трубку): Можно попросить Хелен.

Карл: Кто такая Хелен?

Кэнди: Стриптизерша из Дракона.

Карл: Взаправду одна из тех куколок, что танцуют и раздеваются догола?

Кэнди: Положись на меня, сам все увидишь. Хелен? Это Кэнди! Как дела? Не хочешь ко мне заглянуть между выступлениями, милая? Тут кое-кто тебя дожидается, ты упадешь! Высокий, с синими глазами, молодой и при деньгах!.. Конечно… Сколько возьмешь?.. Договорились.

Карл: Сколько?

Кэнди (прикрывает ладонью трубку): Все за мой счет! (Убирает ладонь.) Во сколько приедешь? (Оборачивается к Карлу.) В половину десятого. Идет?

Карл: Еще три часа ждать.

Кэнди: Ты пока побрейся, прими душ и вздремни, а я приготовлю тебе такие креветки с карри, каких ты еще в жизни не пробовал. Что тебе терять?

Карл: Ну ладно. Только не думай даже…

Кэнди (в трубку): Отлично, милая. Буду ждать. (Она кладет трубку и распахивает настежь двери в японский садик во внутреннем дворе, уже погрузившийся в прозрачные дымчато-голубые сумерки). Вот он, этот волшебный час, чтобы выйти в сад!

Карл: Это самое безумное, во что я втягивался. Что мне действительно нужно, так это махнуть еще одну рюмаху твоего бурбона.

Кэнди: Выйди в сад. Пройди над водой по японскому мостику. Посиди под ивой на маленькой скамейке восемнадцатого века. Весна одарила нас своим первым вечером! Я надену шифоновое платье. И не успеешь ты досчитать до пятидесяти, как принесу тебе выпить.

Карл: Только помни, ничего тебе не светит.

Кэнди: Я никогда не забываю о том, что остаюсь ни с чем.

Карл кивает и выходит в патио.

Карл: …А ходить-то по нему можно?

Кэнди: Он прочный как из стали! Ручаюсь на все сто!

Карл: …Ну, если он сломается, то будет не единственным, что тут разлетится в щепки.

Кэнди: Ха-ха-ха!

Карл (на мосту): Трещит, зараза. (Переходит мостик.) Вроде не рухнул. Скорее тащи выпить.

Кэнди: Начинай отсчет. (Надевает длинное, бледно-желтое шифоновое платье.) Не дойдешь до пятидесяти, как я уже…

Стук в дверь.

Кэнди: …Кто там?

Голос Альвина за дверью: Креннинг.

Кэнди: Уйди, Креннинг. (Переводит дыхание.) Я сегодня не одна!

Альвин (из-за двери): Ты там цела?

Кэнди: У меня все замечательно.

Альвин: Точно?

Кэнди: Не сомневайся!

Альвин: Джерри видел его, когда он заходил. Говорит, он мразь поганая.

Кэнди: Передай этой завистливой сучке, чтобы она поменьше совала нос в чужие дела!

Альвин: Он сказал, это тот самый, который свернул челюсть Малышу Хендерсону — она у него до сих пор на проволоке.

Кэнди: Передай ему, что я ценю его заботу, но я не Хендерсон, а он никакая не мразь. У вас двоих что ни ночь, то загул, приводите сюда каждого встречного поперечного, и я все это терплю, хоть это и светит ужасным скандалом. А это первый человек, которого я пригласила в свой собственный дом после разрыва с мужем! Так что выметайтесь! Катитесь подальше! …Я провожу вечер с тем, кого люблю!

Альвин: …Ну удачи тебе!

Кэнди: …Кыш отсюда! (Наливает бурбон и выходит в сад.)

Свет на сцене меркнет. Раздается громкий всплеск, после чего доносится продолжительная брань и лепечущий голос, пытающийся утихомирить того, кто ругается. Когда свет снова загорается, Карл возвращается в гостиную, весь мокрый с головы до пят. С верхней галереи слышны громкие возгласы, любопытствующие, что случилось.

Кэнди (снаружи, отвечая верхним жильцам.): У вас что, своих дел нет?

Возвращаясь в гостиную, Кэнди закрывает и запирает французские двери. Затем спешит к Карлу. Громкие возгласы сверху сменяются приглушенным хихиканьем и сдавленным хохотом.