Анатолий Андреев - Главные слова для любимой женщины (сборник) Страница 3

Наташа. Потащили. Подернем, подернем – да ухнем! А тяжелый какой! Нет, поодиночке с ними не справиться.

Иоланта. Давай вдвоем сначала Алекса затянем, а потом этого негодяя Фомича. Нет, подожди. Давай выпьем на дорожку.

Наташа. Мы же будем как они! Даже хуже…

Иоланта. Нет, мы будем не хуже их, а намного лучше. Посмотри: они даже лежать красиво не умеют. Ну, кто так лежит на спине, раскинув ноги! Какая гадость! Противно смотреть! Никакого чувства позы. За любовь в этом доме пить бессмысленно, давай выпьем за женскую солидарность.

Наташа. А мне так хочется выпить за любовь.

Иоланта. За любовь? Посмотри на эти трупы, милая, имя которым – современные мужчины. Я вижу, ты слабая женщина: с мужчинами – это непозволительная роскошь. Только солидарность спасет нас. Поверь мне.

Наташа. Ладно, я согласна. Что будем пить, шампанское?

Иоланта. Ни за что. Оставим это пойло с пузырьками нашим мужчинам: пусть завтра похмеляются. Мы допьем их виски.

Наташа. Ой, сколько глупостей мы сейчас натворим!

Иоланта. А мужчины считают, что глупость украшает женщину. Жаль, что они этого не увидят. Эй, вы, спящие красавцы, мы пьем за женскую солидарность! За нас!

Наташа. Разве мы будем пить из рюмок? Из рюмок я не умею.

Иоланта. А бокалами виски не пьют: вмиг опьянеешь. За прелесть и очарование женщины!

Наташа. За ее ранимую душу!

Иоланта. За ее ум и природную грацию! И за независимость!

Наташа. За нашу счастливую судьбу! (Выпивают.) Какой вкусный напиток! Никогда бы не подумала. Кха-кха.

Иоланта. Нектар. Только горький. Все лучшее мужчины пьют сами, а нам подсовывают газированную водичку. Неужели ты этого еще не поняла? Мы – обделенный пол, хотя и ужасно прекрасный, спору нет. Сейчас вот вместо того, чтобы наслаждаться, придется тащить… груз. На хрупкие женские плечи – вот это, не умеющее как следует лежать. И ты думаешь, оно оценит наш юмор? Как бы не так. Разве есть в мире справедливость?

Наташа. А может, мы их оставим, Иоланта? Пусть им будет стыдно.

Иоланта. Как ты сказала – стыдно? Я не ослышалась? Сейчас я умру со смеху, прямо не сходя с места. Им не бывает стыдно. Ты посмотри, как они лежат. Девушка может себе позволить такое? Ни за что. Со стыда потом сгоришь. А им – хоть бы хны. Потащили. Бери за ноги этого склеротика, который не может запомнить, что его девушку зовут Наташа. Проще имени, кажется, не бывает. Если бы ты была Иоланта, тебе бы конец. Мужчины помнят только Наташа, Лена, Ира. Все. Потащили.

Наташа. А тяжелый какой! Раньше я этого не замечала.

Иоланта. Правильно, в постели веса не чувствуешь… Да ты не нянчи его, а тяни по полу, волоки, как мешок!

Наташа. Жалко.

Иоланта. Его жалко? Да мы его сейчас о косяк зацепим, чтобы память восстановить. Еще и упирается! Живучий какой, паразит. Нет, они заслужили, чтобы их немного проучили. Самую малость – о косяк…

Алекс. (Мрачно.) Опять звонила мама.

Фомич. Что-нибудь новенькое?

Алекс. Интересовалась здоровьем.

Фомич. И что ты сказал? Соврал, наверно, чтобы не волновать маму?

Алекс. Сказал, что чувствую себя, как молодой бог.

Фомич. У-у-у… Ты явно переборщил. Боги – те если не летать, то ходить в состоянии. А ты…

Алекс. Ты на себя посмотри.

Фомич. Согласен. Есть проблемы. Ладно бы голова – ребра почему-то болят. Что это за напиток такой, после которого болят ребра.

Алекс. А также плечи…

Фомич. Не будем о грустном. Больше ни о чем мама не спрашивала?

Алекс. О женитьбе она спрашивает раз в неделю. Не могу же я жениться сегодня, если вчера у меня даже невесты не было.

Фомич. Ну, не скажи. Еще утром, если мне не изменяет память, кое-какие планы у нас стали появляться.

Алекс. Только кое-кто загубил их на корню.

Фомич. Кто же этот злодей, интересно?

Алекс. Не скажу. Честно говоря, не знаю. Но я не помню, чтобы я приставал к Елке. Хоть убей – не помню. Я не чувствую себя виноватым. Хотя…

Фомич. В девяноста случаях из ста мужчина не помнит, как он приставал. Это классика любви. Не терзай себя. Какая разница, кто виноват? Разве о таких невестах стоит жалеть? Да нам с тобой здорово повезло, я считаю. Представляешь, что было бы, если бы мы на них женились! Рога бы не успевали состригать.

Алекс. Рога, коллега, спиливают.

Фомич. Тебе виднее, коллега.

Алекс. Так-то оно так. Только эта Светленькая…

Фомич. Наташа, спешу напомнить.

Алекс. Ты уверен, что ее зовут Наташа? Я где-то записывал…

Фомич. Уверен. Теперь я ориентируюсь. Наташа. Я во сне вспомнил.

Алекс. Ты уже и во сне ее видел! Когда ты все успел? И перед сном, и во сне. Влюбился, что ли?

Фомич. Просто у меня память отменная. Я ведь гораздо моложе тебя.

Алекс. Хочешь сюрприз?

Фомич. Не уверен. В этом доме в этот раз я ими сыт по горло.

Алекс. Нет, не сюрприз, а парадокс. Это я перепутал.

Фомич. Парадокс, пожалуй, я вынесу. Жизнь, к счастью, состоит из парадоксов, худшими из которых являются сюрпризы.

Алекс. Погоди ты философствовать. Наташа не показалась мне подружкой на час – вот в чем беда.

Фомич. Это действительно беда. В смысле – сюрприз. Но она миленькая.

Алекс. Как она тебе? Ну, ты понимаешь, о чем я…

Фомич. Ах, ты об этом… Неплохо. По-моему, вполне сносно. Удовлетворительно.

Алекс. Меня она вчера просто очаровала. И была такой ласковой, стерва. Кто же был инициатором этого борделя, хотел бы я знать! Развели тут свинство! Мало его вам в жизни…

Фомич. А сейчас мы все выясним. Девочки! На выход! Мальчики ждут вас с нетерпением! Чего нам их стесняться, верно? Мы уже породнились. Все со всеми переспали. Сейчас мы практически братья и сестры. Так устроим же легкую семейную разборку.

Входят Иоланта и Наташа. Походка и неумеренно яркий макияж выдают серьезность их намерений.

Иоланта. Ах, вы наши котики. Головки у нас болят. Ручки наши трясутся. Глазки наши лучше бы не смотрели. Я ничего не забыла, Федорыч? Должно быть еще чувство вины, верно? Тогда будет полная картина похмельного синдрома. Я бы на вашем месте выпила шампанского. Эй, там, внесите шампанского! Нам есть что праздновать. Верно, Федорыч? А ты шалунишка, Алексей. Большой шалунишка, просто – ах! Красавец, красавец, со всех сторон. Тяжелый такой. Помят слегка, а так в свои пятьдесят два годика выглядишь вполне прилично.

Алекс. Что это за спектакль? Хватит паясничать, мадмуазель. Вы находитесь в приличном доме!

Фомич. Я не Федорыч, зайка, я Фомич. И только для старых добрых друзей. А для остальных я Валерий Дмитриевич Фомичев. Прошу любить и жаловать, лучше – любить. А он не Алексей, он Алекс. Сокращенно от благозвучного и нормального имени Александр. И ему все тридцать пять, а уж никак не пятьдесят два, как могло кому-то показаться в неверном свете ламп. Мужчина в самом соку, если кого-то зрение подводит. Жениться ему еще рано, а думать о женитьбе – поздно.

Иоланта. Вот как! Кто бы мог подумать, что перед нами такие свежие кавалеры. В постели ты представлялся как Фомич, что-то припоминаю. Правда, подруга? Извини, Фомич. Это я тебя с Федорычем перепутала, с нашим сторожем. Он тоже вечно пьян и несет какую-то ахинею. Ты тоже, Фомич, ничего. Однако ты зайку перепутал с Елкой. А вообще-то я Иола. Иоланта, Иола, Ела, Елка… Тебе этого никогда не запомнить, Валерий Дмитриевич. Для этого надо иметь в душе нежность, в жилах – кровь, но не виски, а в голове….

Фомич. Иола, зови меня Фомич. Так привычнее. Хоть свое имя помню твердо. Точнее – прозвище.

Иоланта. Хорошо, Фомич. Как скажешь. А тебе кто больше понравился: я или моя подруга… кстати, как ее зовут, Александр? Только честно, Фомич: кто больше понравился? Мы ведь тоже обсудили этот деликатный момент, мальчики…

Фомич. Иоланта, неделю назад ты не была такой развязной. Тебе это не идет. Не твой стиль.

Иоланта. Конечно, не была. Это ты меня испортил. Это ведь ты заставил меня пойти к Алексу, чтобы сделать ему… этот, оживляющий массаж. А сам забрался в постель к ней. К Светленькой.

Алекс. Я почему-то так и думал, что это ты, Фома, был инициатором этих… родственных отношений. Девушки, конечно, не ангелы, далеко не ангелы, но всему есть предел. Грязи многовато… Противно.

Наташа. Да, Алекс, мы не ангелы, но вам трудно угодить. Когда ты спал со мной, то называл меня Жанной…