Моя жена – Сталин - Иван Андреев Страница 3

ЛИНА. Да ты трахнул её глазами.

АРТЁМ. Вполне естественно, что я не могу ровно дышать, глядя на сиськи. Ты меня моришь секс-голодом. Когда у нас был секс в последний раз? Нет, может тебя что-то не устраивает? Можем поговорить об этом.

ЛИНА. Не выдумывай.

АРТЁМ. Просто я даже не знаю, как я тебе в постели. Хоть бы намекнула.

ЛИНА. Ещё давай условные знаки придумаем. Как знаки дорожного движения. «Обгон запрещён», например.

АРТЁМ. Так дело в этом? Я слишком быстр? Я могу как-то стимулировать. «Круговое движение»?

ЛИНА. Удовлетворяйся «односторонкой».

АРТЁМ. Хотелось бы уже вернуть работу «разводного моста».

ЛИНА. Въезд запрещён.

АРТЁМ. А у меня шлагбаум всегда для тебя поднят.

ЛИНА. Тоннель закрыт, пока не получишь разрешение на перевозку детей.

АРТЁМ. У тебя одни запреты. Уступи дорогу. А то налево сверну.

ЛИНА. Там «конец дороги».

Лина совсем расстроилась. Она всегда расстраивалась, когда я случайно задерживал взгляд на какой-нибудь красивой девушке. Такое иногда случается ведь. Со всеми бывает. Согласитесь, оно само собой получается. Например, проходит мимо красотка, голова автоматически поворачивается вслед за ней. Моя жена всегда досадовала по этому поводу. И, главное, расстраивалась она только тогда, когда я засматривался на красивых девушек. А бывало, смотрел и на некрасивых. Ну, знаете, просто, из интереса. Так Лина в таких случаях молчала. Я тогда ещё подумал: а вот если бы я ей изменил с некрасивой девушкой, она бы обиделась? Кажется, нет. Просто бы головой покачала, сказала бы: «Эх ты, чмошник мой маленький. Похулиганил, и будет, пошли домой»

ЛИНА. У вас с ней что-то было? Если у вас что-то было, я тебя убью.

Мы уже вернулись домой, а она продолжала выносить мне мозг. Она так долго пыталась выяснить, изменял ли я ей с Лерой, что посеяла в моём разуме зерно идеи. Как вам сказать… Она сама в общем-то виновата. Я раньше и не думал даже изменять ей. А тут она как бы настаивает. «Изменял» — говорит. Это же несправедливо, когда тебя обвиняют в измене, а ты не изменял. Тут как бы ты уже получил наказание, а преступления ещё не совершил. Вот я и… совершил.

ЛИНА

Просто я чувствовала сердцем. Я очень тонко чувствую. Мой внутренний голос сказал: «Ты должна зайти сегодня к Лере». Я зашла. А там они. Развлекаются. Я уже тогда хотела его убить. Но меня понять можно, ведь меня предал любимый мужчина. Муж, практически. Я зачем за него замуж выходила? Чтобы он мне изменял с моими лучшими подругами? Я смогла совладать с собой. Молча ушла. Я просто ушла, не сказав ни слова. Купила вина, пришла домой и стала оплакивать разрушенное государство. Ночью, основательно натрахавшись, пришел он.

АРТЁМ. Прости.

ЛИНА. Хочешь, чтобы я тебя простила?

АРТЁМ. Знаешь, Лина… у Леры отвратительные сиськи. Я просто проверил.

ЛИНА. Убирайся!

АРТЁМ. Ты ведь не хочешь развалить нашу страну из-за моей маленькой шалости?

ЛИНА. Ты трахнул мою лучшую подругу!

АРТЁМ. Но Лина! Мне не понравилось!

АРТЁМ

Она удалила страницу Вконтакте. Я тогда ещё подумал, что всё кончено.

ЛИНА. Я забуду тебя. Навсегда.

Сказала она и начала бросать в меня вещи. То, что для неё не самое дорогое в жизни: утюг, чайник, тарелки. Кажется, ей нравился сам процесс. По-моему, у неё даже настроение улучшилось. Я подумал, что всё ещё можно исправить.

ЛИНА. Кабелина! Гад! Что б у тебя хер на лбу вырос! Последние два года с тобой — худшие в моей жизни!

И это было не правдой. Да, мы порой спорили, но наша жизнь всегда была полна гармонии. Мы могли долгое время сидеть рядом друг с другом и просто молчать.

ЛИНА. О чём ты так задумался, солнце?

АРТЁМ. Да так, ни о чём.

ЛИНА. Такое философское лицо. Ну, скажи, о чём ты думаешь?

АРТЁМ. Правда, просто залип что-то.

ЛИНА. Ты влюбился в кого-то?

АРТЁМ. Что? О чём ты?

ЛИНА. Ты так умилённо задумался. По-любому ты о какой-то бабе думал.

АРТЁМ. Блин, Лина, я просто думал о яйцах.

ЛИНА. О своих яйцах?

АРТЁМ. Отстань.

ЛИНА. Ну, скажи!

АРТЁМ. Я подумал, что было бы здорово, если бы люди откладывали яйца.

ЛИНА. Что?

АРТЁМ. Откладывать яйца практичнее. Сразу пропускаем весь этот период с пелёнками и прочим говном. Просто кладём яйцо и высиживаем по очереди. В декрет не обязательно выходить. Можно ведь и на работу яйцо взять. Или дома у обогревателя оставить. Пусть лежит себе, пыль иногда стряхивай. Вылупился — сразу в школу.

ЛИНА. То есть если бы я откладывала яйца, то ты бы, наконец, захотел стать папочкой?

АРТЁМ. Я как раз думал над этим. Просто, если бы ты откладывала яйца, то я бы не папочкой был, а петухом.

Когда она бросала в меня посудой, я был уверен, что мы сможем всё вернуть обратно. Но…

ЛИНА

Но я не забыла. Смотрите, какая ситуация… Я уверена, вы меня поймёте. Давайте абстрагируемся от понятия "измена" в бытовой интерпретации. Рассмотрим ситуацию шире. Вот ваша семья — это государство. А ваш муж, допустим, — народ. Жена, понятное дело, власть, да? Представили? Это просто. И что же это получается, если народ ваш изменяет государству с другим государством? Это ведь предательство. Самое настоящее предательство. И мы с вами знаем, что делали раньше с предателями такого уровня.

ЛИНА. Как ты мог, скотина?! После стольких лет!

АРТЁМ. Мы всего два года женаты.

ЛИНА. И что? Теперь можно изменять направо-налево?

АРТЁМ. Ты меня спровоцировала!

ЛИНА. Я ещё и виновата?!

АРТЁМ. Когда у нас с тобой в последний раз был секс?

ЛИНА. Причём тут это?

АРТЁМ. Ты не выполняешь супружеских обязанностей …

ЛИНА. Тебе надо, ты и выполняй. Секс, между прочим, нужен для зачатия ребёнка. Секс не должен нести гедонистической функции.

АРТЁМ. Я не хочу с тобой спорить. Прости меня. Я ведь только тебя люблю.

ЛИНА. Убирайся прочь!

Я сказала ему, чтобы он ушёл из моей жизни. Потом собрала вещи и уехала к маме.

АРТЁМ. Лина! Зачем ты обрезала мой интернет-кабель?

ЛИНА. Скажи спасибо, что не отрезала твои кобелиные причиндалы.

К маме я приехала в слезах. Всё ей рассказала. Мама сказала, что я правильно сделала. Она сказала, что за измену убивать