Станислав Виткевич - Дюбал Вахазар и другие неэвклидовы драмы Страница 32

Э д г а р. Ну вот, теперь я один. Могу заняться тобой.

Т а д з е. Я боюсь. Что случилось с этой госпожой?

Э д г а р (отпускает его). Скажу тебе правду: она умерла.

Т а д з е. Умерла — я не знаю, что это значит.

Э д г а р (удивленно). Не знаешь? (Немного раздраженно.) Ну как будто заснула, только уже никогда не проснется.

Т а д з е. Никогда? (Изменившимся тоном.) Никогда. Я обещал, что больше никогда не буду воровать яблоки, но это было по-другому. Никогда — я знаю: это одно и то же без конца. Бесконечно...

Э д г а р (раздраженно). Ну да, это бесконечность — вечность.

Т а д з е. Знаю — Бог бесконечен. Я никогда не мог этого понять. Папа, как я много теперь знаю. Понимаю всё. Только жаль эту госпожу. Я хотел бы ей это сказать.

Э д г а р (наполовину про себя, угрюмо). Я тоже многое хотел бы ей сказать. Гораздо больше, чем ты.

Т а д з е. Папа, скажи правду. Ты что-то недоговариваешь, а это очень важно.

Э д г а р (выйдя из задумчивости). Ты прав. Я должен тебе сказать. Да больше и некому. (С нажимом.) Это я ее убил.

Т а д з е. Убил? Так ты в нее стрелял? Смешно. Ха-ха... Как на охоте.

Э д г а р. Тадзе, Тадзе, не смейся — это страшно.

Т а д з е (серьезно). Совсем не страшно, если все было так, как ты говоришь. Я тоже стрелял по воронам из «флобера». Ты кажешься мне таким большим, папа. Но, вы все до чего похожи на пожирающих друг друга насекомых. Люди как мошки — а Бесконечность голосом тайны их манит к себе.

Э д г а р. Откуда это? Где ты это вычитал?

Т а д з е. Может быть, мне приснилось? У меня бывают такие странные сны. Рассказывай дальше, папа, я все тебе объясню.

Э д г а р (садясь на землю). Видишь ли, вот как это вышло: я должен был чем-то стать, но никогда не знал, чем, то есть кем именно. Мне даже в точности не известно, существую ли я, хотя то, что я ужасно страдаю, безусловно реальность. Эта женщина (указывает назад большим пальцем левой руки) хотела мне помочь и сама попросила меня, чтоб я ее убил. В конце концов мы и так все умрем. Так утешают себя люди в несчастье.

Справа входит  Ф о н а р щ и к  и зажигает фонарь. Яркий зеленый свет восемью концентрическими кругами заливает сцену. Тадзе садится возле Эдгара — они продолжают разговор, не обращая внимания на слушателя.

Почему? Почему? Если не живешь, как все, не работаешь ради какой-нибудь цели, если не ходишь кругами в упряжке, как лошадь с повязкой на глазах, то тогда, уверяю тебя, Тадзе, собственно говоря, ничего не ясно. Цель в себе, как говорит мой друг Эдгар, герцог Невермор. Но я никогда не мог приблизиться к полному пониманию этой глубочайшей истины.

Т а д з е (серьезно кивая). О, это понятно. Мне тоже хочется неизвестно чего и в то же время совершенно ничего не хочется — понимаешь?

Э д г а р (обнимая его). О да — понимаю. Ты рановато начал, малыш. Что с тобой будет в мои годы?

Фонарщик, который слушал их все это время, молча выходит направо.

Т а д з е. Я стану разбойником.

Э д г а р (отстраняется от него с неприязнью). Тихо, не говори так. Мне тоже иногда хочется сотворить что-нибудь ужасное.

Т а д з е. Ха-ха, папа, какой ты смешной. На самом-то деле ничего ужасного нет — просто иногда бояться бывает страшно. А ужасные вещи, по-настоящему ужасные, я рисую только акварельными красками, знаешь? Такие таблетки. А боюсь я очень, но только во сне.

Э д г а р (вскакивает). Ничего не происходит, ничего. Я думал, что-то случится, но нет, все тот же покой, земля тихо вращается вокруг своей оси. Мир — бессмысленная пустыня. (Оглядевшись, замечает казарму). Смотри-ка, Тадзе: похоже, нас посадили в тюрьму. Желтые стены.

Вспыхивает свет в центральных окнах казармы. Тадзе встает и осматривается.

Т а д з е. Я знаю этот дом. Тут стояли военные. А там выход к морю. (Показывает на ворота казармы.)

Э д г а р (разочарованно). Ах вот как! А я думал, это тюрьма. Я словно пес, которого спустили с цепи, когда он уже разучился бегать. Теперь всю жизнь буду ходить вокруг будки, но смелости сбежать не хватит от страха — вдруг всё ложь и я по-прежнему привязан. (Тадзе.) Но скажи, откуда ты, собственно, взялся?

Т а д з е (немного подумав). Не знаю и даже вспоминать не хочу. Я сильно болел, в каком-то доме для мальчиков. Мамы у меня не было. Потом проснулся здесь, когда ты стрелял. А этот дом я знаю, может, во сне видел...

Э д г а р (брезгливо машет рукой). Это не важно. Завтра я займусь твоим воспитанием.

Справа, никем не замеченный, входит  О т е ц  в костюме моряка, останавливается и слушает.

Т а д з е. Меня ты никогда не сумеешь воспитать, папа. Это невозможно.

Э д г а р. Почему же?

Т а д з е. Потому что ты сам невоспитан. Я в этом разбираюсь.

О т е ц (подходит к ним). Отлично сказано, мой мальчик. (Эдгару.) Где ты откопал этого преждевременно созревшего оболтуса?

Э д г а р (вставая). Я его не откапывал. Он сам вылез из-за холма.

Отец оглядывается и замечает тело Водяной Курочки.

О т е ц. А это что? (Машет рукой.) Впрочем, все равно. Я в твои личные дела не вмешиваюсь. Водяная Курочка умерла. По такому случаю, если позволишь, ужинать дома мы не будем, перекусим тут на месте. А тело я прикажу убрать. Не выношу, когда трупы валяются где попало.

Свистит в свисток, висящий на желтом шнурке. Эдгар и Тадзе молча стоят.

Т а д з е. Забавно, мне кажется, будто я когда-то рисовал это акварелью и даже...

Слева вбегают четверо  Л а к е е в  и выстраиваются в шеренгу.

О т е ц (кивая на тело Курочки). Вынести эту даму. В казарме должен быть ледник. (Указывает пальцем на одного из Лакеев.) Скажешь дежурному, что за трупом я пришлю завтра. Ничего не спрашивать и ни о чем не болтать. Потом принесете сюда стол и подадите ужин.

Л а к е и. Да, понятно. Слушаюсь.

Бросаются к трупу Курочки и выносят его налево.

О т е ц (Тадзе). Ну, что ты на это скажешь, малыш? Нравится тебе? А?

Т а д з е. Это в самом деле занятно. Но чего-то все-таки не хватает. Сам не знаю, чего.

Э д г а р. Отец, оставьте его в покое. Я его усыновил. Завтра улажу формальности. Я начинаю другую жизнь. Не новую, а другую — вы понимаете, отец?

О т е ц. Начинай хоть с конца. Не отвертишься. Гоген начал рисовать, когда ему было двадцать семь, Бернард Шоу взялся за перо после тридцати. Да что там примеры. Говорю тебе: ты станешь художником, не будь я Войцех Валпор, бывший шкипер «Оронтеса» водоизмещением десять тысяч тонн. Сегодняшняя история — только начало, зато хорошее начало. Сознайся, Эдгарчик, ты сам убил эту свою Водяную Курочку.

Э д г а р. Именно так. Хотя на самом деле это она так хотела.

О т е ц. Ну конечно. Жизни с тобой она предпочла смерть. А без тебя она жить не могла. Бедная глупая Курочка. Мне жаль ее. Но что ты будешь делать теперь? Перед кем оправдаешь свое падение в длинных премудрых речах? А? Может, перед этим юным приемышем? А?

Т а д з е. Какой вы умный, господин капитан. Папа мне уже все рассказал.

Л а к е и  вносят слева стол и быстро накрывают на пять персон перед холмом. Обычный стол, простые плетеные стулья.

О т е ц. Ну разве я не говорил? Тебе привалила удача, найденыш. Тебе открыл душу будущий великий художник — Эдгар Валпор. Запомни это.

Э д г а р. Отец, вы могли бы и не шутить. Минута совсем неподходящая. (Обращает внимание на стол). Но почему столько приборов?

О т е ц. Я жду гостей. Хочу обеспечить тебя врагами под видом друзей и, наоборот, доброжелателями в обличье злейших врагов. Не умеешь жить просто — живи иначе, пяться задом наперед, кружным путем. Довольно поблажек. Хватит.

Э д г а р. Отец, так вы?..

Тадзе играет двустволкой.

О т е ц. Да, да. Я знал, к чему идет дело. И многое предвидел. Не все, конечно. Я не знал, что ты ее застрелишь. Не хочу тебя портить, но должен признаться, мне это даже слегка импонирует. Слегка, повторяю, несмотря на то, что в этом много самого заурядного свинства.

Э д г а р. Дьявол, а не человек. Отец, так вы знали?

О т е ц. Что же тут странного? Помнишь, как мы жили втроем в домике на том берегу залива Стокфиш-Бич? Помнишь, у нее была мания — кормить моего рыжего кота лимонами? Тогда я вас хорошо понаблюдал. Вы думали, я занят только поиском сокровищ. Помнишь, она дала тебе тогда фиолетовый цветок и сказала: «Великий человек не спрашивает, в чем ему быть великим — он велик». Я это даже записал.

Э д г а р. Не говори больше, отец. Бедная Эльжбета, бедная Водяная Курочка. (Закрывает лицо руками.)