Ольга Степнова - В моей смерти винить президента... (сборник) Страница 39

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Что ты! Куда мне... (вскакивает, подходит к зеркалу, поправляет прическу, подкрашивает губы, бежит к плите) Куда уж мне! (с грохотом ставит турку на плиту) Знаешь, кто отправил свои истории на этот конкурс? Марго и Кристи! Одна прославилась тем, что родила в шестьдесят семь лет ребенка от сына короля Свазиленда, другая занялась моржеванием с одной почкой. Куда уж мне!!! (с грохотом переставляет турку на барную стойку) У меня все почки на месте и аллергия на жаркие страны.

ВЕРА. (хохочет, садясь на диван) А тебе хочется их умыть!

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вовсе нет. (садится в кресло и начинает нервно листать журнал)

ВЕРА. Хочется, хочется! А то я тебя не знаю! Марго и Кристи – твои заклятые подружки, которых тебе всегда хочется умыть! Скажи, тебе поэтому взбрело в голову сунуть руку за батарею? У нас поэтому срочно сломались выключатель и кран?! И ты поэтому расхотела ехать на горнолыжный курорт? Что ты задумала, Эльза?!

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (листая журнал) Ничего я не задумала.

Вера подходит к зеркалу, расчесывается и красит губы.

ВЕРА. Не вздумай ловить маньяка! Лучше попробуй родить. Хотя, если честно, все эти конкурсы такая ерунда! Что там является главным призом? (заглядывает через плечо Эльзы в журнал и читает) Бриллиантовое колье и кругосветное путешествие с фотосессиями и интервью в лучших журналах мира?! Портрет на обложке «Гламура»? Тебе это надо? Колье наверняка откажется фальшивкой со стразами, путешествие непременно будет на табуретке в автобусе, а лучшие мужские журналы заменят изданием для слепых. Не вздумай ловить маньяка! Это глупо и может плохо кончиться.

Вера проходит в прихожую и надевает легкую куртку.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Куда ты собираешься?

ВЕРА. У меня встреча с Ленкой в кафе «У Страуса» через двадцать минут.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (вскакивая) Какой страус?! Какая Ленка?! Через двадцать минут придет Август, сын Нины Петровны с первого этажа. Я обещала познакомить его с тобой! Это твой шанс, Вера! Август очень приличный молодой человек! Очень!

ВЕРА. (хохочет) Кандидат филологических наук?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Учитель рисования в школе.

ВЕРА. (хохочет громче) Учитель рисования по имени Август! И это ты называешь приличным человеком?! И это считаешь моим шансом?!

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Да! Это я называю приличным человеком и считаю твоим шансом! Он добрый, честный и любит детей! И умеет рисовать! Немедленно раздевайся и дождись Августа.

ВЕРА. (устало) Не начинай все сначала. Хватит сватать меня инженерам, учителям, библиотекарям, разносчикам газет, таксистам и почтальонам. Не надо меня никому сватать! Я не хочу замуж!

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (хватая ее за сумку) Хочешь!

ВЕРА. (дергая на себя сумку) Не начинай все сначала или я опять уйду жить в «Мерседес» на крышу.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (дергая сумку на себя) И это все, что у тебя есть – какой-то там «Мерседес»?!!

ВЕРА. (дергая сумку) Не какой-то там, а AMG 500.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Твой AMG 500 невозможно любить! Это кусок железа. И он тебя никогда не полюбит. Вера, ты должна выйти замуж и родить мне правнуков! Вера, ты должна познакомиться с Августом!

ВЕРА. Скажи, как его дразнят в школе?

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Кого?

ВЕРА. Августа!

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Не знаю... Кажется, Сентябрем.

ВЕРА. Вот-вот. Ты хочешь, чтобы твои правнуки были Сентябревичи? Ну почему, скажи, почему для тебя все убогие – это приличные люди?! (вырывает сумку)

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Приличный человек, Вера, это когда есть вот здесь (стучит себя пальцем по лбу) и здесь (стучит в область сердца)

ВЕРА. Приличный человек, бабуля, это когда есть вот здесь! (выхватывает из сумки кошелек и трясет им перед носом Эльзы) Других критериев не существует!

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Нет, ты не такая... Ты не такая, Вера! Я тебя этому не учила!

ВЕРА. (засовывая кошелек в сумку) Иногда жизнь учит лучше других воспитателей.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. И поэтому ты живешь с AMG 500?

ВЕРА. Если бы я жила по твоим принципам, у меня бы даже старого «Запорожца» не было.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Это безнравственно, Вера! Это так безнравственно – «Мерседес» на крыше! Мне стыдно перед соседями! Я... я в ГАИ позвоню! Крыша – не место для «Мерседесов».

ВЕРА. Замолчи!

Хватает со столика возле зеркала щетку для волос, швыряет ее в стену. Щетка попадает в портрет одноглазого Нельсона.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Не трогай Нельсона, его вышивала моя бабушка!

Вера несется к двери, хватая по пути с вешалки берет. Эльза бежит за ней.

ВЕРА. А ты не трогай меня! Займись своими делами! Лови маньяка! Только меня не трогай!

Выбегает, хлопая дверью. Эльза возвращается в гостиную, концом шали бережно протирает портрет. Дверь распахивается, влетает Вера.

ВЕРА. Электрошокер под стопкой белья в шкафу! А то ты еще в рукопашную с маньяком бросишься! (убегает)

Эльза бежит за ней. Высунувшись за дверь, кричит.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Что мне сказать Сентябрю?!

ГОЛОС ВЕРЫ ЗА СЦЕНОЙ. Пусть работает над собой! Когда достигнет высот хотя бы Никаса Сафронова, я с ним поговорю! Может быть...

Эльза с грохотом закрывает дверь. Кутаясь в шаль, идет к телефону, звонит.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (в трубку, елейно) Ниночка Петровночка? Август может не торопиться. Да, Вера не согласилась с ним встретиться. Сказала, что ему нужно подучиться рисовать. Хотя бы до уровня Левитана. Извините. Сами вы... рвачи и деляги. Просто у моей Верочки обостренное чувство прекрасного. Она не может встречаться с человеком, у которого не было ни одной персональной выставки!

Бросает трубку, садится в кресло. Хмурится, барабаня пальцами по подлокотнику. Хватает трубку, снова звонит.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (елейно) Маргоша? Здравствуй, дорогая. Как поживаешь? Тебя одолевают журналисты? Ну еще бы, так отличиться в шестьдесят восемь лет! Ах, да, тебе пятьдесят восемь, как я могла забыть? Скажи, дорогая, ты кормишь грудью наследника Свазиленда? Ах, козьим молоком поишь? А почему? Он же не козел, а всего лишь внук короля. Ах у них, королей Свазилендов, так принято... Странно... На твоем месте я бы призналась, что у тебя просто нет молока. Что в этом стыдного в нашем-то возрасте? Ладно, ладно, не злись. Ах, к тебе приехали с телевидения? Хорошо, я перезвоню.

Швыряет трубку. Лезет за диван, достает оттуда пачку сигарет и зажигалку. Сдувает с них пыль, прикуривает. Снова прячет сигареты и зажигалку за диван.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (затягиваясь, ворчит) Вот невидаль – родить в разгар климакса. Тоже мне, героиня! Телевидение у нее! А молоко-то козье!

Идет к барной стойке, берет чистое блюдце, тушит сигарету, блюдце прячет в навесной шкаф. Садится в кресло, звонит.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Кристи! Здравствуй, дорогая! Как поживаешь? Что ты говоришь?! Тебя показывают иностранным студентам? Господи, как нетактично... Заспиртовали бы сначала, а потом уж показывали. Извини, дорогая, шучу. Конечно, я не хочу, чтобы тебя спиртовали, иначе как же ты станешь женщиной года? Что? Ты знаешь, как мне стать женщиной года? И как же? (смеется, но резко замолкает) Отдать тебе свою почку?! Ну, знаешь... Я не уверена, что у меня их две. Да, не уверена, максимум – полторы. Просто я не делаю из этого цирка и не шныряю по прорубям, как... как мокрохвостая выдра! Передавай привет иностранный студентам. И тебе того же. И тебе туда же! Ну да, конечно, я опять штопаю своего Нельсона. А что мне еще делать с двумя-то почками?

Швыряет трубку. Лезет за диван, достает сигареты. Сдувает пыль, прикуривает. Подходит к портрету Нельсона, затягивается и, прищурившись, смотрит на него.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Господи, как тяжело и больно стареть... Старость это не возраст и не болезнь, а скука и одиночество. Скука и одиночество! Как я хотела бы в бой, на передовую с шашкой наголо! И чтобы боевые раны, и слава, и вселенский почет! А если погибнуть, то с пользой для человечества, со смыслом и под барабанную дробь! Не хочу быть старой рухлядью, съеденной молью! Хочу почет, славу и уважение! Хочу, чтобы все бабушки мира вышивали мой портрет крестиком и передвали его по наследству!

Подходит к зеркалу, прикрывает один глаз шалью и принимает позу Нельсона на портрете. Бежит к барной стойке, хватает с подставки новое блюдце, тушит в нем сигарету и прячет в шкаф. Берет газету за краешек двумя пальцами.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (шепотом) Седьмая жертва за месяц... А Верка, Верка-то какова! Никаса Сафонова ей подавай!

Отбросив газету, направляется к телефону. Среди наваленных на столе журналов отыскивает телефонный справочник и нужный номер телефона. Перекрестившись на Нельсона, решительно куда-то звонит.

ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Алло, диспетчер? У меня выключатель сломался...

Затемнение.

СЦЕНА ВТОРАЯ

Эльза Григорьевна напряженно сидит на диване с прямой спиной. Слышится звонок в дверь. Эльза Григорьевна вскакивает, бежит к двери, но на середине пути замирает и бросается к шкафу. Истерично роется в нем, наконец, выдергивает из-под стопки белья небольшой продолговатый предмет – электрошокер. В дверь настойчиво звонят. Эльза Григорьевна заполошно вертит в руках электрошокер, не зная, куда его спрятать. Засовывает в декольте. Запахивает на груди шаль, вскидывает голову и, перекрестившись на Нельсона, бежит открывать дверь. На пороге – высокий брюнет в спецодежде с небольшим чемоданчиком. Он делает шаг в комнату и оглядывается, пытаясь разглядеть Эльзу, спрятавшуюся за дверью.