Григорий Горин - Счастливцев-Несчастливцев Страница 4

Счастливцев. Конечно, есть, товарищ Сталин! И вот один из них, товарищ Бодаенко, очень хочет с вами встретиться. Собрался сделать на Политбюро важнейшее сообщение!..

Несчастливцев. Приведите товарища!

Счастливцев (увидев Бодаенко). Так вот же он… Весь – тут!

Несчастливцев направляется к Бодаенко, тот почтительно встает ему навстречу.

Несчастливцев. Здравствуйте, товарищ Бодаенко!

Бодаенко (радостно улыбаясь). Здравия желаю! Здоровеньки булы, товарищ артист!

Пауза. Несчастливцев растерянно поворачивается к Счастливцеву.

Несчастливцев. Это как будем понимать, Климентий?.. Ты кого привел?!..

Бодаенко. Все правильно, товарищ артист. Мы с товарищем, который вот Ворошилова изображает… (Жест в сторону Счастливцева) на киносъемке познакомились. Он мне открыточку подписал. (Достает открытку.) А я попросил, чтоб вы тоже, значит… И если можно – сфотографируемся. Память будет! Я сам-то из Киева, проездом. Но очень люблю наших известных артистов…

Несчастливцев (секунду смотрит на Бодаенко в упор, потом устало отклеивает усы, говорит, обращаясь к Счастливцеву). Разберись, Климентий!.. Что хочет от нас товарищ «кукумуня»?

Бодаенко (засмеялся). Ни! «Кукумуня» как раз не я. Это уж скорей Генка – «кукумуня»…

Счастливцев. Какой Генка?

Бодаенко. Ну, который меня стережет. Генка Филонов. Зять мой… внучатый… Он, поди, задурил вам голову, будто служит в ФСБ?

Счастливцев (растерянно). А на самом деле где служит?

Бодаенко. А на самом деле – сукин сын. Придурок «новокиевский»… У вас – «новые русские», у нас – «новые киевские». Хотят, шоб деньги на них с неба враз посыпались. «Дождики – ливнями, да еще с рублями и гривнами…» Пристал с ножом к горлу – куда партия деньги сховала? На чье имя?! Я говорю: какие деньги, Гена? Откуда мне-то знать? Если тебя в детстве ушибли – лечись!.. Не верит!.. Алчность обуяла! Загонял допросами! Очные ставки придумал. Людей вот уважаемых беспокоит зря…

Несчастливцев и Счастливцев переглянулись.

Счастливцев. Подождите… дедушка, что значит «зря»?.. Вы вообще-то кто сами будете? Вы в ЦК работали или нет?

Бодаенко. А как же? Конечно, работал. Двенадцать лет у самого Кручины…

Счастливцев. «Кручины…» В каком смысле?

Бодаенко. В смысле – управделами ЦК… Кручина – фамилия известная. Его еще в окно выкинули в девяносто первом году… Не, я не утверждаю, може, и сам он выкинулся?.. Тогда у нас много народу сгинуло… Туманное дело – расследуется до сих пор… Да вы его должны знать, Климент Ефремыч!

Счастливцев (оторопев). Кого?

Бодаенко. Кручину. Он же до пятьдесят шестого у вас в аппарате Верховного Совета работал. До самой вашей отставки… с поста Президента.

Пауза. Несчастливцев и Счастливцев снова многозначительно переглянулись. Несчастливцев незаметно вновь приклеил усы.

Счастливцев. Пойдем сначала, товарищ Бодаенко! Вы нас немного запутали… Давайте договоримся конкретно: кто с кем сейчас в эту минуту ведет разговор? Мы для вас – Политбюро или не Политбюро?

Бодаенко (заволновался). Да что вы, Климент Ефремович?! Как можно так вопрос ставить? Конечно, вы – Политбюро, артисты мои дорогие…

Несчастливцев (с акцентом). Хватит! По-моему, Клим, товарищ Бодаенко, что называется, дурака валяет! Запутывает следы!.. А зачем – не ясно! Но уверен – есть какая-то цель!

Бодаенко (вдруг печально). Это – точно. Есть, товарищ Сталин!.. Это вы верно сказали… Цель одна – выжить! Потому что классовая борьба идет, что называется, не на жизнь, а на смерть. Когда я в ЦК работал, он, Генка-то, за мной на цыпках ходил, пылинки с пиджака сдувал… А как меня на пенсию вытолкнули, так сразу обнаглел. С глаз деда долой и – в дурдом!.. И то спасибо, не убив, ему ж главное квартиру мою было заполучить…

Счастливцев. Дедушка, вы зачем нам это рассказываете?

Бодаенко. А кому про это рассказывать, Климент Ефремыч? Кому?

Несчастливцев. Не перебивай, Клим! Рассказывайте, дедушка. Значит, вы – в дурдоме, и что?

Бодаенко. А то! Ни еды, ни медперсонала настоящего… И все – на взятках! Все – за деньги! Хоть подыхай…

Несчастливцев (грозно). Запиши, Клим! Поименно! Весь медперсонал!!

Бодаенко (испуганно). Не! Там не все, конечно, плохо… Были и хорошие люди… Тоже из персональных пенсионеров… Прибились друг к другу, чтобы выстоять! Короче, первичная ячейка самообороны!.. Сначала голодовку хотели объявить, да при их харчах на нее бы и не посмотрели. Вот тогда-то один умный мужик из ЦК про золото партии и вспомнил!.. И родственничкам намекнул: будете себя с нами хорошо вести – отблагодарим впоследствии… А мой Генка, псих, завелся! Примчался в палату, вывел меня в коридор: скажи, диду, где деньги, у кого? А я говорю: хочешь знать – сначала потрудись, голубчик! Вези меня отсюда по ленинским местам! К вождям мировой революции! Только им одним Бодаенко скажет, где спрятано золото нашей славной партии!

Счастливцев. И где?

Бодаенко. Вам, так и быть, откроюсь! (Огляделся.) Никто не подслушивает?.. (Заглянул за дерево, вернулся, рванул рубаху, ткнул себя пальцем в грудь.) Вот тут – золото! В сердцах людей!!!

Пауза. Несчастливцев устало смотрит на Счастливцева.

Несчастливцев. Интересная мысль, Климентий!

Счастливцев (вздохнув). Мысль интересная! (Бодаенко.) А вы не боитесь, диду, что зять в конце концов узнает, как вы его дурите, и порешит вас революционным судом?!

Бодаенко. Побоится! Он же теперь не один меня ведет по этой тропе… С ним целая шайка дружков в доле. «Красные следопыты», сукины дети!.. Они ж большие деньги дали в кредит под меня… Теперь, если что, Генке первому голову за обман и отвинтят… Так что он пока меня бережет, як писану торбу! В Питер два раза ездили, теперь в Москву… На съемку водил. Нынче – в театр. Я люблю театр… Сам когда-то в самодеятельности участвовал… Вы как к самодеятельности относитесь?

Счастливцев (зло). Плохо мы к ней относимся! Особенно когда она на профессиональную сцену лезет!.. Давайте прощаться, дедушка! Поговорили! Побеседовали!..Все! У нас – репетиция…

Бодаенко (испуганно). Я понимаю… Понимаю… Извиняйте! (Начинает пятиться к выходу.)

Несчастливцев. Погоди! Если позвонит этот тип, что сказать-то?

Бодаенко. Все в вашей воле…

Несчастливцев (вздохнув). Пришибут тебя, дед! И нас – заодно…

Бодаенко. А вы-то при чем? Ваше дело – сторона… Вы вот что, вы ему скажите, мол, пока Бодаенко не раскрылся… Мол, все знает про капитал, но пока не раскрылся… Ильич именно так сказал!

Счастливцев. Какой «Ильич»? Кому?

Бодаенко. Генке! С Театра на Таганке… Фамилию забыл. Вот снимок с ним на память сделал… (Достал из сумки фотоаппарат.) С вами бы тоже хотелось… Но вам – некогда, понимаю. А может, не откажетесь, товарищи? Может, больше и не свидимся?

Счастливцев. С какой радости фотографироваться?! Для следствия, что ль?

Бодаенко. Для памяти! Сгину, так хоть правнуки будут вспоминать, с кем их дед встречался… У Генки-то, мерзавца, такая славная доцюрка родилась… Правнучка, стало быть, моя… Аленка! Ей все и оставлю! Пусть гордится предком! Не зря он жизнь прожил, не зря небо коптил. Отметила его держава… (Жалобно.) Очень вас прошу, товарищи вожди!..

Несчастливцев и Счастливцев переглядываются.

Счастливцев. Ну, хорошо! Давайте я вас вдвоем щелкну.

Несчастливцев. Почему это ты? И почему нас – вдвоем?! Ты его привел, ты с ним и фотографируйся!.

Бодаенко. Да не беспокойтесь! У меня – автоспуск! Сам все сделает, только фокус навести! Полароид «Сони»! Генка купил. Он понимает, сучонок, денег на меня не жалеет… (Подвешивает фотоаппарат к сучку.) А мы втроем – здесь! (Берет Несчастливцева и Счастливцева под руки.) Ус поправьте, Иосиф Виссарионович, а то малость отклеился!

Втроем они замирают, тупо глядя в объектив.

Несчастливцев (нетерпеливо). Ну?

Бодаенко.

Сейчас… Сейчас… Он сработает… Батарейки слабенькие.

(Неожиданно достал портативный магнитофон, включил его и тихо запел.)