Уильям Шекспир - Комедия ошибок Страница 4

Ну, скажем, по некоторым.

Каким же именно?

Во-первых, сохранятся деньги, которые уходили на причесыванье волос, а во-вторых, волосы не будут падать в суп.

Ты всем этим хотел доказать, что не на все бывает свое время?

Конечно, и доказал: ни в какое время не вытребуешь у природы пропавших волос.

Но твой аргумент не доведен до конца; почему их не вытребуешь?

А я его дополню: Время само лысо и хочет, чтобы до конца мира у всех было на голове пусто и лысо.

Вот ты и кончил лысым заключеньем.11

Но тише! Кто-то подает нам знаки.

Входят Адриана и Люциана.

Да, Антифол, смотри, суров и хмур;

Дари другим всю сладость этих взоров.

Не Адриана, не жена тебе я!

А было время — ты охотно клялся,

Что слаще слов не слышал никогда,

Что ничего прекраснее не видел,

Прикосновения не знал нежней

И ничего не ел вкусней, как в дни,

Когда с тобой была я, говорила,

Тебя ласкала, подавала есть.

Как мог ты стать таким чужим себе же?

Да-да, себе — чужим став для меня:

Ведь я с тобою слита нераздельно;

Я часть твоя и лучшая притом.

Не разрывай же этого союза:

Ведь легче, мой любимый, каплю бросить

В пучину моря и потом ее

Извлечь опять несмешанной оттуда,

Без приращенья или уменьшенья,

Чем взять тебя, не взяв тем и меня!

Ведь как тебя задело б за живое,

Когда б ты знал, что впала я в разврат.

Что это тело, данное тебе,

Осквернено бесстыдством похотливым?

Ты б отшвырнул с презреньем имя мужа,

Содрал с меня запятнанную кожу,

Сорвал кольцо венчальное с руки

И разломал, навеки дав развод!

Ты это сделал бы? Так сделай сразу!

Меня позор измены запятнал,

И в кровь мою проникла грязью похоть:

Ведь если два — едина плоть, то разом

С тобой ты отравляешь и жену;

Распутна я от твоего разврата.

Оберегай супружеское ложе:

Когда ты чист, чиста я буду тоже.

Сударыня, ко мне ли ваша речь?

Не знаю вас: я два часа в Эфесе;

Мне город чужд, как ваших смысл речей;

Я слушал их, я полон был вниманья,

И все же я далек от пониманья.

Фи, брат! Зачем так изменились вы?

Когда с сестрой так странно обращались?

Она шлет Дромио вас звать домой…

Как, Дромио?

Меня?

Тебя; и, возвратясь, ты говоришь,

Что он побил тебя, крича: "Не знаю,

Знать не хочу ни дома, ни жены!"

Так с этой дамой сговорились вы?

В чем смысл и цель такого заговора?

Я, сударь? Я в глаза ее не видел!

Лжешь, негодяй: как мог тогда ты раньше

Твердить мне то, что говорит она?

Да отродясь не говорил я с нею!

Тогда откуда наши имена

Она узнала? По наитью, что ли?

О, как свое достоинство роняешь

Ты, подстрекая низкого раба

Противоречить мне! Оскорблена

Уже одним твоим я удаленьем;

Зачем удар усиливать презреньем?

Мой муж! За твой рукав я уцеплюсь,

Мой крепкий вяз! Лозою обовьюсь

Вокруг тебя, чтоб мощь твоя и сила

И мне, бессильной, крепость сообщила!

И разделять что может нас с тобой?

Колючки, плющ нахальный, мой дрянной?

Отрежь его, иль будет он впиваться

Все дальше вглубь и соками питаться!

Да, эта речь обращена ко мне…

Уж не женился ль я на ней во сне?

Иль сплю теперь, и это лишь виденье?

Как обмануть нас могут слух и зренье!

Ну что ж, пока загадку не пойму,

В обмане чувств участие приму.

Вели же, Дромио, подать обед.

Спаси нас крест святой! Жаль, четок нет.

Ну, и сторонка леших! Где мы, что мы?

Ведь это черти, домовые, гномы.

Признай их власть, не то без дальних слов

Защиплют нас они до синяков!

Ты что бормочешь там и не идешь?

Ползи, лентяй, слизняк, улитка, вошь!

(Антифолу)

Скажите мне, я, верно, превращен?

Духовно ты, как сам я, подменен.

Духовно и телесно, без изъяна.

Ты — тот же.

Я, должно быть, обезьяна!

Нет, ты прямой осел, коль хочешь знать.

И впрямь: охота травки пощипать!

Как не осел? Она меня взнуздала.

Не знаю, кто она; меня ж признала.

Ну, будет, не хочу я глупой быть,

Тереть глаза и лить насильно слезы,

Смеша и господина и слугу. —

(Антифолу.)

Идем обедать. —

(К Дромио.)

Ты же стой у двери. —

Сегодня, муж, со мною пообедай

И исповедуйся в своих проделках. —

Ты, плут, здесь сторожи, а спросит кто,

Где господин, — скажи: ушел из дома,

И не впускай! — Иду, сестра, иду!

Я на земле, на небе иль в аду?

Я сплю иль нет? Здоров иль ум теряю?

Известно им, а сам того не знаю!

Пока слова их буду подтверждать;

Хочу еще в тумане поблуждать.

Что ж, господин мой, дверь мне сторожить?

Да, берегись кого-нибудь впустить.

Пойдемте, брат: успел обед остыть.

Уходят.

АКТ III

Перед домом Антифола Эфесского.

Входят Антифол Эфесский, Дромио Эфесский, Анджело и Бальтазар.

Синьор добрейший Анджело, прошу мне

Помочь: жена не любит опозданий.

Скажите ей, что в вашей мастерской

Я задержался, глядя, как готовят

Ту цепь, что принесете ей вы завтра.

(Показывает на Дромио.)

Вот этот плут мне врет в лицо: я будто

Его на рынке встретил, колотил,

Снабдил зачем-то тысячею марок,

Отрекся вдруг от дома и жены… —

К чему ты врал — ну, пьяница, скажи?

Говорите что хотите: знаю я, что знаю;

Вы меня на рынке били, боль я ощущаю:

Будь моя спина пергамент, а пинки — чернила,

Ваша рукопись самих вас быстро б убедила.

Убежден я, что осел ты.

Очень может быть:

Как осел, я терпеливо дал себя избить;

А вот если б я лягнул вас, рассержен пинками,

Вы б, узнавши пяток силу, не дрались с ослами.

У синьора Бальтазара невеселый вид;

Может быть, прием радушный вас развеселит.

Яства дешево ценю я, но привет манит.

О синьор, коль мясом, рыбой не полна посуда,

То привет радушный — вряд ли лакомое блюдо.

Угощение найдется и у мужиков.

А привет у всех: не жалко никому ведь слов.

Как ни скромен стол радушный, это пир горой.

Если скуп хозяин дома, да и гость — скупой.

Впрочем, сам я вам ручаюсь только за привет;

Пир найдете вы обильней, но радушней — нет. —