Франц Грильпарцер - Сафо Страница 4

Я принесу…

Евхарида

Не двигается с места,

А говорит: «я принесу!» Смотрите!

Притворщица! Признайся откровенно:

Ну, что случилось? Почему сегодня

Так часто за столом сама Сафо

С улыбкою насмешливо-лукавой

Смотрела на тебя, а ты краснела,

В мучительном смущенье забывая

Прислуживать любимой госпоже;

Когда же поднести почетный кубок

Тебе Сафо велела чужеземцу

Прекрасному — ты вовсе оробела,

А госпожа воскликнула внезапно:

«Мелитта, опусти глаза!»

И тут Ты растерялась, и вино из кубка

На чистый пол струею полилось.

Тогда сама Сафо смеяться стала.

Что значит это все? Признайся нам!

Не отпирайся, милая, напрасно!

Мелитта

Оставь меня!

Евхарида

Нет, нет, не жди пощады!

Смелей, дитя, открыто говори!

Да что это с тобой? Я вижу слезы?

Притворщица! Ну, я молчу, молчу!

Не буду больше, не сердись же, полно!

Цветов нам не хватило. Мы пойдем

И принесем еще, а ты, Мелитта,

Плети пока венки из этих роз.

Но успокойся, девочка, не плачь!

Мелитта, одна. Она садится на дерновую скамью и принимается плести венок. Потом печально качает головой и кладет недоплетенный венок около себя.

Мелитта

Нет, не могу я! Голова болит,

И сердце бедное тревожно бьется.

Как одинока я и как несчастна

В чужом краю, от родины вдали!

Я руки протянула бы к любимым,

Но цепи рабства на руках моих.

Как одинока я и как несчастна!

Никто не вспоминает обо мне!

Смотрю я со слезами, как любимых

Родные нежно к сердцу прижимают,-

Ко мне — увы! — ничье не рвется сердце:

Нет у меня друзей в чужом краю.

Смотрю я, как бегут гурьбою дети

Отцу навстречу, как целуют нежно

И лоб его и волосы его.

А мой отец далеко, за морями,

Он не услышит моего привета,

Не поцелует и не приголубит.

Конечно, все здесь ласковы со мной,

Но это не любовь, а только жалость,

Которая порою и рабыне

Способна бросить нежные слова.

Из тех же уст, увы, как часто слышу

Я злые и презрительные шутки.

Свободные вольны в словах своих,

Они вольны любить и ненавидеть,

Вольны открыто чувства выражать,

Они одеты в золото и пурпур,

Они к себе все взоры привлекают,

А на рабыню бедную никто

Не взглянет и никто о ней не вспомнит,

Не спросит, не подумает о ней!

О боги! Часто щедрою рукою

В ответ на робкие мои молитвы

Вы мне дарили, что просила я.

Внемлите мне и ныне благосклонно!

О, дайте мне вернуться в отчий дом,

Чтоб я могла к родной груди прижаться

И выплакать тоску мою и боль!

Верните мне родных, о боги, боги!

Или меня, несчастную, возьмите

К себе! К себе! К себе!

Фаон, Мелитта. Фаон во время монолога Мелитты вышел из грота, но стоял в тени, прислушиваясь; теперь он приближается к Мелитте и кладет ей руку на плечо.

Фаон

Так молода и так печальна?

Мелитта

(испуганно)

Ах!

Фаон

Я слышал только что, как ты молила

Богов о ласке друга. Я твой друг.

У нас с тобой печаль одна и та же —

А ведь печаль сближает всех несчастных,-

И я скучаю о любимых близких,

И я тоскую о земле родной.

Поделимся же грустными мечтами,

И, может быть, друг друга мы утешим.

Но что же ты молчишь? Ты мне не веришь?

Ну, посмотри же мне в глаза! Клянусь,

Я умысла дурного не имею.

(Берет ее за подбородок и смотрит ей в лицо.)

Тебя узнал я, милый виночерпий!

Вчера вином ты угостила славно,

Но не меня, а каменные плиты.

Ужели ты от этого робеешь?

Но почему же? Это пустяки.

Мы с госпожой твоей лишь посмеялись.

Мелитта при последних словах вздрагивает, поднимает глаза, пристально смотрит в лицо Фаона, встает и хочет уйти.

Дитя! Я не хотел тебя обидеть!

Как строго ты взглянула на меня.

Нет. Мы должны поговорить. Постой!

Еще во время пира я заметил,

Среди разгула шумного веселья,

Как ты сияла тихой красотой.

Кто ты? И почему ты здесь одна?

Ты за столом прислуживала, словно

Рабыням из сочувствия хотела

Помочь немного, но ведь ты…

Мелитта

Рабыня!

(Отворачивается и хочет уйти.)

Фаон

(удерживая ее)

Не может быть!

Мелитта

Чего же от рабыни

Ты хочешь, господин? Оставь меня:

В сердцах рабов сочувствие найду я.

(Слезы мешают ей говорить.)

О боги! Да возьмите же меня!

Фаон

(обнимая ее)

Ты вся дрожишь! Ты плачешь! Успокойся!

Оковы рабства связывают руки,

Но разумом одним и раб и вольный

Наделены, и все решает разум.

Сафо ведь и добра и милосердна,

Я только слово ей скажу — она

Без выкупа к родным тебя отпустит.

Но что с тобою? Что же ты молчишь?

Или тоска по родине далекой,

Томившая тебя, уже забыта?

Мелитта

Кто скажет мне, где родина моя?

Фаон

А ты не знаешь?

Мелитта

Я была ребенком, Когда меня оттуда увезли.

Остались только в памяти моей

Цветы, деревья, светлые долины.

Быть может, на востоке этот край —

Там было все так радостно и ярко!

Ф а о н

Так это очень далеко?

Мелитта

О да!

Деревья были там совсем другие,

Другие там цветы благоухали,

Сияли звезды ярче в синем небе,

Там люди были лучше и добрее.

Там были сестры у меня и братья,

И старец, убеленный сединами,

Меня ласкал и внучкой называл.

И был еще другой — красивый, стройный,

Темноволосый, молодой, как ты…

Ф а о н

Ну, что же тот, другой?

Мелитта

И он…

Ф а о н

Ласкал

Тебя?

(Берет ее за руку.)

Мелитта

Ведь я тогда была еще ребенком.

Ф а о н

Да, милым, нежным, ласковым ребенком… Ну, продолжай!

Мелитта

Светло катились дни.

И вдруг проснулась я от диких криков,

Меня схватила нянька и куда-то

В ночную тьму со мною побежала.

Я увидала, как дома пылают,

Как яростно сражаются мужчины,

Бегут куда-то, падают, кричат.

Вдруг страшная рука меня схватила,

И все смешалось — вопли, крики, стоны.

И больше я не помню ничего.

Потом на корабле я очутилась;

Стрелой скользил он по волнам угрюмым;

Вокруг рыдали девушки и дети,

Но их толпа редела постепенно.

Немало дней, а может и недель,

Мы странствовали. Под конец осталась

Из всех несчастных только я одна

Среди людей ужасных и жестоких.

Тут наше судно подошло к Лесбосу,

На берег привели меня, и там

Сафо меня увидела, купила,

И вот — Мелитта ей принадлежит.

Ф а о н

И ты, принадлежа Сафо, страдала?

Мелитта

О нет! Она всегда была добра,

Она не раз мне осушала слезы,

Заботилась любовно обо мне;

Сафо бывает вспыльчива порою,

И все-таки добра… Она добра.

Ф а о н

Но ты отчизну позабыть не можешь?

Мелитта

О нет! Увы! Забыла слишком скоро!

За играми, за танцами, за пеньем

Я слишком редко думала о ней.

Лишь иногда мне в сердце заползает

Тоска по родине, печаль и горечь,

И в памяти моей встают опять

Сияющие золотые дали

Минувшего. Вот и сегодня так:

Мне было тяжело, мне было страшно,

Любое слово, будто острый нож,

В открытой ране сердца шевелилось.

Но все прошло.

Мне хорошо теперь.

Голос

(за сценой)

Мелитта!

Ф а о н

Слышишь?

Мелитта

Слышу. Я иду.

(Берет недоплетенный венок и оставшиеся цветы.

Ф а о н

Что это?

Мелитта.

Это?.. Розы…

Ф а о н

Для кого?

Мелитта

Да для тебя и для Сафо…

Ф а о н

Постой! Мелитта

Нет, нет, меня зовут!

Ф а о н

Не допущу я,

Чтоб ты ушла с таким тяжелым сердцем.

Ну, где ж твои цветы?

Вот…

Эта роза

(прикрепляет розу к ее груди)

Пускай тебе всегда напоминает,

Что и вдали от родины любимой

В чужом краю встречаются друзья.

Мелитта от его прикосновения вздрагивает, стоит, наклонив голову, опустив руки, глядя вииз. Фаон отходит на несколько шагов и смотрит

на нее издали. Голос за сценой: «Мелитта!»

Мелитта

Ты звал меня?

Нет, звал тебя не я.

Мелитта

(подбирая венки, которые она обронила)

Я ухожу…

Ты так скупа, Мелитта,