Наталья Рубанова - Театр из-под пальца (сборник) Страница 4

Поет женским голосом:

«Что сталось со мною? Я словно в чаду.

Минуты покоя себе не найду»[3].

Во время сканирования их агоний(бронь на билеты; количество мест ограничено)мне не хватало, пожалуй, лишь т а п о ч е к –тех, дарёных, помнишь?..Рижских.С помпонами.На тонкой кожаной подошве.Невероятно мягких и теплых.Знаешь, если б перед казнью меня спросили «о трех желаниях»,я приказал бы достать эти цацки из-под земли…(да ты, кажется, не в курсе,«что есть цацки», мой сталкер!).……первые два? спрашиваешь о первых двух?Не боишься банальностей? А съемных квартир?Что ж, можно устроить:Я попрошу сигариллу, сталкер,сигариллу и дынную водку – да, ту самую:в прошлом веке я пил ее из нежного соска,за которым пряталось сердце Мары –пряталось от твоих пуль, сталкер.

Поет: «Чуть он отлучится, забьюсь, как в петле,

И я не жилица на этой земле».

Последнее время меня занимает вопросскорости проникновения энергетической пули в небелковое телои радиус поражения последнего –а именно, боль на уровне пятого грудного позвонка:Plexus solaris[4] – одиночная замаскированная цель,подлежащая уничтожению.«Так совершается Великий Джихад Во Имя Чувства,Которое Не Может Быть Названо», – грубо шутишь ты,но это не смешно, сталкер, не смешно.

Поет: «В догадках угрюмых хожу, чуть жива,

Сумятица в думах, в огне голова».

Обслуге, врачам, киллерам и прочей сволочинадобно хорошо платить, иначе они, сосланные на левый фланг,зажиреют, потеряют квалификацию,как теряют ее училки яняза в школках.Мара тоже, тоже ходила в одну из таких –ее не очень-то любили (ну, разве что некоторые):она ведь никогда не ковыряла в носу прилюдно,ни до, ни после осьмнадцати:как и ты, сталкер,как и я,как и этот бесполый автор,что стучит в тридцатиградусную по черным от горя клавишам –поэтому-то нас нет в списках:зато у нас есть р а с с т р е л ь н ы й.

Поет: «Что сталось со мною? Я словно в чаду.

Минуты покоя себе не найду».

Прицельные сетки позволяют с высокой точностьюнавести оружие на неподвижную точку ветреной Анахаты:«крест» подойдет – или, скажем, «пенёк»…Тебе известен промежуток между боковыми линиями?Ты можешь оценить угловые размеры объекта?..Твое оружие деликатно, сталкер, – деликатно и требовательно:оно требует уважения,уважения к телу, к прекрасному телус оптическим восьмикратным прицелом:прицельная дальность двести,начальная скорость пули восемьсот тридцать эм-эс.

Поет: «Гляжу, цепенея, часами в окно.

Заботой моею все заслонено».

«Уж я винтовочку свою начищу-наманикюрю!Ствол шестисотдесятимиллиметровый наглажу,Десять патронов шлёпну!..» – Мара поет.Молодец, Мара! Ай да Мара, ай да сукина дочь!…Тсс…я бы, сталкер, знаешь что?Я бы перевязал этим свиньям трубы, да, перевязал бы:Обсуждать «кризис перепроизводства», право, дурной тон –мясо ест/ь мясо non-stop, от случки к случке.Однако лишь женщина способна повернуть Колесо Случая.Я знал одну такую… знал близко.Она страдала легкой формой гаджет-зависимости,курила кальян и жила тем, что гадала на картах Таро.Она не беспокоилась о мелочах –и мелочи подстраивались под её личные обстоятельства,она шла к Началу, позволяя Ему делать с собой всё, что угодно –и потому не подчинялась и не подчиняла;она не предполагала; ее не беспокоило, что о ней подумаюти, кроме того, была безупречна в словах и поступках,ежесекундно «отстреливая» собственные мысли и реакции –она целилась в черные дыры души своей,она была, в общем, толковым снайпером…Когда-нибудь, сталкер, я стану таким же,вот только перечитаю Кастанеду – с третьего тома.

Поет: «И вижу я живо походку его,

И стан горделивый, и глаз колдовство».

Целься, мой сталкер.Целься. Обезвредь серый булыжник,маскирующийся сердцем – моим сердцем,моим карманным сердцем(каждую ночь я вынимаю его, дымящееся, из груди,и опускаю в стакан с дистиллированной водой –неплохое, знаешь ли, средство от бессонницы).Но как дрожат твои руки… где же выучка?Неужто ты сдался? Неужто и т ы с д а л с я?!Некоторые движения, впрочем, не обсуждаются –так, нет смысла затевать спор, скажем, о том,что пропасть между полами обусловленавсего лишь одной – одной! – хромосомой…Да только, сталкер, ты забыл, что у меня нет,нет копирайта на ошибку.

Поет: «И, слух мой чаруя, течет его речь,

И жар поцелуя грозит меня сжечь».

Я выброшу, сталкер, выброшу свое сердце –в сущности, оно действительно не является, так скажем,предметом первой необходимости – да и, чего там, второй тоже…искусственное, в любом случае, надежней:дорого платишь – зато потом крепко, очень крепко спишь,адынсавсэмадын, без каких бы то ни было женщин(прожив полжизни, приходишь к банальному выводу,что «всё зло» именно от них) –я сжег лягушачью кожу и тут же увидел:карета превратилась в тыкву,а прекрасная принцесса – в рыжее butch’образное чудовище…сорванная нагвалем маска исчезла.

Поет: «Что сталось со мною? Я словно в чаду.

Минуты покоя себе не найду».

…недавно Та, Чьё Имя Не Может Быть Названо,привела меня в странное место.Прикрывая за собой дверь, она кивнула на стены,а потом указала на пол – я пригляделся… глаза разбежались.Чего я только не увидел:аркебузы и багинеты, пики и мушкеты, пищали и рапиры,тесаки и фузеи, шашки и шпаги, мортиры и кулеврины –были тут и алебарды, и протазаны с бердышами, и даги, и кистени с кинжалами,и копья, и рогатины, и луки, и крисы, и мечи с ножами,и сабли с ручницами, и секиры с лабросами, и топоры с томагавками, и эспадоны,и дротики, и сюрикены, и стилеты, и ятаганы – и даже «моргенштерн»…В другой зале находились авиабомбы(калибр иных достигал двадцати тонн), БМП и водометы,между которыми лежали разного рода «берданки» и карабины:был тут и никоновский автомат – он-то меня, собственно, и интересовал.«У АН-97, – прочитала мои мысли Та, Чье Имя Не Может Быть Названо,и ее глаза, подобные застывшей слезе,скатившейся с горного хрусталя, на миг ожили, –переменный темп стрельбы; огонь же можно вести одиночными выстрелами:очередь по три с высоким темпом – около тысячи в минуту –повышает вероятность быстрого попадания…».К АН-97 прилагался штык-нож, установка оптического прицела,а также подствольный гранатомет:«Это то, что нужно», – чуть было не сказал я, хватаясь за сердце,однако Та, Чьё Имя Не Может Быть Названо,уже открывала дверь в последнюю залу –там-то я и увидел самую обыкновенную сапёрную лопатку, и замер:остро заточенная, с петлёй на рукояти,она была одновременно и топором, и кинжалом, и даже – даже! – мечом.Что ж, осталась самая малость, подумал я…

Поет: «Где духу набраться, чтоб страх победить,

Рвануться, прижаться, руками обвить?»

…и закричал что есть силы:СТРЕЛЯЙ! СТРЕЛЯЙ, СТАЛКЕР, ЧЕГО ТЫ ЖДЕШЬ?Я могу «онемечить» тело, но никогда не доберусь до того, что б о л и т!Мне никогда – слышишь? н и к о г д а! – не достичь Анахаты!СТРЕЛЯЙ, ЧЕГО ТЫ ЖДЕШЬ?

…и Мара в моем животе захныкала,и Та, Чьё Имя не Может Быть названо, опустила глаза,и даже женщина-снайпер отвернулась:бриг? галера? корвет? –думала каждая, мечтая скрыться,а я все стоял и кричал: СТРЕЛЯЙ! СТРЕЛЯЙ!

Поет: «Я б все позабыла с ним наедине,

Хотя б это было,

Хотя б это было,

Хотя б это было погибелью мне,

Хотя б это было погибелью мне».

…но вам, конечно,нет до этогоникакого дела, так ведь?

З А Ш И Б И С Ь!

(ложится на пол)

«совокупность последовательныхморфологическихфизиологическихпсихофизиологическихи биохимических преобразованийвводит меня в ступоря хорошослишком хорошо помнючто два теласоударяясьдействуют друг на друга таккак будто их общего движения не существовало

законы болиболи на брудершафтболи и теплатеплаадского тепла…так самые близкиестановятся самыми дальнимиоднако ониэти людиникогда не смогут уйти до конца

отвлечемсяне то крышусорвет тотчассогласно статистике67 % абонентов страдают манией звонкаRingxiety…

я тожетоже страдаюкак и тыискусственный интеллектромантичного самоубийцыфантомная боль чувствительных натурDer Leiden des jungen Wertherну милый здравствуйздравствуй»

«Мариниана, Че!»