Александр Галин - Компаньоны Страница 4

Горкий. Очень хорошо…

Петровна. Каштанов – механик, Борька – капитан… А я – матрос…

Каштанов. Какой ты «матрос»? Ты была судомойка.

Петровна. Сволочь какая! Кто вас кормил, обстирывал?!

Каштанов. Ну кормила, кормила…

Петровна. Я и за штурвалом стояла, когда они пьяные были. По всему каналу, аж до Астрахани по Волге ходила!

Горкий. Очень хорошо, очень хорошо. Борис Сергеевич Велехов был крупным коммерсантом…

Петровна. Ну-у слышали, всё мы знаем про него. Он же из местных, из-под Яхромы… у него тут такой домина…

Каштанов. Слушай, Петровна.

Петровна. А мы с Каштановым тут с какого бока?

Горкий. Велехов был найден мёртвым в своём рабочем кабинете в Москве…

Петровна. Убили его?!

Каштанов. Вроде…

Петровна. Борьку убили?! Господи! Разбогател – и вот! Убили?

Горкий. Сейчас следствие готово рассмотреть версию самоубийства.

Петровна. Да убили его!

Каштанов. Подожди! Ты вникни. Следствие может постановить, что вроде… он сам… Постановит, что сам себя убил из пистолета. Но пистолет пока не нашли.

Петровна. Ага! Это у нас, как водится, сначала спрятал пистолет, а потом из него застрелился!

Каштанов. Не знаю. Я при нём не был.

Петровна. А чего ему себя убивать? Убили!

Каштанов. Ты откуда знаешь?

Петровна. Ну скажи, чего ему руки на себя накладывать, если он богатый? Это тебе надо руки на себя наложить: у тебя дочь проститутка, ребёнком не занимается!

Каштанов. Петровна, ты вообще про что сейчас? К тебе адвокат приехал из Москвы.

Петровна. Надо же… жалко Борьку.

Каштанов. Жалко… Ты вникай дальше!

Петровна. Не хочу я ничего знать. Что у меня, без того мало гадости в жизни?

Горкий. Что я уже успел сказать?

Каштанов. Про Велехова вы говорили!

Горкий. Господин Велехов перед своей гибелью, скажем так, вынужден был продать компанию новым владельцам. Ими начата процедура вступления в права собственности. Но согласно законодательству, согласно уставным документам, вы тоже вправе претендовать на часть активов компании. Это очень серьёзные средства. Господин Каштанов уже согласился, что мы будем представлять его интересы, и выдал нам надлежащую доверенность на право совершать от его имени соответствующие действия.

Петровна. Он выдал – с него и спрос! А я тут при чём?

Горкий. Я вам предлагаю помощь в срочном оформлении документов на право распоряжаться принадлежащими вам активами компании. Мы с вами должны немедленно документально подтвердить, что вы имеете имущественные претензии к лицам, которые вступают во владение компанией. Для этого вам надо выдать нам соответствующую доверенность.

Петровна. Ничего я вам выдавать не буду.

Каштанов. Подожди, Петровна.

Горкий. Вам необходимо дать нам право представлять вас и соответственно завизировать это собственной подписью в присутствие нотариуса. Лена заверит вашу подпись. А мы уже постараемся отстоять ваши интересы.

Петровна. Какие мои интересы? – я простая… деревенская.

Каштанов. Ты же матросом была только что!

Петровна. Это ты у нас матрос! Тебе Гавана с пальмами нужна! А мы с Моникой и Розой травкой обойдёмся, лишь бы она была погуще и посочнее. Тут у нас своя Гавана.

Каштанов. Про что ты?

Петровна. А всё про то же! У меня Розка и Моника – и не на кого больше надеяться! Я думаю: надо мне в совхоз идти за Клинтоном для Моники или не надо? Она опять в охотке, её время покрывать, а будет ли с этого толк?

Горкий (устало). Какой Клинтон?

Каштанов. Да бык совхозный.

Петровна (Горкому). Я корову специально Моникой назвала, потому что, когда быка этого привезли, дали ему имя Клинтон, а до того Моника была Милкой.

Горкий. Какая Милка?

Каштанов. Петровна, вникни: по документам ты – учредитель! И я учредитель. А учредителю положено по закону!

Горкий. Мы до сих пор не говорили, о каких суммах идёт речь…

Каштанов. Скажите ей, скажите!

Горкий. Активы компании, это примерно семьсот – семьсот пятьдесят миллионов…

Каштанов. Баксов!

Горкий. Я думаю, что десять миллионов вполне реальная сумма, на которую вы можете претендовать.

Петровна. Мужчина, вы дурной, что ли? Или думаете, я такая дурная?

Горкий. Я этого не думаю. Вот копии всех документов, подтверждающих ваше право собственности. Оригиналы документов находятся у меня в офисе.

Петровна. Про какие вы миллионы, товарищ Горький! В какие дебри мы с вами попали!

Горкий. Алексей Николаевич, может быть, теперь вы попробуете всё объяснить Лидии Петровне. Я думаю, что вашей жене пока ситуация не вполне ясна. Я оставляю вам документы. Пусть Лидия Петровна их посмотрит. Я не могу больше… Я задыхаюсь. Видимо, у меня аллергия на этот запах.

Петровна. Да, уж вы, пожалуйста, мужчина, оставьте нас вдвоём с мужем. Подождите там, в машине. Окошки закройте – вам легче будет.

Горкий. Да-да… я так и сделаю.

Уходит.

Каштанов. Петровна, ты так с Сергеем Ивановичем себя не веди. Ты ещё ему спасибо скажешь. Он золотой мужик!

Петровна. Ага! И фамилия: ни Горький, ни Сладкий… Чей костюм на тебе?

Каштанов. Мой. И штиблеты мои.

Петровна. А чего же мал-то костюмчик? В салонах у вас в Москве свет экономят? В потёмках ты его покупал?

Каштанов. Сейчас так модно, потуже.

Петровна. Ты, значит, теперь по моде одеваешься?

Каштанов. Не нравится тебе – я другой куплю, пошире.

Петровна. А на что же это ты его купишь? На пенсию?

Каштанов. Ты что, Петровна, до сих пор не поняла, про что речь?

Петровна. Про что? Про миллионы твои? Это ты своим профурам на шести сотках рассказывай!

Каштанов. Помнишь, двенадцать лет назад встречались мы с Борькой Велеховым? Он тогда приезжал с новой женой… Помнишь?

Петровна. У него их много было, новых! Какая новая, какая старая – я помнить не должна.

Каштанов. Не о жёнах речь. Мы с ним выпили… Помнишь?

Петровна. С кем ты только не пил – я всё это помнить должна?

Каштанов. Потом вы с бабой его ушли за грибами. Какой-то на вас милиционер пьяный нападал…

Петровна. Я помню! Я всё хорошее помню. Память у меня не твоя, не ослабла.

Каштанов. Борька же шустрый был. Он уже тогда начал заниматься какой-то кооперацией, и он мне говорит… Он мне говорит: «Каштаныч, сейчас умные люди фирмы открывают. Давай и мы с тобой чего-нибудь откроем. У меня на мой адрес уже одна фирма зарегистрирована, давай – на твой». И говорит: «Там надо, чтобы числилось побольше народу в учредителях. Давай с Петровной в учредители». Я помню, ещё обиделся, подумал: он ко мне не то что как друг приехал, вспомнить былые деньки, корабельную жизнь, а ему учредители нужны. Ну я, конечно, этого всего ему не сказал. Говорю: «Борька, какой я учредитель! Я не по этой части»…

Петровна. Вот именно! Каштанов у нас по петушиной!

Каштанов. Я матрос, я могу морду набить. Если надо – пожалуйста. Он говорит: «Сейчас умные люди страшенные деньги делают». Давай, говорит, твой паспорт и Петровны паспорт давай, а будет у меня с этой фирмы лишняя денежка, я тебе на бутылку всегда накину.

Петровна. Во-от! Это наша валюта! Что, где, почём – но нам платите в поллитровках, а сдачу давайте чекушками. Чего-то не больно он тебе накинул! С тех пор он к другу-то не приезжал.

Каштанов. Закрутился.

Петровна. Мог бы помочь товарищу!

Каштанов. Да я и забыл про то, что мы с тобой учредители.

Петровна. Это ты учредитель! А я ничего не учреждала. А Борька твой жук – я всегда тебе говорила!

Каштанов. Слушай! К нему, значит, с год назад подступились два прокурора, говорят: «Нам больно название вашей фирмы нравится. Оно пришлось нам по душе»… Усекла?

Петровна. Нет.

Каштанов. Новая аналитическая логика…

Петровна. Ну, логика… И что?

Каштанов. Говорю по буквам: новая аналитическая логика – Н. А. Л.

Петровна. Нал…

Каштанов. Он самый! «Поделитесь налом, гражданин Велехов!» А он им сказал: «Нет!» – и подписал себе приговор.

Петровна. А это которые прокуроры? Не те, что к Розке приезжают?

Каштанов. А других прокуроров уже нет?

Петровна. Так они, прокуроры, не кузинские?