1881 - Борис Акунин Страница 4

ВОРОНЦОВ

Студенты – не дети, чтобы их «шлепать»!

ЛОРИС-МЕЛИКОВ

Дети-дети. И если б только студенты. Люди вообще за редчайшим исключением – дети. Беда, что и власть предержащая часто ведет себя инфантильно… Ваших студентов я, конечно, прикажу отпустить. Мне довольно вашего за них ручательства. Но кое о чем попрошу и вас.

ВОРОНЦОВ (настороженно)

О чем?

ЛОРИС-МЕЛИКОВ

Убедите ваших соратников не нападать на манифест, который будет обнародован послезавтра. По крайней мере, не объявляйте его «фикцией» и «жалкой подачкой».

ВОРОНЦОВ

Но это фикция и жалкая подачка.

ЛОРИС-МЕЛИКОВ

Нет, Евгений Павлович. Это отнюдь не фикция. Это первая ступенька на очень длинной лестнице, которая со временем, не скоро, выведет Россию на следующий этаж. И таких этажей будет еще много. Подняться на них возможно только, шагая со ступеньки на ступеньку. Притом осторожно, чтоб не сверзнуться и не переломать себе ноги. А то и шею. Учтите также, что бывают лестницы, по которым страна движется не вверх, а вниз. И есть силы, влиятельные силы, которые мечтают повести Россию не туда (показывает вверх), а туда (показывает вниз). В яму, из которой мы с таким трудом выкарабкались.

ВОРОНЦОВ

Человеку, нормальному человеку, свойственно стремиться вверх, к небу. Как и нормальному обществу. Нужно лишь, чтобы власть не мешала этому естественному процессу.

ЛОРИС-МЕЛИКОВ

Ну, это уже философия. А, впрочем, что ж, давайте и про философию. Знаете, в чем настоящая, коренная разница между вами, либералами, и обер-полицмейстерами Козловыми, которых вы называете «самодержавниками», а я бы корректнее назвал «государственниками»?

ВОРОНЦОВ

Коренная разница? В том, что, по нашему убеждению, государство призвано служить людям, а у тех господ все наоборот: люди должны служить государству. Потому и наша Россия такова: кичливое государство при забитом народе.

ЛОРИС-МЕЛИКОВ

А на мой взгляд, разница еще глубже. Вы и они по-разному оцениваете человеческую природу. Вы, либералы, уверены, что человек в своей основе хорош и достоин доверия. Дай ему волю, и он, как вы выразились, потянется вверх. Всякий же настоящий государственник в глубине души уверен, что человек изначально скверен и без должного присмотра свалится в грязь.

ВОРОНЦОВ

Я никогда не смотрел с этой стороны, но… пожалуй. Прибавьте только еще, что человек – существо реактивное. Ежели от него ждут мерзостей, он ведет себя мерзко. Если же к субъекту относятся с уважением и признательностью, он старается такое отношение не испортить. Вот в чем разница. Нами движет надежда на потенциал человеческой личности, а ими – страх перед нею.

ЛОРИС-МЕЛИКОВ

Надежда – тоже свойство инфантильности, дорогой Евгений Павлович. Взрослый человек трезво оценивает риски и опасности. Не надеется, а рассчитывает… Господи, как я устал и от них, и от вас. Одни твердят: «Жизнь – это темная ночь, в которой таятся свирепые чудовища!» Другие: «Жизнь – это ясный день, сплошь бабочки и цветочки!» Нет, ваше сиятельство, жизнь – это и день, и ночь, и сумерки. А человека, общество, надобно вести на постромках, как малую дитятю. Пока оно не научится ходить собственными ножками. И тут правы государственники, а не вы. Девяносто процентов вашего обожаемого народа не умеют читать и понятия не имеют, что Земля круглая! Ну, дайте им конституцию, парламент, свободу. Что они с этой свободой сделают?

ВОРОНЦОВ

И по чьей же вине они не догадываются, что Земля круглая? Кто держит их в невежестве и не дает образовывать? Разве не государственный режим?

ЛОРИС-МЕЛИКОВ

А тут, Евгений Павлович, правы вы, либералы. Но знаете, в чем разница между вами и мной? Вы видите только свою правоту. А я – обе. Я не ваш и не их, я посередине. Мое дело построить лестницу. Знали бы вы, каким ужом мне приходится вертеться, скользить между струй, пролезать верблюдом в игольное ушко. Я не забочусь о своей репутации. Знаю, что ваши меня не любят, а те, другие, ненавидят. Но учтите главное. Лестница, которую я строю, ведет вверх. В вашу сторону. Если не хотите мне помочь, по крайней мере не мешайте.

ВОРОНЦОВ

…Хорошо. Лучше половинчатый манифест, чем ничего.

ЛОРИС-МЕЛИКОВ

Именно. Потолкуйте с вашими. Объясните им… Что правительство – тоже субъект, который от уважения и признательности становится лучше… И вот еще что. Давайте время от времени разговаривать друг с другом. Это пойдет на пользу нам обоим. И нашему общему делу.

Протягивает руку. Воронцов ее пожимает. Выходит.

Лорис-Меликов щелкает пальцами. Жандармский Офицер выходит из-за ширмы.

Лорис-Меликов и Жандармский Офицер

ЛОРИС-МЕЛИКОВ

Так, это дело сделано. Светлоликие мешать не будут. Агенту, донесшему, что Воронцов у Великого князя, не забудьте выдать наградные.

ЖАНДАРМСКИЙ ОФИЦЕР

Будет исполнено, Михаил Тариелович.

ЛОРИС-МЕЛИКОВ

Про студентов слышали? Напишите Козлову. Из университета исключить, но в Сибирь не ссылать. Ограничиться негласным наблюдением. Глядишь, выведут на кого-нибудь интересного… Что вчерашний арестованный? Он это или нет?

ЖАНДАРМСКИЙ ОФИЦЕР

Боюсь сглазить, ваше сиятельство, но по всем приметам он: Желябов, главарь Исполнительного Комитета «Народной Воли». Показаний не дает, но взгляд, повадка и такая, знаете, внутренняя волчья напряженность выдают крупного зверя.

ЛОРИС-МЕЛИКОВ

Отлично. Круг сжимается. Я сам его допрошу. Завтра же… Ступайте, полковник. Сюда идут.

Жандармский Офицер очень проворно ретируется. Входит княгиня Юрьевская.

Андрей Желябов, предводитель террористов

Лорис-Меликов и Юрьевская

ЮРЬЕВСКАЯ

Михаил Тариелович! Константэн сказал, что вы в кабинете…

ЛОРИС-МЕЛИКОВ (целует руку)

Дожидаюсь вас, дорогая Китти. Вы ведь позволили мне по-прежнему вас так называть? Хотите – буду говорить «светлейшая Китти»?

ЮРЬЕВСКАЯ

Называйте, как вам нравится. Вы – мой друг. Что наше дело?

ЛОРИС-МЕЛИКОВ

Как раз желал рассказать. Вы отсюда в Зимний? Я тоже. Меня ждет государь. Едемте вместе. Позволите сесть к вам в экипаж? Моя карета и конвой поедут следом.

ЮРЬЕВСКАЯ

Сделайте милость.

Свет гаснет, занавес закрывается.

Митиюки-2: Лорис-Меликов и Юрьевская разговаривают в карете

На занавесе опять метель, смутные контуры домов, фонари. Звучат два голоса.

ЛОРИС-МЕЛИКОВ

…С возведением морганатической супруги в ранг императрицы есть броненосный прецедент: коронация Петром Великим вашей тёзки, будущей Екатерины Первой. Труднее со статусом царских детей, рожденных вне брака.

ЮРЬЕВСКАЯ

Бог свидетель, я не желаю быть императрицей! Это милое семейство за исключением одного только Константэна меня и без того ненавидит! Но когда думаю о моих бедных крошках… Михаил Тариелович, милый, славный, вы самый умный человек в России! Прошлым летом, когда Сэнди наконец освободился от своей мучительницы, вы убедили его, что траур выдерживать не обязательно, что долг перед любимой женщиной и детьми выше условностей, а истинное благородство презирает молву. И мы поженились. Я так вам за это благодарна! Неужто и сейчас нельзя что-нибудь сделать?

ЛОРИС-МЕЛИКОВ

Видите ли, в монархиях конституционного устройства случаи возведения так называемых «натуральных» детей в августейшее достоинство случаются, но для этого России сначала придется обзавестись Конституцией…

ЮРЬЕВСКАЯ

Ах, чем угодно! Признаюсь только вам. Когда я думаю о том, что моего дорогого Сэнди вдруг не станет, что я, мои дети, окажемся в полной власти этого угрюмого бульдога и его злобной левретки… Мне делается так страшно…

ЛОРИС-МЕЛИКОВ

Конституция хороша тем, что дает августейшей семье несравненно больше приватной свободы. Из живого бога государь становится первым гражданином страны. А у гражданина есть право на частную жизнь.

ЮРЬЕВСКАЯ

Я чувствую, что вы к чему-то ведете. Говорите прямо. Я сделаю всё, что вы хотите.

ЛОРИС-МЕЛИКОВ

Много делать не понадобится. Во-первых, скажите, что хотели бы остаться при нашей беседе с государем…

ЮРЬЕВСКАЯ

Это легче лёгкого. Сэнди очень радуется, когда я проявляю