Фридрих Горенштейн - На крестцах. Драматические хроники из времен царя Ивана IV Грозного Страница 41

Бирюч Сафоний (торжественно). Благоверный и христолюбивый царь и великий государь Иван Васильевич Всея Руси самодержец повелел поставить храм Покрова каменный с пределы о победе, что Бог покорил Руси басурманский рог.

Крики. Слава государю, многие лета!

Иван. Дети мои, народ православный! Веселитесь и пируйте далее о делах победных.

Крики. Любо, любо!

Скоморох (весело). Починаем медвежьи потехи!

Мужик. Хороши медвежьи потехи! Когда медведи-плясуны в селение к нам приезжают, и старики, и мальчишки, и женщины с грудными младенцами сбегаются, оставив второпях хаты незаперты. Один другого давит, садятся поближе. Небольшое селение, а народу сбегается страшная уйма! Будто из земли люди выползают, подобно муравьям. Кажется, ежели б шапки посрывали и чуприны посрезали, то не заметят. (Смех. Появляются медведи.)

Мальчик (весело). Сергач, медвежий подводчик, покажи комедь медвежью.

Сергач. Ну-ка, мишенька, покажи-ка государю нашему да народу всему православному, как красная девица белится, румянится, в зеркальце смотрит, прихорашивается.

Первый (смеется). Глядите, мишка садится на землю, трет себе одной лапой морду, а другой вертит перед рылом кукиш! (Смех.)

Сергач. А как бабушка Ерофеевна блины на масляничную ночь собирала? Блины не пекла, а только сослепу руку сожгла да от дров угорела.

Второй. Глядите, мишка лижет себе лапу, мотает головой, охает. (Смех.)

Сергач. А ну-ка, Михайло Иванович, представьте, как поп Мартын к заутреней не спеша идет, на костыль опирается, тихо вперед передвигается, и как поп Мартын от заутренней домой гонит, а попадья его не догонит. (Смех.) И как старый Терентий из избы в сени пробирается, к молодой снохе подбирается. (Смех.)

Третий. Гляди, Михайло Иванович семенит и путает ногами. (Смех.)

Сергач. А как боярыня с баб в корзину яйца собирает? Складывает, а боярин все на бабью работу посматривает. Не чисто ль-де лен прядут? Умиляется, знать, до напряженного льна и до прядух добирается. (Смех.)

Первый. Гляди, Михайло Иванович ходит кругом и теребит сергача за гашник. (Смех. Народ бросает деньги.)

Умной-Колычев. Возьми, сергач, от государя пятьдесят рублев в утеху. Государь велит, чтоб и далее веселил добро народ.

Сергач. Поклонись, Михайло Иванович, государю Ивану Васильевичу. Теперь, государь, скоморошья потеха: как холопы из господ жир вытряхают. (Смех.) Афонька новый и боярин голый. Боярин так хозяйствует, что в поле колос от колоса не слыхал человеческого голоса. (Смех.) Копна от копны три дня езды. (Смех.)

Скоморох. Государь милостивый, показавши вельмож, дозволь нам поиграти в царя?

Иван. В которого царя?

Скоморох. В польского Жигмонта.

Иван. В Жигмонта дозволяю.

Скоморох. Представление начинается! (Входят скоморохи, одетые в бумажные доспехи.) Се, государь, польские жолнеры. Ишь, как идут, горды паны-гусары! Знамена – тряпки, барабаны – лукошки, ружья – дранницы. (Смех.) Сидит царь Жигмонт на троне. (Садится на принесенный чурбан.) Вокруг него придворные на соломоне. (Смех.) Сиречь на соломе. Позвать ко мне Маршалку!

Второй скоморох. О, царь-король Жигмонт, зачем меня призываешь и что творить повелеваешь?

Третий скоморох. И, не дождавшись навету, поворачивается задом и производит нескромный звук. (Хохот.)

Польский посол (сердито). О, холера ясная, лайдаки пся крев! Свиньи российские!

Первый (хохоча). То он нажимает телячьи пузыри, которые у него подвязаны под мышкой.

Второй скоморох. А ну тебя за то! (Бьет Маршалку.)

Третий скоморох. Придворные, бросьтесь на Маршалку и задайте ему трепку.

Скоморох-король. Я, царь-король Жигмонт, повелеваю убить до четырнадцати тысяч младенцев!

Второй скоморох. И тебе достанется! (Бьет скомороха-короля.)

Третий скоморох. Заодно задаю трепку и царю-королю! Потом царя уносит в пекло черт. (Скоморох, одетый чертом, волочит скомороха-короля.)

Крики. Бей его! Бей ляхову Литву! Бей всех ненаших! Бей! (Слышны шум, крики и топот.)

Малюта (сердито). Что там за дурачество стряслось?

Стрелец-оберегальщик (вбегает с разбитым в кровь лицом). Какой-то ходит в городе, уродует. Возле Каменного моста перехожего убил.

Стрелец-оберегальщик. Вот оно, гонится!

Малюта. Берите его!

Детина пьяный. Меня? Да я всю Москву прошел, по себе борцов не нашел! Борцов, удалых молодцов. (Смеется.) Борцов не случилося, молодцов не годилося. (Размахивает дубиной. Бьет кого-то в толпе. Тот падает.) Первая пошибочка, вторая пошибочка, почну третью пошибочку. (Смеется. Размахивает дубиной. Крики. Медвежий рев.)

Скоморох (кричит). Ермолка, медведей уводи, медведей зашибут!

Польский посол. Как московские холопы развеселятся, то самое время, панове, уходить.

Царь Иван. Волоките дурака ко мне! (Оберегальщики волокут детину.) Ты зачем убил перехожего? Тебе самому да ведь также смерть приде.

Детина (падает перед царем на колени). Ой-ты, еси царь-государь Иван Васильич, принес тебе свою винную голову. Уж мочь-силу, государь, имею. По пирам люблю ходить, буйствовать. (Смеется.) Сел за дубовый стол в большой угол, попихнул правой рукой и правой ногой, – все гости в правый угол, попихнул левой рукой и левой ногой, – все гости в левый угол. Попихнул обеими – все гости в сенях. (Смеется.)

Иван. Люблю русское раздолье! Пустите его. (Детину отпускают.)

Седой. Пойдем, малец. Ведь ты, мальчик, еще мал. А народ здесь пьет и шумит. (Слышны шум и драка.)

Пьяный. На прошлой ярмарке меня два брата били. Все побили-переранили. Мне они не кажись! Я одного братца на руку возьму, да другого на руку другую возьму. Я братанов вместе схлестну, – у них кости расхлебаются и все суставы рассыплются. (Бросается в драку.)

Второй пьяный(с окровавленным лицом). И я со многими бранился, а с иными дрался! Того не помню всего. (Смеется. Шум драки.)

Слышны крики. Бери его на левый вороток, поднимай на правый носок, дергай рукой с плеча, дергай ногой с гузна! Поперек хребта его!

Первый (держась за глаз). Ой, глаз выкололи!

Второй (хромая на ногу). Ногу выломали!

Третий. Ишь ты, черт, ревет, окарача! (Ползает, бьет дубиной вокруг себя.)

Стрелец-оберегальщик (пьяный). Тотчас всех смутьянов-буянов возьмем в объезжую за дела неприличные! (Падает.)

Поп. Как такое творить при священных особах, при государе! Караульщики, сюда! Ты, грешник, уймись, не то брошу тебя о землю, то кожа лопнет, от шеи до гузна. (Дерется.)

Пьяный (поет). Эх, ели до икоты, пили до перхоти, пели до надсады, плясали до упады. (Смеется. Танцует.)

Иван (смеется). Милые мои, признаюсь, грешник, люблю русскую лихую драку. При игрищах и потехах потешный бой – потеха исконно русская. Признаю свое неблагочестие. Но притом мыслю, что игрищами и потехами я хочу добиться любви среди простого народа, сходя к его немощи. Дабы нас, своих государей, признали, а не их, вельмож-изменников. Выкатить еще бочки с пивом да и вино! Хай веселится натура русская!

Крики. Слава государю! Слава!

Действие пятое

Борис Годунов (докладывает, глядя в бумаги). Государь, для пожарного строительства в Москве площади сгоревших храмов ныне выровнены, а где надо, домы сломлены. Сломка за счет хозяев вольнонаемными работными людьми. Ров обложен тесаным камнем. Общая стоимость тридцать пять тысяч рублев.

Иван. Который ров?

Борис Годунов. Ров, который отделяет площадь Пожар от спуска к реке. И в другой части на рву положена водосточная канава. (Подает бумаги.) А в городе Москве старые храмы надобно починить и новые поставить.