Владимир Пистоленко - Раннее утро Страница 41

С е м е н. Лицо вроде осунулось. И побелело.

Н а д я. С хорошей жизни. Сам все знаешь. (В порыве откровенности.) Веришь, иногда хотелось в реку, в омут кинуться, чтоб один конец…

С е м е н. Да ты что? Подумай, о чем говоришь?!

Н а д я. Правда. Вот, бывало, делаю что-нибудь, а сама все думаю и думаю… Ну, зачем я живу? Что хорошего вижу? Не жизнь это, а маета одна, черная ночь. И никакого просвету… Вот только вспомню твои слова, что все переменится, и терплю. Жду. И страшно станет. За тебя и за всех…

С е м е н. Почему?

Н а д я. Мало ли что… Ведь я слышу, как они против вас, прямо живьем бы в землю зарыли…

С е м е н. Дело идет на то, кто кого. Да, так ты говоришь, просвета нет… Есть! Глянь в окно, была ночь, верно? А сейчас светает. Потом солнце взойдет. Обязательно. И никто, никакой Бутов не остановит. Понимаешь?

Н а д я. Понимать-то понимаю…

С е м е н. А что?

Н а д я. Думаешь, легко сидеть сложа ручки да ждать? Нет, я пойду к вам, а?..

С е м е н. Что будешь там делать?

Н а д я. Все, что надо. Не бойся, краснеть за меня не придется.

С е м е н. Да я не об этом. В отряде же ни одной девчонки нет.

Н а д я. Вот я и буду первая.

С е м е н. Зря. Была б ты замужем…

Н а д я. А разве к вам только женатых принимают?

С е м е н. Напрасно смеешься. Народа-то у нас много, разные люди.

Н а д я. Напугать хочешь?

С е м е н. Вот и выдумывает же человек! Ей про дело, а она… Хочешь, сам поговорю с Кобзиным? Хочешь?

Н а д я. Не надо.

С е м е н. Твое дело. Только не обижайся.

Н а д я. За что же мне на тебя обижаться? Эх, Семен, Семен, я ведь все понимаю.

С е м е н. Ну ладно. Надо идти. Скажу Кобзину, что дом пустует. Проводи, Надя.

Надя провожает его до двери прихожей.

Сергея наведать не забудь! (Уходит.)

Надя со свечой поднимается к комнате Обручева, приоткрыв дверь, посветила, снова закрывает дверь, на цыпочках уходит в гостиную.

Н а д я. Заснул студент… (Всплеснув руками.) Дура я, дура! Стол собран, а я накормить Семена забыла… Даже не спросила.

Вбегает  В а с и л и й.

В а с и л и й. Там красные! Комиссар Кобзин… Впускать? А?

Н а д я (радостно взволнована). Ну, а как же?

Василий и Надя быстро уходят. С револьверами в руках появляются  Б о н д а р ь  и  Ю р о ч к а. За ними В а с и л и й  и  Н а д я.

Б о н д а р ь. Здравия желаем!

Н а д я (приветливо). Здравствуйте!

Б о н д а р ь. Значит, ваши буржуи тягу дали?

Н а д я. Сбежали…

Б о н д а р ь. Понимают… Оружие есть?

Н а д я. Вот только ружье у Василия…

Ю р о ч к а. Тоже ружье! Нам бомбы, пулеметы…

Н а д я. У нас ничего такого нет.

Б о н д а р ь. Признаем. Хозяин много добра увез?

Н а д я. В чем были, в том и поехали.

Б о н д а р ь. Приятно. Все барахло отдадим революционному пролетариату. Ну, а с золотом как? Прихватили?

Н а д я. Не заметила.

Б о н д а р ь. Дико! Революции золото нужно… Придется обыск…

Ю р о ч к а. А почему на столе собрано?

Б о н д а р ь. Резон…

Н а д я. Хозяева не успели поужинать.

Б о н д а р ь. Даже очень… Может, попитаемся, Юрочка?

Ю р о ч к а. Как-то подсасывает… Решай, комиссар.

Б о н д а р ь. Позволим, бегом… (Наде.) Временно мы остаемся у вас. (Василию.) Никому не открывать. Никого не пускать — занято! Прошу за стол. И вы садитесь — равноправие.

Все садятся за стол.

Ю р о ч к а. Водочки не видать…

Н а д я. В графине.

Б о н д а р ь. Культура.

Ю р о ч к а. Комиссар, признаю стаканы…

Б о н д а р ь. Могу.

Пьют.

Ю р о ч к а. Закусываю после третьего…

Пьют.

Барышне, как женщине, можно не пить, а ты пей…

В а с и л и й. Да я ничего… трудно осилить сразу…

Б о н д а р ь. Люблю культуру. Гитара есть?

Н а д я. Есть. (Подает гитару.)

Бондарь настраивает.

Ю р о ч к а. А я женский пол люблю. Словно какой-нибудь тигр. В доме есть жители?

Н а д я. Никого больше нет.

Б о н д а р ь. Ну, какую?

В а с и л и й. Слышь, эту. (Затягивает.) «Когда б имел златые горы…»

Б о н д а р ь. К черту златые горы — буржуазийская! Надо трудовой пролетариат, об его горе… (Играет, поет.)

А вечер вечереет.Подруженьки идут.Маруся отравилась, в больницу повезут.

Ю р о ч к а. Женского полу у нас мало…

Б о н д а р ь. Юрочка, ша! (Играет, поет.)

В больницу привозилиИ клали на кровать…

Ю р о ч к а. Вас, барышня, как зовут?

Н а д я. Надежда.

Б о н д а р ь. Симпатичное имя. (Играет, поет.)

Два доктора, сестрицаСтарались жизнь спасать.

Ю р о ч к а. Замужем?

Н а д я. Нет.

Б о н д а р ь. Выдадим. Мы и об девушках заботимся.

В а с и л и й. Мутит… (Уходит.)

Б о н д а р ь. Животная некультурная.

Ю р о ч к а. Пойдем, Надя, на минутку. Разговор один есть… Об деле.

Б о н д а р ь. Я сам поговорю с дамой! Уйди!

Ю р о ч к а. Нет, ты уходи…

Б о н д а р ь (выхватив из кармана карты). Тяни…

Ю р о ч к а (тянет). Валет…

Б о н д а р ь (тянет). Туз! Моя! Смойся!

Надя пытается выскользнуть в прихожую, но ее перехватывает Бондарь.

Стой, дама!

Н а д я (пытаясь вырваться). Пустите! Василий! (Увидев Обручева.) Сергей!

О б р у ч е в. А ну прочь! (Стреляет.)

Бондарь и Юрочка отпрянули.

Беги, тебе говорят!

Надя убегает. Обручев прячется за дверью. Бондарь и Юрочка, скрываясь за мебелью, часто и беспорядочно стреляют.

Б о н д а р ь. Юрочка, окружай.

Ю р о ч к а. Сам окружай.

Входят  К о б з и н,  С е м е н,  В а с и л и й,  Н а д я,  к р а с н о г в а р д е й ц ы.

К о б з и н. Что за стрельба? Прекратить!

Б о н д а р ь. А ты что за тип? Чего надо?

К о б з и н. На квартиру надо.

Б о н д а р ь. Квартира занята…

Ю р о ч к а. Это тебе не кто-нибудь, а комиссар красного отряда Кобзин!

К о б з и н. Я тоже комиссар Кобзин.

Б о н д а р ь. Тоже? Подставной?

К о б з и н. Нет, настоящий. Руки вверх! И ни с места! Чуть что… (Семену.) Забери оружие.

Семен обезоруживает Бондаря и Юрочку.

Поджигали?

Б о н д а р ь. Боже упаси! Мы работаем по золоту…

К о б з и н. Красные банты нацепили… (Срывает банты.) Завтра революционная тройка судить будет.

Б о н д а р ь. За что?

К о б з и н (Семену.) Пусть уведут.

Б о н д а р ь. Пожалуйста.

Семен провожает бандитов за дверь.

К о б з и н (Наде). А ты все дрожишь? Успокойся. Ну?

Н а д я. Возьмите меня в отряд.

К о б з и н (шутливо). Такую кислую? (Меняет тон.) Вот что, девушка, Надя Корнеева, кажется?

Н а д я. Да.

К о б з и н. Слезой дорожить надо. Значит, просишься в отряд?

Н а д я. Я что хотите буду делать — стирать, стряпать.

Входит  С е м е н.

Я все умею, возьмите!

К о б з и н. В отряде кроме стирки дел хватит. Молодец, правильно решила. (Семену, кивнув в сторону Обручева.) Твой студент?

С е м е н. Он, Петр Алексеевич. (Обручеву.) Иди сюда, это наш комиссар…

Обручев спускается по лестнице. Входит  А н н а, за ней нерешительно идет С т р ю к о в.

А н н а. Здравствуйте.

Н а д я. Бабуня! (Увидела Стрюкова.) А этот зачем вернулся?

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Прихожая в доме Стрюкова. Справа дверь в гостиную — там комната комиссара Кобзина. На полу ящики с патронами, чуть в стороне — пулемет, два-три седла и другие принадлежности походной жизни. Слегка напевая, С е м е н  играет на двухрядке. Входит  В а с и л и й.

В а с и л и й. Здорово. Играешь?

С е м е н. Нет. Дрова рублю.

В а с и л и й. Веселый ты человек, Сень. А я, брат, ухожу. Прощай, друг.