Иоганн Гете - Собрание сочинений в десяти томах. Том пятый. Драмы в стихах. Эпические поэмы Страница 47

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Как сердца благородного мне жаль!Какой печальный жребий выпал ей!Ах, выгодна ль тебе ее потеря?И так ли нужно, чтоб уехал он?Иль делаешь ты это для того,Чтоб обладать талантами и сердцем,Которые с другою до сих порДелила ты? И честно ли так делать?Чего тебе еще недостает?И муж, и сын, и красота, и знатностьЕсть у тебя, и хочешь ты егоИметь в придачу? Любишь ты его?Коль нет, зачем не можешь больше тыОтречься от него? Должна признаться,Что сладостно в душе его прекраснойМне созерцать, как в зеркале, себя.Какой восторг, когда он до небесТебя возносит песнею своей!Ты зависти достойна! Ты не толькоВладеешь тем, что многие желают,Но каждый знает, чем владеешь ты.Твоя отчизна смотрит на тебя,И ты достигла высшей точки счастья.Иль должно только имени ЛаураЗвучать со всех прелестных, нежных уст?И лишь один Петрарка вправе былОбожествить безвестное созданье?Кто в мире равен другу моему?Как почитает мир его теперь,Так будет он прославлен и потомством,О, как прекрасно в блеске этой жизниИдти с ним рядом! После вместе с нимВступить в грядущий сумрак легким шагом!Тогда бессильно над тобою время,И старость дряхлая, и плеск молвы,И наглый гул хулы и одобрений.Все преходящее навек хранитНам песнь его. И в ней ты будешь юной,Куда б ни мчал круговорот вещей.И у нее ты не отнимешь друга.Я знаю, что ее влеченье к ТассоПодобно и другим ее страстям.Они, подобно месячным лучам,Едва мерцают, озаряя путь.Они не греют и не льют вокругБлаженства жизни. Будет ей отрадноУзнать про то, что счастлив он вдали,Как было сладко видеть каждый день.И, наконец, от этого двораИ от нее мы изгнаны не будем,И вместе с ним я возвращусь обратно.Да будет так! Идет суровый друг.Удастся ль укротить его? Посмотрим.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Леонора. Антонио.

Ты нам войну приносишь вместо мира,Как будто ты из лагеря пришел,Где сила и кулак решают дело,А не из Рима, где с благословеньемПодъемлет руки разум, видя мирУ ног своих послушно преклоненным.

Терпеть упрек, прелестная подруга,Обязан я, но оправданье есть.Опасно долго проявлять себяУмеренно-разумным: караулитТебя злой гений, он желает жертвуОт времени до времени иметь,И этот раз ему я, к сожаленью,Ее принес за счет моих друзей.

Ты слишком долго был среди чужих,С их мыслями привык согласоваться.Теперь, когда ты видишь вновь друзей,Готов ты с ними спорить, как с чужими.

Здесь и лежит опасность, милый друг!Среди чужих мы напрягаем силы,Внимательны к себе, чтоб нашу цельОсуществить чрез их расположенье.Но мы распущенны в кругу друзей,Мы отдыхаем в их любви, себеПричуды позволяем, наша страстьНесдержанна, и оскорбляем мыНевольно тех, кого всех больше любим.

В твоем спокойном рассужденье, друг,Всего тебя я с радостью узнала.

Досадно мне — охотно признаюсь,Что я сегодня меру потерял.Но согласись: когда с горячим лбомПриходит от работы человек,Чтоб отдохнуть под сладостною тенью,Под вечерок, для нового труда,И вдруг находит, что уж раньше теньюБездельник завладел: ужели в немНе вспыхнет человеческое чувство?

Когда он настоящий человек,Он эту тень разделит с человеком,Что отдых усладит и облегчитЕму работу чудною беседой.Ведь дерево дает большую тень,И нет нужды, чтоб вытеснять друг друга.

Не будем дальше вновь и вновь игратьОдним сравнением, Элеонора.Да, много в этом мире есть вещей,Что мы готовы разделить с другими.Но есть одно сокровище: оноДается только истинной-заслуге.И есть другое, что и с заслужившимНикто не пожелает разделить.Ты хочешь знать их имя? Это — лавр.Другое же — благоволенье женщин.

Венок на юношеской головеЗаслуженного мужа оскорбил?За труд его, за сладостные песниНе мог бы ты найти скромней награды.Заслуга неземная, что паритЛишь в воздухе и нам чарует духЛишь в легких образах и нежных звуках,Она одним лишь символом прекраснымДостойно может быть награждена.Как он едва касается земли,Едва касается высокий дарЕго чела. Бесплодна эта ветвь,Поклонников бесплодное вниманьеЕе дарит ему, чтоб облегчитьСвою вину. Едва ли будешь тыЗавидовать сиянью золотомуВкруг мученика голой головы.И знай, что так же лавровый венок —Скорее знак страдания, чем счастья.

Ужель хотят прелестные устаУчить презренью к суетности мира?

Ты не нуждаешься в моих уроках,Чтобы ценить достойное. Но все жОт времени до времени и мудрыйНужду имеет в том, чтоб в верном светеЕму явили то, чем он владеет.Не будешь, благородный человек,Ты притязать на призрачную почесть,Ведь служба, за которую тебеОбязаны твой князь, твои друзья, —Жива и действенна, твоя наградаДолжна живой и действенною быть.Твой лавр — доверье герцога, оно,Как сладостное бремя, на плечахПокоится твоих, доверьем всехПрославлен ты.

                            Но ты не говоришьО ласковом благоволенье дам?Иль ты его изобразишь ненужным?

Как посмотреть! Ты не лишен его,Хоть без него ты обошелся б легче,Чем тот прекрасный, милый человек,Скажи одно: могла ли б о тебеКакая-нибудь женщина с успехомЗаботиться, тобою заниматься?Все прочно у тебя, в порядке все.Умеешь ты доставить и себеТо, что другим. А он по нашей частиНас занимает. Мелочей без счетаНедостает ему, а их как разУмеет женщина ему создать.Ходить он любит в тонком полотне,В роскошно шитой шелковой одежде,Он любит наряжаться, он не можетМатерию, приличную слуге,Терпеть на теле. Все должно на немСидеть прекрасно, тонко, благородно.И он, однако, вовсе не умеетСебе все это завести, беречьПолученное; денег и заботыНедостает ему; то здесь, то тамОн оставляет вещи. НикогдаИз странствия не возвращался он,Не потерявши треть вещей. СлугаВорует у него. Итак, мой друг,Забот о нем на целый год хватает.

И оттого он всех для вас дороже!Счастливый юноша! Ему порокиВменяют в добродетели, даютРазыгрывать мальчишку из себя,И слабостями он гордиться может!Прости меня, прекрасная подруга,Что буду я немного ядовит.Ты говоришь не все, не говоришь,Что дерзок он, умнее, чем на вид.Он хвалится победою двойной,Он рвет узлы и вяжет, побеждаетСердца такие! Можно ли поверить?

Но это и доказывает нам,Что нас лишь дружба оживотворяет.И, на любовь любовью отвечая,Мы лишь достойно награждаем сердце,Которое, себя позабывая,Живет в прекрасной грезе для друзей.

Балуйте же его и за любовьИ дальше принимайте себялюбье,И, оскорбляя преданных друзей,Восторгов дань давайте добровольноНадменному! Разрушьте до концаПрекрасный круг взаимного доверья!

Нет, мы не так пристрастны, как ты мнишь,И другу нашему даем уроки.Желаем мы его образовать,Чтоб больше наслаждался он собоюИ услаждал других. Мы знаем то,Что в нем заслуживает порицанья.

Но многое, что должно порицать,Вы хвалите. Его давно я знаю,Он слишком горд, чтобы скрываться. ВдругВ себя он погружается, как будтоВесь мир в его груди, он тонет в нем,Не видя ничего вокруг себя.Тогда он все отталкивает прочь,Покоится в себе самом, и вдруг,Как мина загорается от искры,Он бурно извергает радость, скорбь,Причуду, гнев. Он хочет все схватить,Все удержать, тогда должно случитьсяВсе, что сейчас пришло ему на ум.В единый миг должно произойти,Что медленно готовится годами.В единый миг он хочет разрешитьТо, что во много лет неразрешимо.От самого себя и от другихОн требует того, что невозможно.Желает он пределы всех вещейСхватить зараз, а это удаетсяЕдва ль из миллионов одному,Он не из тех, и должен наконецУйти в себя, не став нисколько лучше.

Но он вредит себе, а не другим.

Нет, и других он слишком оскорбляет.Едва ли ты решишься отрицать,Что, схваченный внезапной страстью, онДерзнет бранить и князя, и княжну,И всякого злословить, кто б он ни был,Лишь на мгновенье, правда, но оноПриходит вновь: он языком своимВладеет так же мало, как и сердцем.

Я думаю, что, если бы он могОтсюда удалиться ненадолго,Для всех бы это было хорошо.

Да, может быть, а может быть, и нет.Но нечего об этом думать. МнеНе хочется вину взвалить на плечи.Покажется, что я его гоню.Я не гоню его. Спокойно можетОн и со мной остаться при дворе.И если он желает примиритьсяИ следовать совету моему,Мы кое-как ужиться вместе можем.

Ты повлиять надеешься на душу,Которую пропащею считал?

Всегда надежда лучше, чем сомненье,И мы должны надеяться всегда.Кто может все возможности учесть?Он дорог князю, пусть же остается,И если мы напрасно бьемся с ним,Он не единственный, кого мы терпим.

Что можешь ты судить столь беспристрастно,Я все-таки не думала, мой друг.

Ведь преимущество имеет старость:Хоть ей ошибок и не избежать,Она с собой справляться быстро может.Ты примирить меня старалась с другом,Теперь об этом я прошу тебя.Ты делай все, что можешь, чтобы ТассоОпомнился, скорей пришел в себя.Я сам пойду к нему, как только яУзнаю от тебя, что он спокоенИ что не может увеличить злаПрисутствие мое. Но в сей же часТы это сделай, вечером АльфонсОбратно едет, и его я долженСопровождать. Ну, а пока прощай.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ