Николай Коляда - Всеобъемлюще Страница 5

Пауза.

ВЕРА ИВАНОВНА. Ну вот. А что дальше – я забыла. Вылетело. Это всё из-за твоих комментариев.

НИНА СЕРГЕЕВНА. Молчу, не вопрос.

ВЕРА ИВАНОВНА. А если так будет на спектакле?

НИНА СЕРГЕЕВНА. Что?

ВЕРА ИВАНОВНА. Ну, вылетит у меня?

НИНА СЕРГЕЕВНА. Дак ты по логике. Подумай и говори.

ВЕРА ИВАНОВНА. Чего по логике?

НИНА СЕРГЕЕВНА. Чего там дальше-то должно быть?

ВЕРА ИВАНОВНА. Откуда я знаю?Скандал какой-то из-за этой пастушки. Потому что он не с этой пастушкой, а с этой служанкой, оказывается.

НИНА СЕРГЕЕВНА. С Анхелиной?

ВЕРА ИВАНОВНА. С Анхелиной. А она просто врет про пастушку.

НИНА СЕРГЕЕВНА. Ну и вспоминай – с чего начинается и поскакали дальше.

Пауза.

ВЕРА ИВАНОВНА. По логике, не по логике – если мозги заскорузли, всё – дальше не идет.

НИНА СЕРГЕЕВНА. Я знаю. Ты боишься, что тебя попрут на пенсию, вот и решила выучить эту роль. Не выучишь! А место суфлёра занято, вот тебя теперь только в уборщицы перевести смогут!

ВЕРА ИВАНОВНА. Нет.Выучу.

НИНА СЕРГЕЕВНА. Тебя попрут.

ВЕРА ИВАНОВНА. Не попрут. Я – знамя нашего театра!

НИНА СЕРГЕЕВНА. Ага, знамя. С чего это? Знамя на древко надевают и им размахивают.

ВЕРА ИВАНОВНА. Вот мною и размахивают! Тихо! Давай ещё раз с самого начала. Читай ремарку. Так мне проще.

НИНА СЕРГЕЕВНА. Сначала? Давай, раз пошло так.«Графиня выходит в зало и стоит посерёдке» ... Почему «в зало»-то? Может, «в зал»? И почему – «посерёдке», а не «посередине»? У сына губернатора образование – три класса начальной школы?

ВЕРА ИВАНОВНА. Распальцовку кончай, а? Что ты лезешь не в своё дело? Ты что – редактор или режиссёр? Твоё какое дело? Читай!

НИНА СЕРГЕЕВНА. Да не вопрос. Учти: осталось еще полчаса и ты мне – девяносто рублей. И десятку плюс сверху – за вредность. (Громко). «Из правой двери выглядывает Анхелина». Ну, всё, говори.

ВЕРА ИВАНОВНА.

«Скажи мне, Анхелина,

А где наш граф, который ночью

Поздно вдруг явился, растрепан,

Не в себе, не в духе,

На себя не обратился,

Где спит он? Он упал или лежит

У нашего камина?

Скажи скорей, скорее-е-е-е-е,

Всеобъемлюще-е-е-е-е-е!» (Бегает вокруг пальмы).

НИНА СЕРГЕЕВНА.

«Наш граф лежит на пуфиках,

Возле камина, боки греет,

Он где-то был, боюсь признаться вам об этом,

О всеобъемлющем … »

ВЕРА ИВАНОВНА.

«Дак знаешь ты?» (Залезла на лесенку, ухватилась за канат, раскачивается).

НИНА СЕРГЕЕВНА (смотрит на неё поверх очков). Ты как-то по-новомодному, по совремённому … Мейерхольд, блин …

«Дак как же я не знаю?

Ведь я служанка ваша много лет.

Стираю, мою, чищу вам, варю

Так много, всеобъемлюще!»

ВЕРА ИВАНОВНА (пробежала от кулисы к кулисе, включила фонари, встала в центре сцены).

«Дак отвечай же, что ты знаешь

Такого, всеобъемлющего,

Много, всеохватившего всех нас,

Скажи, скажи скорей!»

НИНА СЕРГЕЕВНА.

«Да он с пастушкою связался,

из поселения, что тут, напротив замка

Расположено.

О, это видно всеобъемлющая страсть

Или сказать точнее – страстная любовь!»

Пауза.

Какой бред. Бред сивой кобылы. Ну, просто – бычок, в заднице чеснок: макай, да ешь. И что ты тут увидела? Какое материнство? Какая твоя тема тут? Где она? Ау?! Зачем ты лезешь в это чхинчхапуру, в этот позор?!

ВЕРА ИВАНОВНА. Ну, это же только начало! Там дальше оно проклёвывается!

НИНА СЕРГЕЕВНА. Кто?!

ВЕРА ИВАНОВНА. Материнство!

НИНА СЕРГЕЕВНА. Тут с вами не захочешь никаких девяносто рублей. То артисты отвратно играют и ты должен сидеть и смотреть это, то пьеса такое барахло, что нету слов. Всё. Я пошла. Знаешь, в грязи купаться со свиньёй – обе в дерьме окажетесь, но удовольствие получит только свинья

ВЕРА ИВАНОВНА. Ты про кого это? Кидай реплики! Что я потом говорю? Ну, что там дальше?!

НИНА СЕРГЕЕВНА. Ничего. Тут написано: «Графиня и Анхелина пляшут». С чего это вдруг?

ВЕРА ИВАНОВНА. Ну, давай.

НИНА СЕРГЕЕВНА. Я не поняла. То есть, Анхелина и Графиня пустились в пляс после этих слов про графа?

ВЕРА ИВАНОВНА. А тебе-то что?

НИНА СЕРГЕЕВНА. Нет, а какая логика? Какой повод?

ВЕРА ИВАНОВНА. Ну, пляшут.

НИНА СЕРГЕЕВНА. Дак какой мотив-то какой у них?

ВЕРА ИВАНОВНА. Мотив – элегия, радость какая – развеселый-веселый мотив.

НИНА СЕРГЕЕВНА. Да с чего они плясать-то начинают?

ВЕРА ИВАНОВНА. Ну, может быть, им весело. Вот, я музыку принесла. Пусть играет.

Нажимает кнопку на магнитофоне.

НИНА СЕРГЕЕВНА. Да с чего они в пляс-то пустились?!

ВЕРА ИВАНОВНА. Автору виднее.

НИНА СЕРГЕЕВНА. А если автор – идиот?

ВЕРА ИВАНОВНА. Начали! Давай, подпляши мне.

НИНА СЕРГЕЕВНА. Да с чего?! Я не подписывалась под этим. Я только реплики обещала.

ВЕРА ИВАНОВНА. Давай!

Звучит какая-то быстрая, радостная музыка.

Они обе приплясывают вокруг пальмы и венков.

Устали. Сели. Дышат тяжело.

НИНА СЕРГЕЕВНА. Что это за барахло? Эта музыка – не музыка. Скрипка, бубен и утюг. Новогодний утренник в детском саду для детей с отставанием в развитии.

Пауза. Молчат. Нина Сергеевна села за стол, закурила, трясёт ногой.

Ох ты, горе, муж Григорий. Хоть бы худенький – Иван.

Вера Ивановна встала у окна.

Смотрит на кран, который на стройке туда-сюда возит что-то на стреле на своей.

ВЕРА ИВАНОВНА. Нина …

НИНА СЕРГЕЕВНА. Чего?

ВЕРА ИВАНОВНА. Вчера я сварила компот из мороженой калины и в квартире воняет солдатскими портянками, казармой.

НИНА СЕРГЕЕВНА. Ну и что?

ВЕРА ИВАНОВНА. Говорят, калина очень полезна. Но нюхать компот из нее невозможно. Кошка сидит на подоконнике, окно открыто, там решетка, кошка смотрит туда, на волю, на воле - идет дождь. Сквозь кашу листьев, совсем темных к ночи, я вижу немножко небо: оно почти белое, там, за тучами. Идет дождь. А я думаю: там кто-то летит в самолете в небе. Куда-то летит, торопится. Смотрит из самолета на мое освещённое окно и думает: «Кто там не спит, у кого окно светится?» И не знает, что это я и кошка. (Пауза, вытерла слёзы). Сосед купил машину в апреле и ни разу не мыл ее, машина стоит под окнами. Вот - помоет хоть дождь ее. Листья клена упали на машину и лежат. В квартире тихо и темно. Я смотрю в окно. Весь вечер я не двигаюсь и смотрю в окно. И из всех углов квартиры ползет Вечность. (Пауза). Слышишь?!

Пауза.

НИНА СЕРГЕЕВНА (громко). А как ей не поползти? Кто калину варит? Калину протирают.

ВЕРА ИВАНОВНА. Откуда я знаю? Ты же знаешь: я ещё та хозяйка.

Пауза.

НИНА СЕРГЕЕВНА. А мои обе кошки умерли. И Манюрка, и Лариска. Отвезла их в деревню на дачу и закопала в саду. Сначала одна, а потом через месяц и другая.

ВЕРА ИВАНОВНА. Обе?

НИНА СЕРГЕЕВНА. Обе.

Пауза.

А где твои - сын, внучка?

ВЕРА ИВАНОВНА. У себя дома. Зачем я им нужна. А где твои – дочь, внук?

НИНА СЕРГЕЕВНА. У себя дома. Я им мешаю занудством. Учу жить, говорят.

Пауза.

ВЕРА ИВАНОВНА. Вот-вот.

НИНА СЕРГЕЕВНА. Вот-вот.

ВЕРА ИВАНОВНА. Вот-вот.

Пауза.

НИНА СЕРГЕЕВНА (встала, хлопает в ладоши, говорит громко). Так, хватит сопли на кулак! Давай ещё раз. Итак! «Графиня выходит в зало и стоит посерёдке. Из правой двери выглядывает Анхелина». Ну, всё, говори.

Пауза.

Ну, говори?

Вера Ивановна рыдает. Говорит:

ВЕРА ИВАНОВНА.

«Скажи мне, Анхелина,

А где наш граф, который ночью

Поздно вдруг явился, растрепан,

Не в себе, не в духе,

На себя не обратился,

Где спит он, он упал или лежит

У нашего камина,

Скажи скорей, скорее,

Всеобъемлюще!»

НИНА СЕРГЕЕВНА (достала платок, тоже вытирает слёзы).

«Наш граф лежит на пуфиках,

Возле камина, боки греет,

Он где-то был, боюсь признаться вам об этом,