Александр Мардань - Лист ожиданий (сокращенный вариант) Страница 5

ОНА: И что ты собираешься делать?

ОН: А ты?

ОНА: А при чем здесь я? Ты развелся, я тебя об этом не просила.

ОН: Выходи за меня.

ОНА: Не помню, говорила ли я тебе об этом… но я замужем.

ОН: Я серьезно.

Вера встает с кровати, берет халат и нервно комкает его.

ОНА: И я серьезно. У американцев есть поговорка: «Не надо чинить то, что не поломалось». Извини, но, по-моему, ты как раз этим и занимаешься. Прекрасно знаешь — у меня с мужем нормальные отношения, мы вместе много лет, у нас сын, друзья, и я не понимаю, зачем что-то менять? Да и потом его снимут с должности, отзовут из-за границы. Ради чего?

ОН: Действительно, ради чего? И ради кого? Конечно, я не могу тебе предложить служебной квартиры с видом на Гудзон. Но ты же сама говорила, что твой муж — слуга, и никакого не народа, а такого же слуги, только на ступеньку выше.

ОНА: Да при чем здесь это?..

Константин тоже встает и ходит по комнате.

ОН: При том! Я не верю, что ты его любишь, что тебя волнует его карьера. Ты просто не хочешь терять все эти удобства, поездки… А я для тебя — просто постельная принадлежность. Наши с тобой отношения — «Дама с собачкой»… сто лет спустя. Я — в роли собачки.

Константин со злостью пинает собственную сумку, стоящую на полу.

ОНА: Прекрати! Ты не знаешь, что он может и какие у него друзья!..

ОН: Вера, ну неужели тебе не надоело? Ложиться спать в одну постель, а просыпаться в другой?

ОНА: Ты тоже спал в разных постелях. Если тебе это так претит, почему ты развелся только сейчас, через десять лет? Или это не ты, а с тобой развелись?

ОН: Не имеет значения.

ОНА: Имеет. Костя, это глупо. Любой брак — это два-три года счастья, а потом — мирное существование. И у нас с тобой было бы то же самое. Семья — это в конечном итоге домашние тапочки. А наши встречи — туфли на высоких каблуках. Ты хочешь лишить нас праздника? Через какое-то время ты опять станешь искать его. И я тоже. (Пауза.) А дети? Как им это объяснить? (Пауза.) Костя, пусть все будет, как было.

ОН: Нет, как было — не будет. Даже если ты не захочешь выйти за меня.

ОНА: Что ты имеешь в виду? А, ну конечно, ты же не сможешь долго жить один. Я права? А я чувствую — что-то не то… Теперь все ясно.

ОН: Что ясно? Я восхищаюсь твоей логикой! Я делаю тебе предложение, и тем самым разрушаю наши отношения? Это же бред!

ОНА: Это ты бредишь!

ОН: Прав был мой отец: жен меняют те, кто не умеет вовремя менять любовниц.

Вера хватает плащ.

ОНА: Я пойду. Закажи мне такси.

ОН: Куда?

ОНА: В Америку.

Константин берет в руки ее халат, брошенный на кресло.

ОН: Так, не привыкнув, и уедешь?

ОНА: Да пошел ты!

Вера снимает с пальца кольцо, бросает его на стол, хватает свою сумку и уходит, хлопнув дверью.

Константин ходит по номеру, потом наливает себе чашку бальзама, выпивает залпом. Поперхнувшись, кашляет. В этот момент раздается стук в дверь. Константин бежит открывать, но через несколько секунд возвращается, разочарованный. В руках у него — пакет в ярких надписях на английском.

Константин вынимает из пакета коробочки с лекарствами, затем бросает их на стол и выбегает из номера.

Через некоторое время звонит телефон. В пустом номере долго раздаются звонки…

АКТ 5-й

1990 год.

Номер в стамбульской гостинице. С улицы доносится крик муэдзина, призывающий правоверных на вечерний намаз.

По номеру разбросаны коробки, в центре комнаты стоят два танка — детские игрушки с дистанционным управлением. Ваза с 25 розами.

Появляется Константин в элегантном костюме, в галстуке, с дипломатом. Подходит к телефону, набирает номер.

ОН: Олег Павлович, это Константин. Из Константинополя. То есть, из Стамбула (Пауза) Если мы сумеем отгрузить 300 тысяч, турки откроют аккредитив под 9 долларов за штуку, на 10 они не соглашаются (Пауза.) По всем правилам стамбульского базара. Уходил. Прощался. Не возвращают. (Пауза.) Хорошо. Перезвоните мне, я в «Диване». Нет, я трезвый. Это гостиница так называется. (Смеётся, кладёт трубку.)

Открывается дверь, входит Вера. В руках у нее большие пакеты.

ОНА: Как переговоры? Ты давно вернулся?

ОН: За три минуты до тебя. Переговоры — нормально. Они, конечно, упрямились. Но я показал им товар лицом…

Отвернувшись от Веры, Костя надевает противогаз, поворачивается. Вера смеется. Константин не без усилий снимает противогаз.

ОН: Что вы смеетесь? Что вы все смеетесь? Лучше наших противогазов только наши газы. Не понимать это может только турок. Еще неизвестно, куда повернет Хусейн после Кувейта.

ОНА: Ну, тогда давай обмоем и контракт, и покупки. Поздравь с обновками! За пять танков — кожаная куртка. Представляешь, прицепился ко мне один турок. «Наташа! Наташа! Зайди ко мне в магазин!» Начал передо мной дубленки раскладывать… Такое впечатление, что они женщин никогда не видели.

Константин открывает бар, достаёт красивую бутылку.

ОН: Виски… И даже лед есть. Турки хоть и мусульмане, но пьющие. Ну что, уипьем уиски? Или пойдем куда-нибудь? Кебаб съедим, кофе попьем. Ай-Софию посмотрим.

ОНА: Я читала, что когда ее строили, в основание по скифскому обычаю замуровали человека. Только не помню — зачем?

ОН: Чтобы колонны ровно стояли, трещин в стенах не было.

ОНА: Нет, не пойдем. Я после этого базара ног под собой не чувствую. (Сбрасывает туфли.) Ну, конечно, натерла.

ОН: Где? (Садится на корточки, берет Верины ступни в свои ладони.)

ОНА: Надела новые, думала, разносятся.

ОН: О-о-о… Похоже, придется тебе до конца поездки в тапочках ходить.

Пока Константин наливает виски, Вера облачается в новую кожаную куртку и встает перед ним в эффектной позе.

ОНА: Ну как, сэр?

ОН: Леди, Вы неотразимы. Весь Константинополь у Ваших ног!

Он протягивает Вере стакан, они чокаются и выпивают.

ОНА: Из всего Константинополя меня интересует только Константин по фамилии Любимов. Кстати, почему опять кровати раздельные?

ОН: С разными фамилиями общая не полагается.

ОНА: Я готова взять твою.

Костя делает «большие глаза».

Вера походкой роковой соблазнительницы проходит перед ним по номеру, но вдруг спохватывается.

ОНА: Ой, мне бы домой позвонить.

Константин ставит на стол перед Верой телефон. Она набирает номер.

ОН: Ты о чем-то волнуешься?

ОНА: У Олега — ни дня без приключений… Сорвалось! Его чуть из института не выгнали. За чувство юмора…

Вера снова набирает номер. Костя тем временем подливает виски себе и ей.

ОНА: К ним в группу направили кубинцев. Знакомиться стали. Один к Олегу подсел, с трудом фразу слепил: «Менья зовут Хосе». А тот: «А меня — Хозяин». Кубинец так и стал Олега называть… Опять занято… (Набирает номер ещё раз.)

Однажды мимо декан проходил, услышал… Ну и всё, скандал! Меня к ректору вызвали. «Расиста воспитали!» Пришлось покраснеть, звонки из МИДа организовать. Отделались выговором…

Вера кладет трубку и залпом выпивает виски. Константин наблюдает за ней, потягивая свой виски маленькими глотками.

ОН: Я бы ему больше самостоятельности давал. Будущее сегодня — не в карьерных вузах, а в свободном плавании. Тогда его хозяином будут называть по праву, а не по глупости.

ОНА: Ну, знаешь, в свободном плавании можно и утонуть…

ОН: Можно. Но, судя по тому, что ты рассказываешь об Олеге, он любую стену прогрызет.

ОНА: А если зубы себе раскрошит? Тогда — эту стену лизать? Или плевать на нее из-за бугра?

Константин с иронией смотрит на Веру.

ОН: Это у кого из классиков ты такие образы нашла?

ОНА: Да ну их, классиков!

ОН: Ой-ой-ой! А как же Ленин, «не трогай святое», Сталин — «был культ, но была и личность…»

ОНА: Мы же не знали. Это сейчас все рассказали и напечатали!