Олег Лукошин - Ленин в 17-м Страница 5

Ленин: Что же это получается, Алексей Максимович! Всех расстреляем, а Михалкову лафа?

Горький, словно обидевшись, складывает руки на груди и напряжённо смотрит в сторону. Отсмеявшись и протерев насухо глаза, Ленин убирает носовой платок в карман.

Ленин: Так и быть, Алексей Максимович, не расстреляем… Но фильм должен быть в двух сериях!

Горький тяжко вздыхает.

Ленин (добродушно хлопая писателя по коленке): Алексей Максимович, вы извините мой не слишком тонкий юмор. Я же всё это любя. Просто нарадоваться не могу встрече с вами. Вот сижу, гляжу на вас и думаю: «Какой замечательный человек этот Горький! Сколько в нём силы и душевного благородства!»

Горький: И вы меня простите, Владимир Ильич! Не вовремя я со своими нелепыми просьбами…

Ленин: Ну так обняться надо! А то так и останется между нами холодок непонимания.

Ленин с Горьким поднимаются из-за стола, крепко обнимаются и три раза целуются в щёки.

Ленин: Вот это по-нашему, по-русски!

Горький: Пора мне, Владимир Ильич! А то и так вас отвлёк вас от дел неотложных. Смею заверить, что всегда останусь вашим искренним и верным другом! Моё почтение Надежде Константиновне.

Ленин: И я горжусь дружбой с вами!

Провожает Горького до дверей и помогает ему одеться. Вождь и писатель крепко пожимают друг другу руки. Горький покидает квартиру, Ленин закрывает за ним дверь.

Ленин усаживается на тахту. Из соседней комнаты входит Крупская.

Крупская: Что, ушёл уже Алексей Максимович? Хорошо поговорили?

Ленин: Хорошо. Горький в своём репертуаре: печётся о людях, взывает к гуманизму… Надюша, будь добра, поставь музыку!

Крупская подходит к серванту, где стоит музыкальный центр и начинает перебирать компакт-диски. Выбрав один, поворачивается к Ленину.

Крупская: Аппассионату?

Ленин: Нет, Джимми Хендрикса.

Надежда Константиновна берёт другой диск и заряжает его в центр. Звучит что-то из Хендрикса, например, All Along The Watchtower.

Ленин встаёт с тахты и в такт музыке начинает перемещаться по комнате, совершая странные и одновременно стильные танцевальные движения.

(Можно сделать из этой сцены полноценный танцевальный номер с участием Ленина и Крупской. Этакий яркий и необычный танец, который станет хорошим эмоциональным контрапунктом в спектакле).

Музыка заканчивается, уставший Ленин присаживается на тахту, туда же перемещается Крупская. Несколько секунд супруги с нежностью смотрят друг на друга, словно вспоминая юные годы.

У Ленина звонит сотовый телефон. Мелодией звонка установлена песня «Дубинушка» в исполнении Федора Шаляпина.

Ленин (доставая из внутреннего кармана пиджака телефон): Ленин у аппарата!… А, товарищ Свердлов! Приветствую вас! Как продвигается подготовка к революции?.. Что значит, не уверены, что она состоится? Какие слухи? Кто распространяет?.. (Повышая голос) Ленин сменил тактику?! Ленин занял выжидающую позицию?!… Что за бред? Не верьте слухам, Яков Михайлович, верьте текстам и воззваниям!… Я пишу, читаю, разжёвываю о необходимости нового этапа революции, а вы там как в танке. Никакая смена тактики не возможна в принципе!… Нет, не обращайте внимания на демарш Зиновьева и Каменева! Откладывать из-за них вековое стремление народа к свободе мы не станем… Да, подтверждаю! Категорически подтверждаю! Вчера было рано, завтра будет поздно. Промедление смерти подобно! Именно сегодня! Будьте во всеоружии, не давайте слабину ни себе, не товарищам!… Да, обязательно приеду в Смольный! Сопровождение? Ну, пришлите человека. Но только одного, больше не надо. Иначе меня сочтут за олигарха… И вам не кашлять! Всего хорошего, встретимся!

Ленин убирает телефон в карман.

Ленин: Сменить тактику, надо же!.. Надюша, нам надо поработать!

Крупская: Ты не голоден? У меня супчик там…

Ленин (игнорируя её слова): Везде шатания, разброд, неуверенность. Необходимо напомнить товарищам по партии и всему народу о том, для чего нам нужны перемены. Присаживайся за стол, записывай!

Крупская подхватывает планшет, усаживается за стол, открывает необходимую программу и ждёт. Ленин, собираясь с мыслями, ходит по сцене из стороны в сторону.

Ленин: Своеобразие последних наблюдаемых нами лет – головокружительно быстрый переход от насилия над народом к лести народу, к обманыванию его обещаниями. Кот Васька слушает да ест. Олигархи как в России, так и в бывших республиках Российской империи держат власть, охраняют прибыли капитала, ведут империалистические войны в интересах международного капитала – и отделываются посулами, декламацией, эффективными заявлениями «эффективного менеджерства». Кот Васька слушает да ест. Однако войны порождены не только злой волей хищников-капиталистов, хотя они, несомненно, только в их интересах и ведутся, только их обогащают. Войны порождены полуторавековым развитием всемирного капитала, миллиардами его нитей и связей. Нельзя выскочить из империалистических войн, нельзя добиться демократического, не насильственного мира без свержения власти капитала.

По мере того, как Владимир Ильич диктует текст, со сцены нарастает волна шума. Это звуковой коллаж, характеризующий столетие между 1917-м и 2017-м годами. Стук хронометра, передающий бег времени. Взрывы снарядов и крики умирающих людей. Голоса политиков (Сталин, Гитлер, Кеннеди, Дзэдун, Горбачёв, Ельцин, Путин). Фрагменты популярных отечественных и зарубежных песен. Звуки повседневной жизни крупного города: детские голоса, шум автомобилей. Фрагменты телевизионных передач – политических и развлекательных. Звуковая палитра нарастает и полностью поглощает собой голос Ленин. Какое-то время его вообще не слышно: размахивая руками, он диктует Крупской текст словно в немой пантомиме. Постепенно звуковая волна спадает, голос Ленин вновь становится отчётлив.

Ленин: Возьмите нефтяное дело. Пара нефтяных королей – вот кто ворочает миллиардами, занимаясь стрижкой купонов, собиранием сказочных прибылей с «дела», уже организованного фактически, технически, общественно в общегосударственных размерах, уже ведомого сотнями и тысячами рабочих и инженеров. Национализация нефтяной промышленности возможна сразу и обязательна для революционно-демократического государства, особенно когда оно переживает величайший кризис, когда надо во что бы то ни стало сберегать народный труд и увеличивать производство топлива. Понятно, что бюрократический контроль тут ничего не даст, ничего не изменит, ибо с Путиными и Медведевыми, Чайками и Голиковыми, Зюгановыми и Жириновскими нефтяные короли справятся так же легко, как справлялись они с царскими министрами. Справятся посредством оттяжек, отговорок, обещаний, прямого и косвенного подкупа буржуазной прессы – это называется «общественным мнением» – а также подкупа чиновников в старом и неприкосновенном государственном аппарате.

И снова голос Ленина накрывает звуковая волна столетия. Он вновь не слышен. Звуки, отгремев, постепенно приглушаются.

Ленин: Буржуазные писатели исписали горы бумаги, воспевая конкуренцию, частную предприимчивость и прочие великолепные доблести и прелести капиталистов. Всем ставили в вину нежелание понять значение этих доблестей и считаться с «натурой человека». А на самом деле капитализм давно заменил мелкое товарное производство, при котором конкуренция могла воспитывать предприимчивость, энергию, смелость почина, крупным фабричным производством, акционерными обществами, синдикатами и монополиями. Конкуренция при таком капитализме означает неслыханно зверское подавление предприимчивости, энергии, смелого почина массы населения, гигантского большинства его. Означает замену конкуренции финансовым мошенничеством и прислужничеством на верху социальной лестницы.

Звуковая волна усиливается и затихает.

Ленин: Государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий. Государство есть особая организация силы, есть организация насилия для подавления какого-либо класса. Эксплуататорским классам нужно политическое господство в интересах поддержания эксплуатации, то есть в корыстных интересах ничтожного меньшинства против громаднейшего большинства народа. Эксплуатируемым классам нужно политическое господство в интересах полного уничтожения всякой эксплуатации, то есть в интересах громаднейшего большинства народа против ничтожного меньшинства современных рабовладельцев, то есть помещиков и капиталистов.