Александр Астраханцев - Звезда полынь Страница 5

Юноша. А я хочу и рубаху надевать, думая — тогда, может, ее и надевать-то не стоит!

Вячеслав. Стоит.

Юноша (безнадежно машет рукой). И ты туда же!

Вячеслав. Знаешь, что я тебе посоветую? Береги психику, пригодится. Дальше — там еще страшней: такие вопросы пойдут!..

Юноша. Какие?

Вячеслав. Тебе все сразу и выложи. Так и жить неинтересно будет.

Юноша. А хочешь, я тебе по секрету — одну гениальную вещь? Сам дошел! Чтобы жить с ними заодно, надо говорить на их занюханном языке, входить в их занюханные проблемы, уметь с ними этот их занюханный алкоголь пить и хохотать над их анекдотами. Тьфу!

Вячеслав. Ну, ты, брат, и суров! А я потихоньку сдаюсь. По всем позициям. Прикинь: стало даже нравиться жить.

Юноша (насмешливо). Как корове на ферме, да? Видал: стоят, жуют, а глаза такие, будто им еще тыщу лет тут стоять. Интересно: как можно жить, не зная, для чего? И ведь живут!

Вячеслав. Коровы, что ли?

Юноша. Да зачем? Люди! И, главное, притворяются, что знают. Вот загадка, а?

Вячеслав. Привычка. Как к новому костюму. Ты просто еще не привык — жмет везде.

Юноша. Как можно к такой чепухе привыкать? Одна за другую цепляется, а убери — и всё: чем себя занять?.. Все говорят: мальчик, мальчик, многого не понимаешь.

Вячеслав. Да пусть говорят, тебе-то что?

Юноша. Ага, а сверлилка? (Показывает пальцем в лоб). Спать-то не дает! Как так можно — без цели? Так и чешутся руки — или себя, или весь мир грохнуть разом, чтоб кончить с этой загадкой!

Вячеслав. Загадка в том, что цели-то нет: ты сам себе и цель, и средство… Ты возбужден. Что-то случилось?

Юноша. Помнишь, как я из дома сбежал?

Вячеслав. Это в который? В первый раз, что ли?

Юноша. Ну, когда Кольку Петрова хоронили — на мотоцикле сбило.

Вячеслав. А-а! Ему ж тоже шестнадцать было?

Юноша. Да я его знал, вот в чем дело.

Вячеслав. Помню, конечно.

Юноша. Такая бессмыслица вдруг — ну некуда деться! Взял, ушел.

Вячеслав. И с милицией привели!.. А матушка-то причем? Она ж поседела тогда! Пойми, дурень: пока ты взрослеешь, она старухой становится — она ж в тебя свою жизнь переливает. Тебе ее не жалко?

Юноша. А чего она смеется надо мной?

Вячеслав. А, может, это ее последняя защита от тебя?

Юноша. В душу лезет: расскажи да расскажи! А как я расскажу? Ей страшно будет!

Вячеслав. А заметь, как она чутка с тобой! У тебя же прощения просит!

Юноша. Я тоже просил!

Вячеслав. И все ж ты с ней по-свински: смеешься над ее слезами, считаешь ее чувства театром.

Юноша (усмехается). Не слишком ли? Это ты уже про себя!

Вячеслав. Не надо грязи! Я ж помню, какой ты был: капризный, нетерпеливый — как старик. Злой, всех поучающий старик. Один отец мог тебя приструнить — ты его одного боишься.

Юноша. Не боюсь!

Вячеслав. Боишься. И ненавидишь. И презираешь. Что сильный, что умеет работать как вол; тебя кормит!

Юноша. Ну, презираю! А кто меня поймет?

В дверь сначала заглядывает, затем входит Валентина Васильевна. Юноша в зеркале исчезает.

Валентина Васильевна. Ты еще не ушел? С кем ты разговариваешь?(Подозрительно оглядывает комнату).

Вячеслав (продолжая стоять перед зеркалом). Да так, сам с собой.

Валентина Васильевна. Я смотрю, ты часто стал сам с собой разговаривать.

Вячеслав. Я что, кому мешаю?

Валентина Васильевна. Нет, но… Тебе надо сходить к невропатологу.

Вячеслав. Еще чего!

Валентина Васильевна. Что у тебя за привычка спорить по любому поводу?.. Ты собрался — так иди!

Вячеслав. Сейчас.

Валентина Васильевна еще раз подозрительно оглядывает комнату и уходит. Юноша снова появляется в зеркале.

Юноша. Ушла?.. (Постепенно повышая голос до истерического). Да, я всех презираю: взрослых, сверстников, — всех! Как они сосут взапой эту жизнь! Смотреть не могу на эти их глаза, лица — всё схавать, всё поиметь! А эти всякие способы раздражения эрогенных зон! Так это у вас называется? Всё под себя пристроить готовы, даже Бога!

Вячеслав (громким шепотом). Чего кричишь — опять услышит!

Юноша. Да надоело!

Вячеслав. Всё сказал? Мне идти надо.

Юноша. Положим, всё.

Вячеслав. Какой ты еще дурачок! И это — я, который был рад любому, кто слушает?.. Ты знаешь, а мне даже хочется подражать им: хватать, грести. Нормальным человеком стать… Да, скорей всего, и стану.

Юноша (вздыхает, сокрушенно качая головой). Тебе хорошо, ты уже старый.

Вячеслав (хохочет). Да, брат, старый.

Юноша. Не так, что ли? На целых восемь лет старше!

Вячеслав. Да, восемь лет — это вечность. Особенно если каждый день обжигаешь сердце…

Снова заглядывает Валентина Васильевна. Юноша в зеркале исчезает.

Валентина Васильевна. Ты еще не ушел? (Укоризненно качает головой). Возьми трубку. Кажется, твоему Виталику уже невтерпеж.(Продолжает стоять в дверях).

Вячеслав (подходит к телефонному аппарату, снимает трубку). Алло! Это ты? Погоди! (Опускает руку с трубкой и обращается к матери). Ты, мам, все сказала?

Валентина Васильевна. Ухожу, ухожу. (Подозрительно оглядев комнату, исчезает, прикрыв за собой дверь).

Вячеслав (в трубку). Ну, ты чего?.. Были две… книги… Книги, говорю!.. Сейчас посмотрю! (Опускает, но не вешает трубку, уходит в боковую дверь, через некоторое время выходит оттуда с курткой в руках и спортивной сумкой, в которой брякает бутылочное стекло. Подходит к задней двери, выглядывает в нее, снова закрывает. Достает из сумки темную бутылку вина и разглядывает этикетку. В это время в зеркале снова появляется Юноша. Вячеслав берет трубку). Книги называются «Путешествие на Кавказ» Дюма! Две штуки. Хватит?.. Очень интересные книги!.. Сейчас иду! (Вешает трубку, засовывает бутылку в сумку и обращается к Юноше). Что подглядываешь? Нехорошо. Видишь, какой я стал?

Юноша (усмехается). Да-а, старик, кино!

Вячеслав (надевая куртку). А сам-то не кино гонишь?

Юноша. Все гонят, а я рыжий, что ли?

Вячеслав. Но ты же — не все? Ты ж не испорчен еще, еще готов чисто дружить, любить… Столько задатков!

Юноша. С кем дружить-то? В нашей компании главное — чтоб все ржали, чтобы только смешно было.

Вячеслав. Не ной. Ты ж занят хорошим делом: книги, музыка. Чего тебе еще?

Юноша. А куда деться? Эта ваша жизнь, где хочешь достанет! Тошнит уже от нее! Только и могу быть с дневником да с музыкой.

Вячеслав. Неужели так всё плохо?

Юноша. Н-нет, есть к-кое-что.

Вячеслав. Что, например?

Юноша. Н-ну, девушки.

Вячеслав. Как у тебя с ними? Ты уже?..

Юноша (смущенно опустив глаза). Нет. Еще нет.

Вячеслав. Неуверен?

Юноша (запальчиво). Не в этом дело!

Вячеслав. Ну, ладно… Вот видишь: не всё просто в этом мире.

Юноша (вздыхает). Ты сильно взрослый. С тобой скучно.

Вячеслав. А чего пришел?

Юноша. Одиноко.

Вячеслав. Ничего, и мне одиноко. Зато какой эфир для полетов! Просто надо не ныть, а крылья отращивать. А тебя, дурачок, тянет пока только пить, травку смолить, девки развязные. (Возмущенно). Кино мне тут гонишь, тошнит тебя, видишь ли, от грязи!

Юноша. Какой ты зануда!

Вячеслав. Но ведь все, что тобой было, стало мною, непонятно? Ничего даром не бывает, даже сыр в мышеловке — за все, дружок, надо платить, и платить жизнью. Вот так-то! Ладно, я побежал. Чао! Держи хвост пистолетом!

Вячеслав отворачивается от зеркала. Юноша исчезает.

Сцена 7

Вячеслав хватает сумку, брякающую стеклом, идет к задней двери и сталкивается в дверях с Павлом Степановичем. Павел Степанович одет в светлый костюм и белую рубашку с галстуком; из-под расстегнутого пиджака заметен солидный живот. Вячеслав отступает, пропуская Павла Степановича в комнату.