Екатерина Бронникова - Медвежий угол Страница 5

Борис. Так это что не в первый раз? И что вы с ним возитесь?

Наталья. Понимаешь, он же в поселке никому не нужен, все его только и рады довести, а как же – развлекуха. Больше делать-то нечего. А мне жалко его. Почти родня, считай.

Борис. Почти?

Наталья. Он же мой зять несостоявшийся. Разве в книжечке твоей не написано?

Борис. А может, мне тоже к вам, сюда, устроиться?

Наталья. На переезд?

Борис. Это я так сказал, в порядке бреда.

Молчание. Борис снова наливает.

Наталья. Мишка, твое здоровье!

Выпивают.

А ты зря так шутишь, Боря. Ведь у каждого переезда свой характер.

Борис. Характер?

Наталья. Да. Не смог бы ты на нашем переезде. Не смог.

Борис. Аня смогла, а я бы не смог?

Наталья. Не смог.

Борис. Да что там не смочь-то? Сиди себе, да в окно смотри.

Наталья. Ага, в окно! Молчи уж! Смог бы он!

Борис. Смог!

Наталья. Не смог, говорю же. Не любит наш переезд слабых, губит их. Муж мой не выдержал, пить начал. Машенька моя не смогла. С Мишкой вон чего стряслось! А какая пара была. Миша и Маша. Вся Потьма́ завидовала, гады. Дружнехонько как все было у них. А после аварии все под откос пошло. Мишку посадили, и Маша моя сгинула.

Наталья встает и снимает какую-то фотографию со стены. Гладит ее, целует.

Машенька, девочка моя. Крошечка моя. Не вытерпела она, Боря, не смогла, слабая, добрая была. А вот Анька – сильная. Хоть и худая, как пакля.

Борис. Может, цапля?

Наталья. Да ну тебя! Привязался. Наливай. За дочку мою. Царство небесное, не к ночи помянута.

Наталья ставит фотографию на стол. Борис ее берет в руки и внимательно рассматривает. Наталья наливает.

Пей, давай. Что смотришь? (Выпивает.)

Борис. Она на Аню похожа. Только другая.

Наталья. Дай сюда. Не трогай. (Отбирает фотографию у Бориса.) Зря я напилась, хуже только. Грудь рвет. Как завтра у Аньки смену буду принимать? Лучше бы мое излюбленное средство. Ты в книжечку-то запиши, Боря, пригодится. Запиши, говорю. Тридцать капель валерьянки, тридцать пустырника, тридцать корвалола. Записал? В водичку, и выпить. И знаешь, так тепло станет. И все. Просто тепло. Лучше водки, Бориска, в сто раз. Я этим только и спаслась. И работой. Дома-то тошно, а там расслабляться нельзя, слабину нельзя давать. Это тебе не в окно смотреть! В окно! Сказал тоже. Это объект государственной важности! Ответственность какая! Жизни людей. Записал рецепт-то? Боря! Ты спишь что ли?

Борис действительно уснул. Наталья начала было убирать со стола, да не стала, махнула рукой. Взяла фотографию и ушла с нею в комнату за шторкой. Через некоторое время и Мишка Карабан ушел.

Картина 4

Ночь. Железнодорожный переезд. На крыльце стоят Аня и Мишка Карабан. На нем желтая жилетка, через плечо перекинута брезентовая сумка.

Аня. Ну что ж, Михаил Аркадьевич, сдаю вам смену. Переезд осмотрен, замечаний не имею.

Карабан. Сейчас, я инвентарь проверю. (Заглядывает в кладовку.) Торцевой и рожковый ключи на месте. Смену принимаю.

Аня. Вот и хорошо, Миша, вот и отлично. А смотри, как лебеди красиво в темноте белым светятся.

Карабан. Снег был?

Аня. Много снега было, много.

Карабан. Змей ползет.

Аня. Это хорошо, Миша, это замечательно.

Аня подходит к белой цапле и несколько раз пинает ее, оставляя черные следы.

А то невыносимо. Сильно белая была. Так натуральнее смотрится.

Карабан. Как живая.

Аня. Теперь да. Хорошо сегодня, Миша, звездно. Неправильное какое-то название – «Потьма́», не подходит. Хотя… Да ладно. Закончилось мое дежурство, не подведи, Миша, не забудь ничего. Меня не забудь. А мне идти пора. Жаль, что на память ничего не останется.

Мишка Карабан отцепляет свой значок «Почетный железнодорожник», и прикрепляет его к Аниной груди.

Карабан. Мне еще дадут. А ты этот пока носи.

Аня. Спасибо, Миша. Скоро поезд. Встречай.

Мишка Карабан скрывается в домике, а Аня уходит по железнодорожным путям. Через некоторое время включается сигнализация, начинает мигать светофор и опускается шлагбаум. На крыльцо выходит Мишка Карабан. В руках у него ручной фонарь. Он встает лицом к железнодорожному пути. Мимо с громким гулом проезжает поезд. Лицо Мишки Карабана светится от счастья.