Письмо для Евы - Илья Никулин Страница 50

“Конечно, мечтать не вредно”

Вплоть до шести часов вечера, мы сидели с ней на диване перед телевизором, параллельно поедая свеже-испечённую запеканку, страясь при этом раздавить друг друга в видео игре.

“Господи, да я ведь тебя на сквозь проткнула!” — удивлённо выкрикнула Ева.

“Да да, я рад за тебя молодец.”

“А теперь, боже мой, да я сожгла тебя до хрустящей корочки!”

“Да? А я в таком случае…, вот, заморожу тебя, оттолкнув на другой конец арены. Как тебе такое?”

В ответ на это, Ева немного смутилась, и даже в какой-то степени призадумалась опустив глаза.

“Что-то случилось?” — волнительно спросил я поставив игру на паузу.

“Да…, нет. Просто, мой отец раньше никогда не разрешал заниматься такими вещами. И вряд ли он одобрил бы происходящее. Может всё-таки оставим это?!”

“Послушай, если тебе это нравиться, и ты не видишь в этом ничего противозаконного, то почему бы и нет? В конце концов, твой отец не сможет за тобой следить целую вечность. Рано или поздно, тебе придётся зажить полноценной, самостоятельной жизнью. В которой тебе самой придётся решать, что тебе нравиться, для тебя приемлемо, а что нет. Но если ты вдруг считаешь это непристойным, то мы конечно можем выключить”

На пару секунд задумавшись над моими словами упорно проложив взгляд в одну точку, она всё же отвечает:

“Наверное, ты всё-таки прав” — сказала она, затем улеглась на спинке моего дивана опустив из рук джостик, вместе с тем как-то уставши закрыв глаза.

“С тобой, всё в порядке?”

“Да, всё хорошо. Просто, можешь продолжить игру, но ничего не нажимать”

“Ну ладно, как хочешь” — ответил я вновь возобновив игру.

И когда казалось бы, ничего не предвещало беды, она словно резко “оживает”, выхватывает обратно свой джостик в руки, и начинает активно бить моего персонажа, пока сам я был лёгком недоумении от происходящего.

“ЭЙ ЭЙ ЭЙ, это не честно!”

“Серьёзно?! Хочешь выжить, умей добиваться победа любыми способами” — неожиданно в боевом настрое произнесла Ева, не отрывая взгляд от телевизора. “Как сейчас, я брошу в тебя горящую бочку! И подбежав к тебе, буду бить, бить, бить, бить в углу, пока не…”

“Стоп, что?! Уже?! Как, на сей раз я так быстро проиграл?”

“Просто признай, что тебя уделали, сопляк”

“Но…, ты ведь сжульничала! Сыграла на своей эмоциональности совершенно не честно!”

“Так и есть!” — ехидно произнесла она. “Но факт остаётся фактом. Тебя уделали, и тебе остаётся это только признать”

“Ну хорошо, признаю. Ты меня уделала”

“Вот и молодец! И на самом деле, я и не знала что это так здорово! Может, успеем ещё сыграть по одной?”

“Ну хорошо, давай последнюю!”

По прошествии ещё с десятка сыгранных матчей, я собирался проводит Еву из дому. Дав ей на ужин контейнер с изумительной запеканкой.

“Чтож…, спасибо, что пришла навестить меня. Благодаря тебя, я сумел много понять”

“А тебе, спасибо что открыл двери. И думаю, я тоже кое-что сегодня поняла”

“Чтож, понятно” — с лёгкой улыбкой ответил я ей.

“Да это верно” — ответила, после вновь наступило небольшое неловкое молчание.

“Ну ладно. Думаю, мне пора идти”

“Да, ладно. До завтра наверное” — с грустью провожал её тогда.

“До завтра. И спасибо за вечер” — произнесла Ева, после чего повернувшись, стала уходить из поля моего зрения.

И видя то, как она собирается выйти из подъезда, я, сам для себя неожиданно, по всей видимости не желая отпускать её тогда, резко перестал закрывать дверь, и спустившись на половину этажа ей сказал:

“А может…, ты бы хотела, ну не знаю, что бы я скажем, проводил тебя до дома?” — волнительно произнёс я тогда.

Удивившись такому комментарию, Ева по началу немного удивилась. Но вспомнив все приятные за сегодня события, скромно и мило ответила:

“Ну…, ладно, почему бы и нет? Если ты так этого хочешь, то пожалуйста”

“Оу, то есть, хорошо, спасибо! Подожди пожалуйста 5 минут. Хорошо?”

“Хорошо” — только услышав эти слова, мигом забежал в свою квартиру.

Помню тогда, я переодевался так быстро, как только мог. Буквально за несколько секунд надевая каждый компонент одежды, я всё волнительно приговаривал себе:

“Быстрее, БЫСТРЕЕ!”. А итоге от чего, даже сумел одеться чуть меньше чем за три минуты. И после беглой проверки квартиры, основательно закрываю её на замок, выбежав словно гепард из своего подъезда на встречу с ней.

Вернулся я домой только через пару часов, после приятной совместной прогулки под солнечной ясной погодой, которая стояла на целого долгого дня. Радость, и приятное окрылённое настроение, словно тонкие ниточки пронизывали всё мое тело. Мне хотелось петь, танцевать, переворачивать горы и выпивать моря, но единственное, что я тогда делал, так это с лёгкой душою, вновь отрезал себе кусочек бесподобной мясной запеканки, и вальяжно улёгшись на диване, продолжал играть в видео игру, вспоминая все приятные за сегодняшний день события. До тех пор, пока не наступило 10 часов вечера. Я выключил приставку, помыл посуду, сделал все вечерние ванные дела, и уже было хотел лечь в кровать, как в последний момент решаюсь посмотреть в телефон. А там…, 5 пропущенных звонков от профессора Новакова.

“Вот блин! Я совсем забыл про лекцию!” — с крайней степенью порицания тогда говорил я себе. “Ведь…, с одной стороны, я имел право не идти на занятие. Но с другой, я даже его не предупредил о своём отсутствии. Чёрт! Это…, надо будет исправить.” — после слов которых, я отложил телефон и окончательно лёг спать.

“Папа, это мне кажется…, немного странным!” — спросил отца Йозеф.

“В каком это смысле?”

“Ну то есть она, думала что у тебя самый настоящий рак сердца. Но вместо того, чтобы тихо и спокойно это обсуждать, вы веселились на протяжении всего дня?”

“Это очень проницательное замечание сынок. Хвалю за внимательность. Но ты забегаешь вперёд. Дальше, я всё тебе расскажу”

“Хорошо. Только давайте после обеда, а то уже как-никак время уже 2 часа показывают”

“Хорошо, конечно. А то от всех этих разговоров да воспоминаний, у меня уже самого пробудился аппетит” — с улыбкой сказал Адам, после чего все стали и пошли на кухню за хорошим обедом.

В этот чарующий солнечный денёк выходного дня, вся семья Кутчеров обедала вместе за единым семейным столом. На удивление, никто тогда не говорил. И лишь