Том Стоппард - Аркадия Страница 6

Бернард. Ваша книга! Это настоящее откровение! Каролина Лэм[12] предстает в ней совершенно иной! Я взглянул на нее вашими глазами и точно узнал заново! Стыдно признаться, я никогда не включаю в лекции ее прозу, а ведь вы правы: она совершенно удивительна. Вообще начало девятнадцатого века — мой период. Я люблю его самой нежной любовью.

Ханна. Вы преподаете?

Бернард. Да. И пишу. Как вы, как все мы, хотя мои книги не раскупаются так успешно, как ваша "Каро".[13]

Ханна. Я не преподаю.

Бернард. Нет? Что ж, за это вас можно только уважать! Возвратить потомкам забытого писателя — завидный удел. Мечта английского профессора…

Ханна. А как же лекции? Студенты?

Бернард. Подумаешь! Щенков надо бросать в воду, пускай барахтаются… Так что примите мои самые искренние поздравления. Полагаю, теперь кто-нибудь наверняка издаст oeuvre[14] Каролины Лэм.

Ханна. Да, возможно.

Бернард. Великолепно! Браво! Даже просто как документ, проливающий пусть слабый, пусть отраженный свет на характер лорда Байрона, ваша книга неизбежно будет…

Ханна. Бернард, так, кажется?

Бернард. Да.

Ханна. Я надеваю туфли.

Бернард. Почему? Вы уходите?

Ханна. Нет. Просто хочу пнуть вас в задницу. И побольнее.

Бернард. Вас понял. Перехожу к делу. Эзра Чейтер.

Ханна. Эзра Чейтер.

Бернард. Родился в Твикенгеме, графство Мидлсекс, в 1778 году. Автор двух поэм. «Индианка» — опубликована в 1808 — и "Ложе Эроса" — опубликовано в 1809 году. После 1809 года никаких сведений. Исчез с горизонта.

Ханна. Понятно. Что дальше?

Бернард (лезет в портфель). Чейтер связан с поместьем Сидли-парк. (Достает из портфеля "Ложе Эроса". Читает написанную от руки дарственную надпись.) "Моему щедрому другу Септимусу Ходжу, который всегда готов отдать все лучшее, — от автора, Эзры Чейтера. Сидли-парк, Дербишир, 10 апреля 1809 года". (Передает ей книгу.) Смиренный раб в вашей власти!

Ханна. "Ложе Эроса". Хорошая вещь?

Бернард. Весьма любопытная.

Ханна. И вы думаете выжать из этого Чейтера книгу?

Бернард. Нет-нет, от силы статью для "Вестника новейших исследований по английской литературе". О Чейтере очень мало известно. Почти ничего. В "Словаре национальных биографий", разумеется, ни слова: ко времени его подготовки он был уже совершенно забыт.

Ханна. А родственные связи?

Бернард. По нулям. И в базе данных Британской библиотеки нашелся только один Чейтер.

Ханна. Современник?

Бернард. Да. Но, в отличие от нашего Эзры, не поэт, а ботаник. Описал какую-то разновидность далий на острове Мартиника и умер там же от укуса обезьяны.

Ханна. А Эзра Чейтер есть в каталоге?

Бернард. Только в периодике. Упомянут дважды, поскольку на каждую его книгу давали пространную рецензию в "Забавах Пиккадилли". Был в те времена такой листок, выходил трижды в неделю в большом формате. Но сведений, кроме имени автора, никаких нет.

Ханна. А это вы где откопали? (Кивает на книгу.)

Бернард. В частной коллекции. На следующей неделе мне предстоит читать в Лондоне лекцию, и я хотел бы рассказать о Чейтере, он представляется мне весьма любопытным. Поэтому всевозможные детали — о нем или об этом Септимусе Ходже, любые нити, любые имена… Буду чрезвычайно признателен.

Ханна. Гм… Что-то новенькое. Лебезящий академик.

Бернард. Ну что вы…

Ханна. Так и есть, не отнекивайтесь. Прежде академики мен только по плечу похлопывали: пиши-пиши, мол, девочка, почитаем.

Бернард. Невероятно!

Ханна. Очень вероятно. Байроноведы — вся шайка — и вовсе ширинки порасстегивали и облили мою книгу — от избытка снисходительности. Да, кстати, где вы препо… То есть где барахтаются ваши студенты?

Бернард. Э… В Сассексе.

Ханна. В Сассексе… (На миг задумывается.) Солоуэй. Да, точно, Солоуэй. Вылил свою струю — мощную, на тысячу слов — в «Обсервере». Кыш, мол, с чужих угодий, тут мы пасемся. И под зад шлепнул напоследок — чтоб побыстрей выкатывалась. Солоуэй из Сассекса. Вы должны его знать.

Бернард. Повторяю, я — всецело в вашей власти.

Ханна. Еще бы… Ну, и где волшебное слово?

Бернард. Пожалуйста!

Ханна. Ладно. Садитесь.

Бернард. Спасибо.

Он садится. Она остается стоять. Возможно, она из курящих. Если так, то сейчас — самое время.

Хорошо бы она вставила сигарету в коротенький мундштук. Или курила бы длинные коричневые «женские» сигаретки.

Ханна. Как вы узнали, что я здесь?

Бернард. Я не знал. Я говорил по телефону с хозяйским сыном, но он не упомянул вашего имени. А потом и вовсе забыл о моем приезде и никого не предупредил.

Ханна. Это Валентайн. Преподает в Оксфорде. То есть числится.

Бернард. Я встречал его раньше. Из этих… "Многоуважаемый шкаф! Приветствую твое существование…"[15]

Ханна. Мой жених. (Она выдерживает его долгий пристальный взгляд.)

Бернард (после паузы). Что ж, рискну. Ты лжешь.

Ханна (после паузы). Не слабо, Бернард.

Бернард. Боже…

Ханна. Он называет меня невестой.

Бернард. Почему?

Ханна. В шутку.

Бернард. Ты ему отказала?

Ханна. Не говори ерунды. Разве я гожусь в графини?

Бернард. Нет, конечно. Это он для красного словца. "Моя черепаха Молния, моя невеста Ханна…"

Ханна. Да. Верно. В тебе что-то есть, Бернард. Не скажу «приятное», но… Занятное.

Бернард. А что он делает, твой Валентайн?

Ханна. В аспирантуре учится. Биолог.

Бернард. Он же математик!

Ханна. Его объект — тетёрки и куропатки.

Бернард. Стреляет?

Ханна. Считает. На компьютере.

Бернард. А кто этот мальчик? Который молчит.

Ханна. Гас.

Бернард. Он болен?

Ханна. Не спрашивала.

Бернард. Отца я пока не видел, но тоже, судя по всему, экземплярчик.

Ханна. Да уж…

Бернард. А мамаша помешана на садоводстве. Слушай, что тут происходит?

Ханна. То есть?

Бернард. Я когда подъезжал, чуть ей голову не снес. Рылась в какой-то канаве.

Ханна. Археологические раскопки. Когда-то здесь был регулярный итальянский парк, года до 1740-го. Леди Крум интересуется историей имения. Я прислала ей свою книгу, там — если помнишь, если ты ее вообще читал, в чем я лично сомневаюсь, — есть довольно подробное описание сада Каролины в Брокет-холле. Теперь я помогаю Гермионе в раскопках.

Бернард (потрясенно повторяет). Гермионе…

Ханна. Есть точные чертежи, есть садовые книги, только никто этим раньше не занимался.

Бернард. Начинаю тобой восхищаться.

Ханна. А прежние восторги, значит, по боку? Вранье?

Бернард. Конечно. И с фотографией полное соответствие. Насчет книги — не уверен.

Она задумчиво разглядывает его. Он ждет, уверенный в победе.

Ханна. Септимус Ходж был домашним учителем.

Бернард (тихо). Вот умница.

Ханна. Он обучал дочь лорда Крума. Сын учился в Итоне. Септимус жил в доме: в расходной книге против его имени значатся вино и свечи. Не гость, но и не слуга. Среди документов сохранилось его письмо, саморекомендация. Потом отыщу. Насколько мне помнится, он изучал в Кембридже математику и естественную философию. Некоторым образом ученый.

Бернард. Очень впечатляюще. Спасибо. Ну а Чейтер?

Ханна. О нем ничего нет.

Бернард. Ни документа? Ни строчки?

Ханна. Ничегошеньки.

Бернард. А в библиотеке?

Ханна. Каталог составлен в восьмидесятых годах прошлого века. Я проглядела почти все.

Бернард. Каталог или книги?

Ханна. Каталог.

Бернард. Плохо. Смотреть надо книги.

Ханна. Извини.

Бернард. А в письмах? Его никто не упоминает?

Ханна. Увы. Твой любимый период я изучала внимательно. Потому что это и мой период.

Бернард. Правда? Я ведь, собственно, даже не знаю, чем ты сейчас зани…