Александр Гельман - Скамейка Страница 6

Она достает из сумочки шариковую ручку, подает ему.

(Поднимает с земли помятую газету, отрывает кусочек. Вытаскивает из кармана паспорт. Подложив паспорт, пишет что-то на клочке газеты. Прячет паспорт. Протягивает ей авторучку и бумажку.) Возьми.

Она смотрит на него недоверчиво, хмуро.

Это мой домашний телефон. Ее зовут Антонина Петровна. (Смотрит на часы.) Сейчас она должна быть дома. Можешь ей прямо отсюда позвонить. Вон автомат. (Кивнул.)

Она. Зачем?

Он. Как зачем? Позвони и скажи: так и так, я познакомилась с Федором Кузьмичом, но у него в паспорте штамп. Вы меня извините, скажи, но я хотела бы знать, как обстоит на самом деле. И она тебе скажет, как обстоит на самом деле… Возьми…

Она берет только ручку.

Возьми номер телефона.

Она. Я не буду звонить.

Он. Почему?

Она. Потому что я тебе все равно не верю.

Он. Ты будешь разговаривать с моей бывшей женой… что тебе еще надо? Или ты думаешь, что я, перед тем как пойти в парк, сговорился с какой-то дамой, чтобы она играла роль моей бывшей жены по телефону? Специально для того, чтобы тебя обмануть?.. Ну сколько я буду стоять с протянутой рукой?

Она. Куда ты тогда, ночью, так торопился? Ты же все придумал — про командировку, про самолет… куда ты спешил?

Он. Тогда?

Она. Да, тогда.

Он. Домой спешил. К себе домой. Она просила меня ночевать дома в тот день, сынишка младший заболел, температура… боялась, что придется в больницу класть, вызывать «скорую», и попросила меня быть дома. Поэтому я спешил. Я тогда приехал — она кинулась ко мне, начала рыдать, просить, чтобы мы сошлись снова. У нее до этого был какой-то мужик, собиралась замуж, но все сорвалось. У нее тогда был очень тяжелый, жуткий период… металась. Я тебе все скажу — я тогда согласился попробовать по новой. Извини, но вот так: вернулся от тебя и лег спать с бывшей женой, к которой два года не прикасался. Все же не просто. Сама знаешь, как все это тяжело, мучительно. Сама до сих пор говоришь «мой Петя», хотя он да-авно уже не твой… Ничего у нас тогда не вышло, через три дня опять пошли скандалы, и с тех пор уже все. Так что можешь смело звонить. Если она еще узнает, что у тебя квартира, куда я мог бы отселиться, даже помогать будет… подружками станете! (Протягивает бумажку.) Бери.

Она (не дотрагивается к бумажке). А зачем ты дочку какую-то придумал?

Он. Ну, придумал и придумал, ну что делать! Фантазия у меня богатая. Я же когда эту дочку придумал? В самом начале! Ну, а потом уже, так сказать, поддержал собственную инициативу. Развил. (Смеется.) Ты пойми, Вера, мы два взрослых человека, каждый прожил целую жизнь — и вдруг встретились! В таких случаях не бывает все гладко. С самого начала. Вот ты сказала — Витя в пионерлагере, потом оказалось — у отца. Ну, зачем ты соврала… ведь не объяснишь зачем? Так получилось. Я тебе пока чужой человек, поэтому сам язык так поворачивается, что говорит неправду. И я уверен — будем вместе, со временем еще много обнаружится всяких вещей, о которых ты сейчас умалчиваешь. Закон жизни! А я вообще человек, с одной стороны, скрытный, осторожный, а с другой стороны — с богатым воображением, люблю похвастать, мозги позасорить… Снабженец! У нас в снабжении знаешь как — все надо уметь… и приврать, и придумать, и забыть то, что помнишь, и помнить то, что забыл! В такой, бывает, переплет попадешь… ну, думаешь, крышка, все!! Начнешь мозгами шуровать, шуровать, шуровать… глядишь, выход нашелся! Опять на коне! Но есть во мне и другое. Я, например, человек бескорыстный. Хочешь эту куртку? Пожалуйста, дарю! Могу и джинсы снять… в трусах пойду домой, если будешь настаивать! А было в моей жизни и такое, о чем никогда никому на свете не скажу! Мы ж не мальчик и девочка, Вера. И видели мы друг друга знаешь сколько? Тогда четыре часа и сейчас (смотрит на часы) два часа. Итого — шесть часов. Вот тебе и вся наша совместная биография! И что впереди, одному богу известно. Извини, что я все это говорю, но ты же хочешь правду. Ты же за правдой даже в карман полезла… Кстати, у меня есть к тебе один вопрос. В связи с карманом…

Она (настораживается). Какой вопрос?

Он. Ты когда поняла, что у меня в кармане лежит паспорт? Там, в туалете? Или ты уже пошла, зная, что он лежит в кармане?

Она (не сразу). Да…

Он. Что да?

Она. Знала…

Он. Ты была в туалете?

Она. Нет…

Он. Значит, ты специально пошла посмотреть паспорт?

Она. Да… (На глазах выступают слезы.)

Он. Видишь, как? Не очень красиво, правда? Ты же могла мне сказать: тут твой паспорт, покажи мне его, пожалуйста, Федя.

Она (сквозь слезы ее начинает разбирать смех). А ты еще тогда был Леша…

Он тоже прыснул, оба смеются.

Извини, но ты тогда еще был Коля… Знаешь, когда я почувствовала, что у тебя паспорт?.. Когда ты меня прижимал… кричал, что можешь попасть в сумасшедший дом… (Ее трясет от смеха.)

Он (прекращает смеяться. Хмуро). Так ты что — специально, что ли, попросила накинуть куртку? Чтоб потом пойти и посмотреть паспорт? Для этого?.. Я спрашиваю тебя — для этого?

Она обрывает смех, делается серьезной, печальной.

Даешь, однако. Бедная, невинная, обманутая! Надо же — какая! Почувствовала паспорт!.. Чувство паспорта у тебя развито! Это новое чувство… надо зарегистрировать!.. Ты же целовалась, а сама в это время, значит, нацелилась пойти глянуть! Ну, ну!..

Она (поднимается). Я пойду.

Он не реагирует.

(Топчется на месте.) Если тебе нетрудно, проводи меня до выхода… темно, я боюсь…

Он молчит.

Ну, тогда до свиданья… Что, даже «до свиданья» не можешь сказать? Чем я тебя так обидела? Я же сама сейчас во всем призналась. Тебе все можно, а мне ничего?..

Он (поднимается, подходит с улыбкой, обнимает). Все! Мир! Только имей в виду — теперь мы квиты: я тебя обманул, ты меня обманула. (Улыбается.) Пошли. (Берет ее под ручку.)

Она (не двигается с места). А ты что… три года как в разводе… и никого у тебя нет?

Он. Почему нет?.. Ну, там были… К одной даже переселился, полгода проваландались. Мне, знаешь, везет на штучек… Я у нее жил, деньги давал приличные, полное доверие… вдруг обнаруживаю… случайно… она на эти деньги сберкнижку себе завела, тайно от меня! Представляешь? А такая вроде вся была преданная, ласковая, услужливая!.. Я что, говорю, у тебя квартирант, что ли? На постое? Врезал так, что отлетела на пять метров! И ушел… (Взрывается.) Ненавижу паразитов! Я с четырнадцати лет вкалываю, заочно техникум кончил… поступил в институт — бросил, тащил все на себе!.. Ты, Вера, не знаешь, какая это тяжелая работа — снабжение, как она выматывает. Ничего же нет, все доставай неизвестно откуда! Извини, но приходилось иногда даже переспать… с какой-нибудь мымрой, чтоб подмахнули бумагу… Измучился я, Вера, устал… от этой работы, от этой жизни! Сорок пять лет скоро… не имею своего отдельного угла… Эта перебирает… то ей не нравится, это ей не нравится… Я ей сказал — меня устраивает любой вариант размена… любой! (Закуривает.) Хочешь закурить?

Она. А я не курю, Федя. Так, для форсу… (Помолчав.) Федя, а может, не надо размениваться? Оставь им квартиру. У вас сколько комнат?

Он. Две.

Она. Вот и оставь. Их же двое. А если у нас с тобой будет нормально, я свою однокомнатную могу поменять на двухкомнатную за городом. У меня же вся родня за городом живет, и я оттуда… они все время меня уговаривают. Не так далеко, сорок минут отсюда. Там знаешь как хорошо — рядом лес, речка, озера. Будут у нас две комнаты — красота! Витьке одна, и нам одна. А мне там вообще легче… сестра всегда поможет, муж у нее замечательный, милиционером работает. Там от нервов своих действительно отдохнешь, не то что в городе.

Он. Не знаю, Вера. Так-то неплохо, конечно. Только надо еще посмотреть, что у нас получится.

Она. Получится… я сейчас уже верю, что получится, Федя, а хочешь, мы завтра утром поедем к моим? Давай? Сегодня пятница, два дня выходных. Можем вернуться в воскресенье вечером, а можем в понедельник утром. Тебе когда на работу?

Он. К девяти.

Она. А мне к восьми. Приедем пораньше… на станцию пойдем пешочком, там такая дорога хорошая… через лес. Поедем?

Он неопределенно пожимает плечами.

Ты не думай, там тебя никто ни о чем не будет спрашивать, никакой неловкости не будет. У сестры три комнаты, одна — наша. Или на веранде… у них большая веранда, закрытая, летом там знаешь как хорошо спать. Утром солнышко тебя будит. Поедем, ладно? У тебя дел никаких нет в городе?