Эмиль Брагинский - Почти смешная история и другие истории для кино, театра Страница 6

Собака не отзывалась.

Прохожие останавливались и смотрели на Соломатина как на сумасшедшего.

Соломатин снова постоял возле трубы и повертел головой в разные стороны, потом приметил на другой стороне газетный киоск и кинулся через дорогу, едва не попав под автомобиль.

Водитель резко притормозил и сказал сам себе:

— А вот если бы я его сбил, кто был бы виноват? Шофер был бы виноват…

А Соломатин, волнуясь, расспрашивал киоскершу:

— Скажите, вы не видели на той стороне собаку?

— А я не слежу за собаками. Я газеты продаю. У меня план.

— Собака была к трубе привязана. Желтенькая, в пятнышках…

— К какой трубе? — Киоскерша высунулась наружу.

— Вон к той, — показал Ефрем Николаевич. — Видите, поводок висит, а собаки нету.

— Куда же она девалась? — Киоскерша искренне удивилась. Ей было скучно сидеть тут целый день, а так происшествие, даже событие, будет о чем соседям рассказать.

Соломатин уже кинулся обратно, но киоскерша его задержала:

— Постойте!

— Значит, вы видели? — с надеждой спросил Ефрем Николаевич.

— Может, ее украли? — выдвинула гипотезу киоскерша. — Им собака понравилась, а поводок не понравился, поэтому они собаку взяли, а поводок оставили…

Соломатин уже снова бежал через дорогу, опять метнулся в одну сторону, в другую, крича: «Тинг! Тинг!» Потом побрел к злосчастной трубе и отвязал поводок.

Из ближайшего телефона-автомата Соломатин позвонил домой.

— Тамара, не вешай трубку, это я!.. Тинг домой не возвращался?… Погляди на лестнице, я обожду… Значит, не возвращался. Тинг пропал…

Милая, очаровательная дама, которой Соломатин починил машину, ехала куда-то на край города. И неожиданно обнаружила Тинга. Он выдал себя, заскучал наверное, застенчиво тявкнул, лежа на заднем сиденье, на бесценных чехлах. Женщина немедленно остановила машину и без колебаний распахнула дверцу.

— Пшел вон!

Так началась для Тинга собачья жизнь. Когда собака живет в семье, собачья жизнь может быть только у хозяев.

Тинг — воспитанная собака и не хотел быть никому в тягость. Он выпрыгнул из машины и стал боязливо озираться по сторонам.

На городском вокзале, как обычно, все шумы перекрывал голос диктора:

— Объявляется посадка на поезд, следующий по маршруту…

— На третью платформу прибывает скорый поезд номер…

— Володя Комельков из Москвы, тебя ждет дедушка в комнате матери и ребенка…

Ефрем Николаевич Соломатин, все еще теребя в руках кожаный поводок, вошел в зал ожидания, пересек его и направился к телевизионному справочному бюро.

Соломатин нажал кнопку, подождал немного, на экране появилось лицо Клавдии Петровны:

— Слушаю вас, товарищ!

— Клава, это я! — убитым голосом сказал Соломатин.

— Ну как дела? — поинтересовалась жена, и это услышали в разных концах длинного зала, потому что телевизоров было несколько и изображение возникло одновременно на каждом из них.

— Плохо!

— Неужели ты и твой хор провалились на конкурсе?

— Нет, мы не провалились, хотя, в общем-то, с этим тоже плохо. Ты не можешь ко мне спуститься?

— Меня подменить некому! Я тебя не понимаю, о чем ты говоришь?

— Тинг пропал!

— Как «пропал»?

— Ты понимаешь, я его привязал к трубе…

— К какой трубе? Зачем ты привязал? Где? — нервничала Клавдия Петровна. — Иди и сейчас же найди Тинга!

— Но где? Где его искать?

— Не знаю. Но без собаки я не желаю тебя видеть!

Изображение на экране погасло.

— Когда-то ты вообще не хотела собаки! — пробормотал Соломатин, потоптался возле телевизора, потом зашагал обратно через зал.

Теперь многие смотрели на Соломатина — кто с любопытством, кто сочувственно, кто насмешливо. Пожилая женщина схватила его за рукав:

— Вы на живодерню сходите! Там из собак котиковые воротники делают. Может, успеете!

— Лучше в медицинский институт! — посоветовала другая. — Там на собаках болезни изучают. Привьют им болезнь и смотрят, как они от нее подыхают.

А третья пожалела:

— Да что вы человека пугаете! Вернется собака, вы знаете, как они дорогу находят? Вот у моей знакомой оставили собаку в Запорожье, так она в Ленинград домой пешком пришла…

Соломатин едва вырвался. А тут его окликнул шутник:

— У вас собака пропала?

— У меня! — грустно откликнулся Соломатин.

И тогда шутник, довольный сам собой — это типично для шутников, — сказал:

— Зато жена на месте. Лучше бы наоборот, а?

Соломатин не ответил, даже не обиделся, понуро зашагал дальше. На одном из телевизионных экранов он увидел, как появилась грустная Клавдия Петровна.

— Билет на московский поезд вы можете приобрести…

Соломатин покинул здание, но его слава еще раньше покинула здание, потому что на улице Соломатина окликнул мальчишка, он держал за шиворот взъерошенного рыжего пса.

— Вот, поймал! Это ваш?

— Не мой! — сокрушенно признался Соломатин.

— Тогда себе возьму! Советуете?

— Советую! — ответил Соломатин. — Славный пес.

В этот момент пленник изловчился, вывернулся и пустился наутек. Мальчишка бросился вдогонку.

Соломатин медленно поднялся по ступеням школьной лестницы и отворил дверь в зал, где его ждали ученики.

Как и положено, дети встали.

— Здравствуйте! — сказал Соломатин. — Все в сборе?

— Все! — улыбнулся Кира. — Даже я в сборе!

— А где же Тинг? — спросил Шура.

— Почему он прогуливает? — пошутил рыжий Федя.

— Случилась беда! — тихо сообщил Соломатин. — Тинг пропал!

— Как «пропал»?

— Где?

— Я все объясню после урока! — прекратил вопросы Соломатин. — Сегодня мы продолжаем разучивать…

— Мы его найдем! — пообещал Шура.

— Я тоже надеюсь на это! — искренне произнес Ефрем Николаевич. — Значит, поем старинную песню…

— Как же так! — воскликнул рыжий Федя. — Тинг пропал, а мы себе поем!

— Работа такая! — сказал Соломатин. — Мы — артисты, то есть труженики!

И под мелодию старинной грустной песни…

Объявления о пропаже Тинга расклеивали везде и повсюду…

Ефрем Николаевич… Клавдия Петровна… Дима… Тамара… Рыжий Федя… Шура… Костик…

Объявления возникали на домах, деревьях, на автобусах и трамваях, на будке регулировщика, афишных стендах, на витринных стеклах и даже на «скорой помощи», куда его прилепил Кира: «ПРОПАЛА СОБАКА».

Хозяева сидели за столом ссутулившиеся, несчастные — Соломатин, Клавдия Петровна, Тамара и Дима.

— Это я виноват, погубил собаку! — говорил Ефрем Николаевич.

— Да брось ты себя мучить! — возразил Дима.

— Погубил! — почти беззвучно прошептал Соломатин. — Я во всем виноват и никогда себе этого не прощу!

— Срок ордера кончается… — напомнила Клавдия Петровна.

— И нашу квартиру могут передать другим! — добавила Тамара.

Соломатин встал:

— Все очень просто: я пойду в исполком и продлю ордер!

— Правильно! — поддержала жена. — У нас уважительная причина.

— Они не продлят! — махнул рукой Дима. — Чиновники…

— Почему? — не согласился простодушный Соломатин. — Я им все толково объясню, и они продлят!

На двери было написано: «Отдел по учету и распределению жилой площади». В отделе по учету горбился за столом худой мужчина с изможденным лицом.

— Здравствуйте! — устало сказал он Соломатину. — Садитесь! Слушаю вас, товарищ! — И тоскливо взглянул на очередного посетителя.

— Я к вам с просьбой! — начал Ефрем Николаевич.

— Сюда без просьб не ходят! — вздохнул инспектор.

— О продлении ордера, мы не можем переехать…

— Изменение обстоятельств?

— Да, — признался Соломатин. — Сейчас я вам объясню. Дети подарили мне щенка. Они подобрали его на улице. Это было два года назад…

— Фамилия? — спросил инспектор.

— Соломатин.

— Слушаю вас! — Инспектор быстро достал из картотеки нужную карточку. — Вам предоставлена трехкомнатная…

— Значит, дети подарили мне щенка, он, конечно, вырос в собаку и теперь пропал… — продолжал объяснять Соломатин.

— Кто? — не понял инспектор.

— Пес.

— Какой породы?

— Это не важно.

— А при чем тут я? — Инспектор искренне недоумевал.

— Из-за этой печальной истории мы не можем переехать! — Соломатин виновато улыбнулся.

— Ясно! — сказал инспектор. — Теперь объясните, чтоб я хоть что-нибудь понял.

— Я начну сначала, — огорчился Соломатин. — Дети подарили мне щенка…

— Минутку! — Инспектор поглядел карточку. — Старшему ребенку двадцать четыре, младшему восемнадцать!