Уилли РАССЕЛ - ВОСПИТАНИЕ РИТЫ Страница 7

РИТА (вытаскивая из пачки сигарету). Ну да. У нас в конторе было некоторое затишье.

ФРЭНК. Ну, а если я попрошу вас сравнить эти три романа, что бы вы могли сказать?

РИТА. Все хороши — каждый в своём роде.

ФРЭНК. Но вы, наверное, заметили некоторую разницу между Гарольдом Роббинсом и остальными двумя?

РИТА. Помимо того, что Гарольд Роббинс очень американистый?

ФРЭНК. Да, помимо этого.

РИТА. Ну, заметила. Те два пошикарней написаны. Но ведь все три — это книги?

ФРЭНК. Да, книги. Конечно. Но мне кажется, что вы склонны любую книгу считать произведением литературы?

РИТА. А что, разве нет?

ФРЭНК. Нет.

РИТА. Ну — а как же их тогда отличать, где литература, а где нет?

ФРЭНК. Ну, как вам сказать… Как правило, люди просто знают, вот и всё.

РИТА. Но откуда же это известно, как этому научиться? Понимаете, вот это вы и должны мне объяснить. Я же ничего этого не знаю, сами видите.

ФРЭНК. Нет, не в том дело, что вы ничего не знаете. Просто при выборе книг надо быть более разборчивой, вот и всё.

РИТА. То есть у меня не хватает вкуса. Вы это хотите сказать?

ФРЭНК. Не совсем.

РИТА. Конечно, это. Не смущайтесь. Я не расстроюсь. Я пришла сюда, чтобы всему научиться. У меня башка полна всякого хлама, разве не так? И её надо основательно прочистить. Ну так давайте, вот этим и займитесь. И я никогда больше не стану читать Гарольда Роббинса.

ФРЭНК. Да читайте, читайте в своё полное удовольствие. Только не рассказывайте о нём на экзамене.

РИТА. Благодарю за совет. Стало быть, вы считаете, что нет ничего плохого, если и потискаешься иногда с парнями, лишь бы маменька ничего не узнала, так что ли?

ФРЭНК. Ну, может, и так.

З а т е м н е н и е.

Картина четвёртая

ФРЭНК стоит у окна.

И комнату входит РИТА, с грохотом закрывая за собой дверь.

ФРЭНК подходит к одной из полок и что-то ищет.

РИТА. Не могу больше, точка. Честно, я совершенно не понимаю, что всё это должно значить.

Подходит к своему стулу рядом с письменным столом Фрэнка, швыряет на его сумку, затем возвращается к двери и вешает пальто на крючок.

Он меня доконал, но я так ничего и не поняла. Всё одно и то же: «Необходимо лишь установить связь», и больше ничего, тоска, сдохнуть можно. Ничего хорошего не нашла и ничего понять не способна!

ФРЭНК. Поймёте. Непременно поймёте.

РИТА. Да, вам легко говорить. Вы-то сами всё прекрасно понимаете.

Возвращается к своему стулу.

А у меня уже просто все мозги набекрень из-за вашего Форстера.

ФРЭНК. А что если мы на время забудем о Форстере?

РИТА. С превеликим удовольствием.

ФРЭНК берёт в руки сочинение Риты о «Пер Гюнте» и какой-то момент молча стоит перед ней. Затем сидится на уголок стола.

ФРЭНК. Мне бы хотелось поговорить с вами о том тексте, что вы мне прислали.

РИТА. А, об этом.

ФРЭНК. Именно об этом. В ответ на поставленный вопрос, как бы вы справились с теми трудностями, что связаны с постановкой «Пер Гюнта», вы пишете, цитирую: «Я бы поставила его на радио». Конец цитаты.

РИТА. Точно. Ровно так я и написала.

ФРЭНК. Ну и что дальше?

РИТА. А что должно быть дальше?

ФРЭНК. Понимаю, что это было с моей стороны достаточно наивно, но вообще-то я надеялся получить более развёрнутый ответ.

РИТА садится за стол и начинает распаковываться: пенал, линейка, блокнот, экземпляр «Пер Гюнта», а так же восемь критических работ о нём — всё это она извлекла из сумки.

РИТА. Больше не успела. Всю неделю в конторе было чертовски много работы.

ФРЭНК. Значит, вы пишете сочинения прямо на работе?

РИТА. Ну да.

ФРЭНК. А собственно почему?

РИТА. Потому что Денни просто бешеный становится, когда я начинаю заниматься дома. Видеть этого не может. А у меня нет времени каждый раз с ним препираться.

ФРЭНК. Но вы не сможете и дальше отделываться такими, прямо скажем, немногословными ответами.

РИТА. А что, разве я неправильно написала?

ФРЭНК. Не то чтобы неправильно, но просто…

РИТА. Ну, я понимаю, что этого мало. Но мне показалось, что ответила я на ваш вопрос правильно.

ФРЭНК. Ваш ответ, Рита, это только тезис, с которого могло бы начинаться написанное вами сочинение, но не более того.

РИТА. Ясно, но у меня просто не было времени, и потому я решила в одну фразу уместить все свои мысли.

ФРЭНК. Но этого явно недостаточно.

РИТА. Да почему же недостаточно?

ФРЭНК. Ну недостаточно, и всё тут.

РИТА. Но это же несусветная глупость, сами же говорили — сами говорили, что одна гениальная поэтическая строка стоит тысячи страниц какой-нибудь второразрядной прозы.

ФРЭНК. Но вы ведь, кажется, не пишете стихов. Мне бы хотелось довести до вашего сознания, что любой человек, который будет читать ваше сочинение и давать ему оценку, наверняка не удовлетворится вашим ответом: «Я бы поставила его на радио».

Встаёт со стула и подходит к РИТЕ.

Существуют общепринятые правила, как следует отвечать на заданные экзаменатором вопросы. Коли угодно, определённый ритуал, определённые «правила игры». И хочешь — не хочешь, им надо следовать.

Опирается рукой на стул, на котором сидит РИТА.

Помню, был один студент, который сдавал выпускной экзамен по теологии. Так вот, он вошёл в комнату, где шёл экзамен, извлёк ручку и написал: «Ответы на все вопросы знает только Бог», отдал листок экзаменатору и вышел.

РИТА (ошеломлённая). Прямо так?

ФРЭНК. А когда он получил свой листок назад, на нём было написано: «И только Бог может всё оценить по достоинству».

РИТА. И что же, он провалился?

ФРЭНК (чуть отодвигаясь от неё). Разумеется. Понимаете, остроумный ответ не всегда оказывается правильным.

РИТА (доставая сигареты). Да вовсе не собиралась я быть остроумной. Просто у меня не было времени, вот и всё.

ФРЭНК. Ну хорошо, теперь у вас время есть.

Склоняется над ней.

Посидите хоть пятнадцать минут спокойно и подумайте над более развёрнутым ответом: «Пытаясь преодолеть, трудности, связанные с постановкой «Пер Гюнта», я бы поставила его на радио, потому что…» и дальше постарайтесь убедительно аргументировать, почему бы вы так поступили, используя цитаты из работ известных исследователей. Сделаете?

РИТА. Ну хорошо, будь по-вашему, сделаю!

Берёт своё сочинение, ручку, текст «Пер Гюнта», книги об Ибсене, засовывает в рот сигарету и со всем этим направляется к столу, стоящему у окна.

ФРЭНК. Послушайте, вы хоть поняли, о чем я вас прошу?

РИТА останавливается и не вынимая сигареты изо рта, бросает через плечо.

РИТА. Чего ж тут не понять. Вы что же, решили, что я полная кретинка?

Берёт стул, на котором сидит обычно и ставит его рядом с окном. Садится раскладывает своё хозяйство на столе, отодвигая при этом вещи Фрэнка, которые ей мешают.

ФРЭНК передвигает свой крутящийся стул в сторону и усаживается читать сочинения других студентов. РИТА устраивается на своём стуле со всеми удобствами и начинает пускать дым колечками.

А что, Пер Гюнт, он ведь искал смысл жизни, верно?

ФРЭНК. Ну, если в двух словах, то да.

РИТА. Ясно.

П а у з а.

В среду, когда я делала завивку одной клиентке…

ФРЭНК. После расскажете.

РИТА (поворачиваясь лицом к Фрэнку). Да напишу я, не волнуйтесь. Я хочу вам сейчас рассказать. Вожусь я, значит, с её головой, и такая тоска меня взяла, все несут какую-то чушь, ну как обычно у нас, и тогда я возьми и спроси у этой женщины: «А вы про «Пер Гюнта» слыхали?» Ну, она-то решила, что это новое средство для укладки волос. Тогда я ей всё рассказала, про пьесу то есть. И что бы вы подумали — она меня с таким интересом слушала, с ума сойти!

ФРЭНК. Неужели?

РИТА. Представьте себе. А потом и говорит: «Мне бы тоже хотелось отправиться на поиски смысла жизни». И среди людей, которые меня окружают, таких очень много. Потому что наша жизнь лишена этого смысла.