Иван Лажечников - Христиерн II и Густав Ваза Страница 7

Христиерн уходит, за ним Эрик.

Гаральд

(один, ставит шахматный стол и к нему два стула.)

Вот глубина лукавства — пропастьБездонная, куда и ВельзевулуУжасно заглянуть!.. Нашла, однако ж,Коса на камень; он искусно строит,А я еще искусней разрушаюНедаром я воспитан иезуитом!..Увидим, чья возьмет!.. Расставим шашки,И в таинство игры введем мы друга.

Гаральд и Эрик

Гаральд

Итак, уверен ты, что я не шут.

Эрик

Что ты шута личину только носишь;А то бы мог ли я тебя любить!

Гаральд

(посмотрев в замочную скважину двери, чрез которую вышел король, и прислушавшись у ней)

Злодей устал! спит в первый раз спокойно.

(Оба садятся за шахматный стол.)

Эрик

Святое слово ты мне дал; пора исполнить:Удобней времени нам не найти.

Гаральд

Готов... приличный час!.. Так слушай повестьУжасных дел. Не удивит тебяОна — ты здесь довольно дел кровавыхСвидетелем уж был. И не хитра!Как всем насилие начало, а конецБезвестный гроб на дне морской пучины.Не любопытству льстить я твоему хочу,Не потешать тебя хитросплетенной сказкой —Найдешь и без меня искусных краснобаев —Но с кровию твоей беседовать хочу.Не слухом, — нет, чем только бьется жизнь,Ты должен мне внимать; хочу, чтоб мнеНаградой был из сердца крик глубокий,Крик ворона над трупом жертвы, стонЗемли, когда она живых извергнет гробы.

(Эрик подвигает к нему стул.)

Но, прежде чем начну, ты поклянисьМне прахом матери, что волю ты моюИсполнишь так же свято, как бы матьСама тебе ее передавала.

Эрик

Клянусь.

Гаральд

     Что без меня ты не приступишьК развязке никакой; что ты не только делом,Иль, словом, даже взглядом не выронишьНамека одного о тайне роковой.

Эрик

Клянусь.

Гаральд

     Так начинаю, скоро полночь...Екатеринин день!.. Забудь, где ты,Кого ты слушаешь: молись — мы в храме,И этот храм сукном подернут черным,И в этом храме гроб стоит...              Молись!..Под белой пеленой в нем мать твоя лежит.

Эрик

О, Господи! благослови ее!Прострите, ангелы, над ней крыле свои!

Гаральд

(немного погодя)

Ей имена даны: Екатерина,Кронсгельм по муже, по рожденью Ваза.Была она зари весенней краше,И лилии белее, непорочнейБыла ее душа; — добра, как агнец,На помощь ближнему стрелы быстрей.И выбрала она по сердцу друга,И сердце отдала ему с рукой.Спроси ты всякого, кто знал Кронсгельма,И скажут все, что генерал КронсгельмДостоин был ее по всем правам.Восторгами любви часы они считали.Счастливая! знать, возбудила завистьТы Неба самого. Христиерн увиделЕкатерину — и... желаньем воспалился.Власть, почести, услуги, злато, страх, —Все, все испытано, что мог он испытать;Ничто не помогло. Но Христиерна льСтрастям когда преграды знать? ПохитилОн мать твою, и лилия стопойПорочною осквернена, и агнец,Испив насильственно из ядовитых струй,В страданиях жизнь кончил...

Эрик

               А отец?

Гаральд

Отец?.. Еще задолго до тогоПротив насилия последний крик егоВ морской пучине заглушён

Эрик

О, Господи! и жив еще злодей!Нож, нож!

(Ищет орудия на себе и на Гаральде и не найдя.)

     Нет ничего!.. Обломком стула...Подушкой...

Гаральд

(закрывая ему рот рукою и удерживая его)

      Тише, тише, ты разбудишьЕго.

Эрик

   Да, разбужу, чтоб смертьУжаснее лицом к лицу он видел...

Гаральд

Безумный! стоит лишь — удар шнурка,И стража явится скорее мысли.Хотя б успел?.. зачем?.. он должен жить:Я требую того... ты мне клялся.

Эрик

Клялся безумный!.. да!

(Плачет, потом немного погодя.)

           И не было комуПозора матери досель отмстить!

Гаральд

Был сын у ней еще... Гаральд: я — старший,А ты — меньшой.

Эрик

         И ты, ты столько летЖизнь маешь на земле, ешь, пьешь и — шутишь?

Гаральд

Шучу!.. шучу, любезный брат!..Да мало этого, я забавляюУбийцу матери моей, отца,Когда печален он, гоню печальС чела, изрытого злодейской думой;Служу ему лазутчиком, слугой,Какого он вернее не имел;И более — его хранитель — гений,Смотрю за ним я неусыпным оком,Как за дитёй своим, чтобы убийцы ножЕго на праздниках народных не коснулся,Чтоб яду не подсыпали емуНа тайных оргиях, в любимое вино:Все сам я пробую сперва... Шучу,Любезный!.. но пора придет — развязка шутке!Он должен жить, я говорю,И будет долго жить, пока ГосподьНе позовет его к суду другому.Уж близок грозный срок — покуда тайна —И жизнь ему тошнее будет смерти.Беду он эту и во сне не видит.Все помыслы, все бытие егоТеперь устремлены, как плен ГуставаУпрочить навсегда: а там... куютНа самого железа вечные.Но чтобы силы разделить злодея,Чтоб жертвой лакомой развлечь его,Скорей дадим свободу Эриксону —На этих днях... тем лучше, чем скорей,Пока лукавый упоен счастливымУспехом замыслов своих лукавых,Пока не родилися подозренья.Ты будешь помогать... не спрашивай,Где, как и чем; узнаешь, время будет.

Эрик

Готов исполнить все, хоть в ад велиСойти, чтобы достать орудья мести.

Гаральд

Теперь я расскажу тебе, где был яПо смерти матери, и от когоУзнал я тайну нашего семейства.Короток мой рассказ: к монахам отдан,И там воспитан был у иезуита.Духовника он матери был другИ, искушению когда прошла пора,Он рассказал мне все, что слышал ты.Тогда же в сердце зароилось мщенье;Рука моя не раз кинжал точила;Но я, лукавством искушен, другойИскусней и вернее план придумал.Христьерн шутов любил: я сделался шутом,И скоро шутками обитель возмутил.Ютландии правитель, Магнус Мундс,Меня увидел... полюбил, увез,Пристроил у себя, направил к цели...И наконец Христьерну подарил.Три года здесь...

Эрик

         Неужели он не знает,Что ты Кронсгельма сын?

Гаральд

            Проникнул тотчас,Меня ж ни в чем не подозревает он.Что до тебя, безвестный сирота,Воспитан королем, пошел ты в горуИ у руки его стоишь, любимый паж!

Эрик

Недаром я его возненавидел.

Гаральд

Вот все... Да, да, я позабыл сказать,Был сын у них, отвергнутый законом.

Эрик

Где ж он?

Гаральд

     Быть может, первый детский крикЕго в полночный час был задушенНаемного рукой злодея; может быть,И видела одна луна, как ангел смертиНа зеркале холодных вод писалТаинственный свой круг... Мир мертвым!

(На башне бьет полночь.)