Виктория Токарева - Ну и пусть Страница 8

Игнатий . Все равно это нечестно.

Зоя . Игра есть игра.

Звонок в дверь.

Зоя . Иди открой.

Игнатий . Открывай сама. Твоя идея, ты и открывай.

Зоя . Но мы не знакомы. В следующий раз я буду и приглашать, и открывать.

Звонок в дверь. Никита выглядывает.

Никита . Звонят же.

Зоя . Не твое дело.

Игнатий . Я не пойду. Я боюсь.

Появляется Лариска. Широко шагнула. Остановилась. Смотрит на чемодан, стоящий посреди комнаты.

Лариска . Ты сказал, чтобы я пришла. Я пришла.

Игнатий . Молодец. Раздевайся.

Зоя . Познакомь нас.

Игнатий . Да, действительно. Знакомьтесь… Это моя жена Зоя. А это моя ученица Лариса Маркова. Пожимают друг другу руки.

Зоя . Я думала, вы другая. Мне Игнатий много про вас рассказывал. Я почему-то думала: вы меньше ростом. Проходите, пожалуйста!

Проходят в комнату.

Зоя . Садитесь…

Усаживаются за стол. Лариска не отрываясь глядит на Игнатия.

Зоя . Вы знаете, раньше, в молодости, мы встречали Новый год широко, шумно. А последние пять лет – никуда не хочется идти, и звать никого не хочется. Все-таки Новый год – это семейный праздник. Игнатий, поухаживай за гостьей…

Игнатий кладет Лариске еду на тарелку, наливает в рюмку водку. Появляется Никита.

Никита . Пап, у Волковых внизу есть гитара?

Игнатий . Ты же у кого-то брал, ты что, не помнишь?

Никита . Я забыл, не то у Волковых, не то у Трегубовича.

Зоя . Познакомьтесь. Это наш сын Никита. Никита, это папина ученица Лариса Маркова.

Знакомятся.

Никита . Мам…

Зоя . Не пойду. Иди сам.

Никита . Ну почему?

Зоя . А потому. Когда надо что-то просить и унижаться, вы посылаете меня.

Никита уходит.

Зоя . Вам не скучно с нами? Может быть, хотите к молодежи? Лариска . Нет. Спасибо. Нам не скучно.

Зоя приносит альбом. Раскрывает.

Зоя . Игнатий, Лариса, садитесь поближе.

Все садятся в один ряд.

Зоя . Это Игнатий во время войны. Видите, лысый, в девчоночьем платье… А это он в третьем классе, сорок седьмой год. Тогда школьной формы не было, все в чем попало… А это мы с ним в консерватории. У меня прическа смешная, «венчик мира» назывался. А Игнатий – стиляга. Прическа под Тарзана. Тогда зарождался джаз, считалось – запрещенная музыка. Помнишь, тебя чуть не выгнали за джаз. А сейчас этих джазов, ансамблей, Господи… И всего двадцать лет прошло… А это мы в первый год замужества. Какой ты смешной… А вот Игнатий в желудочном санатории, в Дорохове, а это за ручку с ним культработник Лида. Я потом ей на письма полгода отвечала… А вот Никита маленький, полтора года. Реветь собрался. Он тогда всего боялся, даже фотоаппарата… Вам интересно?

Лариска . Очень интересно. Но нам пора домой. Моя хозяйка волнуется, когда меня нет. Не спит.

Зоя . Что вы сказали?

Лариска . Я сказала, что хозяйка волнуется.

Зоя . Нет, перед этим.

Лариска . Что нам с Игнатием у вас очень интересно.

Зоя . Нет, после этого.

Лариска . Что нам пора домой.

Зоя . Кому «нам»?

Лариска . Мне и Игнатию. Не у вас же мы будем жить.

Лариска подходит к чемодану. Поднимает его.

Лариска . Нетяжелый… Пошли.

Игнатий и Зоя растерянно переглядываются. Лариска ничего не может понять.

Лариска . А зачем ты меня звал?

Зоя . А зачем вы пришли?

Лариска . Я пришла выходить за него замуж.

Зоя . Тогда вам придется выйти за нас обоих, вернее, за нас троих: за него, за Никиту и за меня.

Лариска . Не понимаю.

Зоя . У него большой сын, маленькая зарплата и язва двенадцатиперстной кишки.

Лариска . Ну и что?

Зоя . А то. Он зависим: физически, материально и морально.

Лариска . Я не понимаю, от чего можно зависеть, кроме любви.

Зоя . Пока вас не было на свете, пока ваши родители еще только познакомились, он уже родился, вырос и женился. И это никуда не денешь.

Лариска . Я не понимаю.

Зоя . Вы что, глухая? Вы меня не слышите?

Лариска . Извините, я вас слышу, но не понимаю. Мы разговариваем на разных языках, как китаец и француз.

Зоя . Я говорю на языке здравого смысла.

Лариска . А я на языке любви. Мы не поймем друг друга.

Зоя . Ну хорошо, говорите с ним на своем языке.

Лариска подходит к Игнатию, поднимает к нему лицо. Смотрит в самые глаза.

Лариска . Ты любишь меня?

Игнатий . Да.

Лариска . Почему предаешь?

Игнатий . А почему предают? От трусости.

Лариска . Почему трусишь?

Игнатий . Не верю.

Лариска . Мне или себе?

Игнатий . Себе. Я – пуля на излете с комплексом несостоявшейся личности, с комплексом уходящего времени. Укомплексованный начинающий старик.

Зоя . Я же вам говорю: это современный типичный мужчина, который ничего не может решить. Вы зависите от него, а он – от всего на свете.

Лариска . Но я люблю тебя.

Зоя . Заладила: люблю, люблю… Он не знает, что с этим делать. Ваша любовь для него роскошь, которую он не может применить. Это как если бы ему подарили золотой шлем Тутанхамона. Он вбил бы в него гвоздь и приспособил на даче как рукомойник.

Лариска . А что же мне делать?

Игнатий . Перестань любить меня.

Лариска медленно опускает чемодан.

Лариска . Ты хочешь, чтобы я перестала любить тебя. Но я вся – ЛЮБОВЬ. Я не могу сделать так, чтобы любовь умерла, а я осталась. Я могу убить ее только вместе с собой.

Лариска идет к двери. Игнатий загораживает ей дорогу.

Лариска ( тихо ). Выпусти меня, пожалуйста.

Игнатий . Я не могу тебя отпустить. Как ты пойдешь по городу в таком состоянии…

Лариска . Тогда пойдем со мной.

Игнатий . Я не могу бросить Зою в таком состоянии. Что Никита скажет своим друзьям?

Лариска . Тогда дай мне уйти.

Игнатий . Я не могу…

Лариска ( растерянно ). Да что же это такое… И не берут, и не выпускают. Заговор какой-то…

Она разбегается и пытается прорваться. Игнатий ее не выпускает. Заиграла очень громкая музыка. Старшеклассники распространились по всему дому, танцуют, топоча, как стадо мустангов.

Лариска ( в смятении ). Это какой-то сумасшедший дом… Игнатий . Успокойся. Выпей.

Он наливает ей стакан водки. Лариска выпивает. Молодежь пляшет вокруг нее, вовлекает Зою. Танцует и Зоя – каким-то неистовым танцем отчаяния. Лариска оглядывается по сторонам, как бы ища выход. И вдруг нашла. Метнулась к окну, отомкнула шпингалеты. Рванула на себя балконную дверь, посыпались труха и вата, повисли полоски бумаги, которой клеят стекла. В квартиру ворвался морозный воздух. Свет гаснет. Больничная палата. В палате трое больных: Спящая – пятьдесят лет. Нина – тридцать лет. Наталья – сорок лет. Спящая спит. Нина читает газету. Наталья не слушает, думает о своем. Сидит, уставившись в одну точку.

Нина ( читает ). «…Утверждена программа технического перевооружения и реконструкции двадцати промышленных предприятий. Осуществление этой программы позволит дополнительно повысить производительность труда на одиннадцать процентов, сберечь десятки миллионов рублей, высвободить для работы на других участках около трех тысяч человек…»

Наталья . Я просто не знаю, что мне делать. Я уже отупела от потерь. Я уже ничего не боюсь.

Нина . Значит, не судьба. Значит, он не твой человек. Пусть себе уходит.

Наталья . Мой… Мой. Я же знаю. Мы вместе ели. Отламывали от одного куска. Все вместе. А теперь все врозь. Я не могу…

Наталья напрягла скулы, чтобы не заплакать.

Нина . Объявится. Ну куда он от тебя денется?

Наталья . Объявится… Но в каком качестве? Забежит на полчаса. Во что выродится эта наша любовь? В интрижку?

Нина . Да ну уж… любовь… Сколько ты его знала?

Наталья . Десять дней.

Нина . Идиотка. Из-за десяти дней с ума сходить. Что можно понять за десять дней?

Наталья ( страстно ). Все! Это бывает ясно за один час, когда твой человек. А тут десять дней…

Наталья мысленно обошла памятью эти десять дней и пришла в отчаяние.

Наталья . Все остальные рядом с ним амбалы.

Нина . Амбал – это что?

Наталья . Не знаю. Сарай. Или плита бетонная. Что мне делать?