Уильям Шекспир - Два веронца Страница 8

Но думалось: быть может, я ошибся,

Напрасно человека заподозрил,

А справедливость — первый долг владык,

И оттого я дружелюбным взором

Искал все то, о чем ты мне поведал,

Но дочь мою, чтоб молодость ее

Надежней оградить от искушенья,

С тех пор я на ночь запираю в башню,

А ключ держу бессменно при себе.

Теперь ее похитить невозможно.

Узнайте, мой достойный повелитель:

К ее окну решил любовник пылкий

По лестнице веревочной взобраться,

И он как раз за лестницей пошел,

Чтоб с нею воротиться, чуть стемнеет.

Вы там его застигнете на месте.

Но всю охоту, государь, прошу я

Так провести, чтоб он не догадался

О том, что я открыл вам план побега.

Ведь я был движим лишь любовью к вам,

А не презренной ненавистью к другу.

Клянусь вам честью, он не заподозрит,

Что я от вас их умысел узнал.

Но вот он сам. Синьор, прошу прощенья.

(Уходит.)

Входит Валентин.

Куда вы так торопитесь, синьор?

Там ждет гонец в Верону, ваша светлость.

И с разрешенья вашего иду я

Отдать ему два небольших письма.

А эти письма — важные?

Да, в общем.

Я в них пишу, что я здоров и весел,

И счастлив жить при герцогском дворе.

О, только-то! — Тогда побудь со мной.

Тебе свою заботу я открою.

Но никому ни слова, я прошу.

Ты слышал, дочь хочу я выдать замуж

За друга моего, синьора Турио.

Я знаю, ваша светлость, он бесспорно

Жених весьма почтенный и богатый.

К тому ж он добродетелен и щедр,

И муж для вашей дочери — отличный.

Но разве он синьоре не по нраву?

К несчастью, нет. Она дерзка, строптива,

Надменна, раздражительна, упряма,

Чужда и долгу и любви дочерней, —

Все оттого, что с ней отец не строг.

Она своей гордыней, признаюсь,

Мою любовь заметно охладила.

Я так мечтал остаток дней своих

Согреть ее любовью и заботой,

Но обманулся и теперь — женюсь.

Пускай в мужья берет кого захочет,

Но ей за непочтительность к отцу

Лишь красота приданым будет ныне.

К чему ведет рассказ ваш, повелитель?

Здесь дама есть, Вероны уроженка.

Едва узнав, я полюбил ее.

Но, как ни убеждал, ни изощрялся, —

Не мог ее застенчивую скромность

Растрогать старомодным красноречьем.

Хочу твоим я стать учеником.

Я позабыл искусство обольщенья,

Да ведь и нравы уж давно не те.

Так научи, каким путем добиться

Улыбки нежной от прекрасных глаз.

Где речь бессильна, действуйте другим:

Порой для сердца женщины прелестной

Дороже слов подарок бессловесный.

Мой дар она отвергла.

Для начала!

Отвергла то, о чем сама мечтала.

Пошлите новый дар — и в добрый час!

Порой сулит взаимность их отказ,

И ненависть их гнев не означает.

О нет, он часто милость предвещает.

Нас гонят — что ж! — смирим на время кровь:

То в нас хотят сильней разжечь любовь.

И нас бранят, поверьте, лишь для вида:

Уйти, обидясь, — это им обида.

Прямых речей от женщины не жди:

В ее «уйди» звучит «не уходи»;

На похвалы, на лесть ее ловите,

Чернавку божьим ангелом зовите, —

На то мужчине и дается речь,

Чтоб мог он в сети женщину завлечь.

Но этой даме близкие нашли

Достойного и молодого мужа,

А чтоб другой не занял это место,

За нею днем ведут надзор строжайший.

Так я бы ночью к ней рискнул проникнуть.

Дверь заперта, а ключ — в руках надежных.

Пожалуй, к ней и ночью не пройдешь.

А что мешает влезть в ее окно?

Стена крута, окно так высоко,

Что невозможно, не рискуя жизнью,

Добраться к ней.

Ну, это не помеха, —

Веревочную лестницу возьмите,

И если вы отважны, как Леандр,

То проберетесь в башню к новой Геро.

Дай мне совет, — ты опытный повеса,

Где мне такую лестницу достать?

Когда, скажите, лестница нужна вам?

Сегодня в ночь: любовь ведь, как дитя, —

Скорей хватает все, что только может.

К семи часам я лестницу достану.

Но я пойду один, так расскажи:

Как лестницу вернее пронести мне?

Она ведь легкая, — накиньте плащ,

И под плащом ее вы пронесете.

Годится плащ такой длины, как твой?

О да, синьор.

Дай мне его примерить.

Мой государь, тут плащ любой пригоден.

А как его надеть? Прошу тебя,

Дай мне накинуть твой.

(Распахивает плащ Валентина.)

Что за письмо?

Кому оно? Как, «Сильвии»? А вот

И лестница, которая нужна мне.

(Достает из-под плаща Валентина лестницу.)

Ну, если так, позвольте вскрыть печати.

(Читает.)

"Мои мечты — у Сильвии далекой,

Я им велел не покидать любимой,

Но если б мог я ночью одинокой

Гонцов бездушных заменить, незримый!

В твоей груди — их нежная обитель,

Я вдалеке томлюсь один, ревнуя.

Счастливых слуг печальный повелитель,

Чужое счастье в горести кляну я.

Кляну себя за то, что их послал

Туда, где сам блаженствовать желал".

Что это такое?

«Ты, Сильвия, свободна станешь ночью».

Так вот зачем ты лестницу припрятал!

Но Фаэтон15, сын Меропса бескрылый,

Задумал править колесницей Феба

И чуть в безумстве не поджег весь мир!

Не хочешь ли звезду с небес похитить?

Обманщик низкий! Наглый раб, ступай!

Припрячь улыбку лести для глупцов,

И если ты уйдешь неотомщенный,

Благодари за то мое терпенье,

А не свои заслуги. Эта милость

Превыше всех благодеяний, мною

Оказанных тебе. Но если ты

Задержишься в моих владеньях дольше,

Чем требуют немедленные сборы,

Клянусь, мой гнев безмерно превзойдет

И ту любовь, с какой тебя я принял,

И ту любовь, что к дочери питал.

Без оправданий! Вон отсюда, слышишь?

(Уходит.)

О, лучше смерть, чем жизнь в таких мученьях!

Ведь смерть — уход от самого себя,

А Сильвия и я — одно и то же.

В изгнании от Сильвии моей

От самого себя я буду изгнан.

Не это ли — смертельное изгнанье!

Без Сильвии ярчайший свет — не свет,

И радость мне без Сильвии — не радость.

Ужель мечтою мне питать любовь,

Воображать сиянье совершенства?

Но если ночь без Сильвии провел я,

Нет музыки мне в пенье соловьином,

И если днем я Сильвию не вижу,

Нет солнца в небе синем для меня.

Я без нее — ничто. Любимой близость

Дает мне жизнь, и сущность, и основу.

Не смерть — лишь казнь предотвратить могу я.

Оставшись тут, я только смерти жду;

Бежав отсюда, я бегу от жизни.

Входят Протей и Ланс.

Скорей, скорей, Ланс, найди мне его во что бы то ни стало.

Ату, ату его!

Кого ты там видишь?

Того, кого мы ищем. На его шкуре нет ни одного волоска, который не был бы Валентином.16

Валентин?

Нет.

Кто же ты? Призрак Валентина?

И не призрак.

Что же ты такое?

Ничто.

Разве ничто может разговаривать? Хозяин, можно его хорошенько вздуть?

Кого ты хочешь вздуть?

Ничто.

Замолчи, дурак!

А почему, хозяин, ведь я хочу вздуть ничто. Позвольте мне…

Невежа, я тебе сказал, замолчи! — Друг Валентин, два слова.