Хосе Мария Вальдо Эчегарай-и-Эйсагирре - Великий Галеотто Страница 8

Пепито. Кажется, женский голос...

(Подходит к двери.)

Эрнесто. Так почему не впускают?

(Также идет к двери.)

Лакей (к Эрнесто с некоторою таинственностью). Вас спрашивают.

Пепито. Кто?

Лакей. Дама.

Эрнесто. Странно.

Пепито (лакею тихо). Требует, чтобы впустили?

Лакей (так же). Плачет.

Пепито (громко). Молодая?

Лакей. Правду сказать, не знаю. В передней темно, а лицо у дамы закрыто. И говорит она так тихо, что и расслышать нельзя.

Эрнесто. Кто это может быть?

Пепито. Кто-то хочет тебя повидать.

Эрнесто. Понятия не имею, кто.

Пепито (в сторону). Он смущен.

(Обнимает Эрнесто и берется за шляпу.)

Не буду мешать. Желаю удачи.

Лакей. Прикажете принять?

Пепито. Надо быть подогадливее! А как войдет, больше никого не впускай.

Лакей. Значит, просить?

Эрнесто. Да.

(К Пепито, который стоит в двери.)

Прощай.

Пепито. Прощай, Эрнесто.

(Уходит с лакеем в среднюю дверь.)

Эрнесто. Дама?.. Ко мне? Зачем?..

(Пауза. В дверях показывается Теодора под густой вуалью.)

А вот и она.

(Теодора в глубине сцены, не решается приблизиться; Эрнесто на первом плане, оборачивается к ней.)

Эрнесто. Вы желали со мною говорить, сеньора?

(Жестом приглашает ее войти.)

Теодора (откидывает вуаль). Простите, Эрнесто.

Эрнесто. Теодора!

Теодора. Это дурно с моей стороны...

Эрнесто (бормочет в смущении). Я... не знаю... чем обязан... такая честь! Но что я говорю? Здесь в доме вы найдете безграничное уважение!

(Возбужденно.)

Зачем же бояться, что вы поступаете дурно?

Теодора. Незачем... И было время, да прошло, — когда я ни в чем не сомневалась, когда я шла рядом с вами, не краснея и не стыдясь... Говорят, что завтра вы уезжаете в Америку... Иногда люди уезжают и не возвращаются... так теряешь друга... Прежде я и при Хулиане нимало не смущаясь... сама обняла бы вас на прощанье.

Эрнесто (делает движение, но тотчас же останавливается). Ах, Теодора!

Теодора. Но теперь... Теперь между нами пропасть.

Эрнесто. Вы правы, сеньора. Мы уже не смеем относиться друг к другу по-братски, не смеем подать руки. Мы должны друг друга ненавидеть.

Теодора (наивно и встревоженно). Ненавидеть? Почему?

Эрнесто. Боже мой! Ненавидеть?! Как я мог это сказать?

Теодора. Вы это сказали.

Эрнесто (страстно). Забудьте! И если вам понадобится моя жизнь, возьмите ее, Теодора... отдать за вас жизнь, Это...

(Сдержавшись, меняет тон.)

Это значит исполнить долг.

(Пауза.)

Если я заговорил о ненависти, то лишь потому, что подумал о том зле, которое невольно причинил нам... вы сделали мне столько добра! Теодора, вы должны ненавидеть меня. А я... не могу.

Теодора (с грустью). Мне, и правда, пришлось пролить из-за вас много слез... (с большой нежностью), но вас, Эрнесто, я ни в чем не виню. И никто не смеет вас осуждать. Разве вы виноваты, что свет оклеветал нас? Разве вы виноваты в том, что Хулиан поверил клевете? В том, что он оскорбил меня подозрением?

Эрнесто. Этого я не понимаю!

(С глубоким негодованием.)

Нет прощения человеку, который усомнился в та­кой женщине, как вы.

Теодора. Хулиан дорогой ценой расплачивается за сомнения.

Эрнесто (спешит оправдать дона Хулиана и загладить впечатление.) Он сомневается, как сомневался бы всякий на его месте, всякий, кто любит всей душой. Нет любви без ревности. И люди сомневаются даже в Боге. Тот, кто владеет сокровищем, боится за него.

(С возрастающим волнением.)

И если бы мне каким-то чудом довелось стать вашим мужем, я бы усомнился... даже в собственном брате.

(Замечает, что впал в другую крайность. Теодора, услышав голоса, идет ко входной двери. В сторону.)

О, сердце, что таится в твоей глубине! Я говорю, что это клевета, а сам...

Теодора. Кто-то пришел.

Эрнесто. Еще рано.

(Идет к двери.)

Неужели секунданты?

Теодора (с испугом). Это голос Хулиана!..

(Хочет уйти в правую дверь. Эрнесто почтительно, но энергично ее удерживает.)

Эрнесто. Если это он, то честность нам порукой. Если это те... что сомневаются в нас, то (указывая на дверь) и подавно нельзя... прятаться.

Теодора. Как бьется сердце!

Эрнесто. Видно, ушли. А может, нам померещилось? Ради Бога, Теодора...

Теодора. Я хотела поговорить с вами, Эрнесто, а время летит...

Эрнесто. Так стремительно! Простите, Теодора... я вас перебил. Не благоразумнее ли... Если придут люди... а они придут...

Теодора. Я здесь, чтобы не допустить...

Эрнесто. Чего?

Теодора. Я все знаю, и мне невыносима мысль, что вы хотите из-за меня драться.

Эрнесто. Я должен убить виконта, чтобы стереть позорное пятно. Он хотел забрызгать вас грязью? А сам будет забрызган кровью.

Теодора (с ужасом). Значит, смерть?

Эрнесто. Да. Вы можете сделать со мною, что угодно, за одним лишь исключением: вы не должны требовать, чтобы после такого оскорбления я простил Небреду.

Теодора (со слезами и мольбой). Но ради меня!

Эрнесто. Ради вас?

Теодора. Да. Ведь это скандал!

Эрнесто. Возможно.

Теодора. Вы говорите «возможно» и не хотите предотвратить скандал!

Эрнесто. Предотвратить уже нельзя, можно только наказать негодяя. И я отомщу.

Теодора (подходит к нему и говорит шепотом, словно сама боится услышать свои слова). А Хулиан?

Эрнесто. Что Хулиан?

Теодора. Вдруг он узнает?

Эрнесто. Он узнает.

Теодора. И что он подумает?

Эрнесто. Что он может подумать?

Теодора. Он подумает, что тот, кто взялся меня защищать, любит меня, хоть он мне и не муж.

Эрнесто. Защищать даму обязан всякий, в ком есть хоть капля чести. Не нужно состоять с нею в родстве, быть се другом или возлюбленным. Если в его присутствии оскорбили женщину... Отчего я иду на дуэль? Отчего я вступился за вас? Я слышал клевету — и этого довольно.

Теодора (выслушав со вниманием, горячо пожимает ему руку). Это благородно и достойно вас, Эрнесто.

(Отступает и говорит грустно, но твердо.)

Но Хулиана ваш поступок унижает.

Эрнесто. Унижает?

Теодора. Конечно.

Эрнесто. Но почему?

Теодора. Не знаю, но это так. Когда люди узнают, что меня оскорбили и не муж проучил оскорбителя, а вы (понижает голос и опускает голову, чтобы не встретиться взглядом с Эрнесто), разразится еще один скандал.

Эрнесто (чувствует справедливость ее доводов, но не соглашается). Если мы станем считаться со всем, что скажут люди, нельзя будет и шагу ступить.

Теодора. Но скандал разразится.

Эрнесто. Это ужасно!

Теодора. Отступитесь же!

Эрнесто. Невозможно.

Теодора. Умоляю вас!

Эрнесто. Нет, будь что будет, но я встречусь с виконтом. Этот негодяй Небреда умеет драться.

Теодора (задетая его словами). Мой муж не трус.

Эрнесто. Вы меня не так поняли. Мне ли не знать его отваги! Но, поверьте, никогда нельзя знать наперед, чем кончится поединок.

(Задушевно и печально.)

И если Небреде суждено победить, то пусть лучше погибну я, а не Хулиан.

Теодора (с глубокой тоской). Вы? Нет...

Эрнесто. Почему, если это судьба? Никого не огорчит моя смерть, и меня самого в том числе.

Теодора (едва сдерживает рыдания). Не говорите так, ради Бога!

Эрнесто. Что я оставлю на земле? Дружбу, любовь? Нет. Никто не будет оплакивать меня!

Теодора (не в силах подавить слез). Всю ночь сегодня... я за вас молилась... А вы говорите, никто...

(Порывисто.)

Я не хочу вашей смерти.

Эрнесто (страстно). Молиться можно за кого угодно! Оплакивают единственного.

Теодора (с удивлением). Эрнесто!

Эрнесто (робко опускает голову и старается не смотреть на Теодору). Я безумен. Не слушайте, меня!

(Пауза. Оба в смущении молчат, не смея взглянуть друг на друга.)

Теодора. Кажется, сюда идут. (Указывает на дверь в глубине сцены.)

Эрнесто. Да, за дверью кто-то есть.

Теодора (приближается к двери и прислушивается). Сейчас войдут!

Эрнесто. Сюда, Теодора! (Указывает на дверь спальни.)