Николай Коляда - Землемер Страница 8

АНТОНИНА. Нет. Ешьте, правильно. И вы все ешьте. Рая начала, и вы теперь ешьте. Как хорошо. Тихо и мирно! (Смеётся.)

РАИСА. А что я не так сделала? Нечего смотреть, я по-культурному жрать не могу, уж такая я. Какая есть. У меня голым голо, я сама себе всю жизнь строю. Торгую, денег зарабатываю, знаешь, сколько взяток платить надо?

АНТОНИНА. Да мы разве что говорим? Ешьте! Кофточка у вас чудесная! Кто это?

СОЛОВЕЙ. Анджела Дэвис! (Смеётся.)

РАИСА. Сам ты Дэвис! Я сама. А что?

АНТОНИНА. Да так. Красиво изображена.

РАИСА. Чего? Кто безображена?

СОЛОВЕЙ. (Поёт.) Изображена-безображена, ешьте, все, ешьте, Лаурка моя притомилася, бедная, я вот её пощекочу!

Вскочил, схватил пёрышко с пола, щекочет нос Лауры, хихикает. Лаура не двигается.

РАИСА. Да оставь ты её, дай поспать человеку. Нет, кто безображена тут, что ты подкалываешь, Соловей, про меня, нет?

СОЛОВЕЙ. Да кто подкалывает?

РАИСА. Да ты и она тоже. Ты допоткалываешься.

СОЛОВЕЙ. Райка, тебе пить нельзя, ты лаять начинаешь, тихо!

РАИСА. Да я ещё не пила!

АНТОНИНА. А я вообще молчу.

РАИСА. Молчит она. Вам хорошо, вы всю жизнь в золоте плавали, а я, бедная? Я добрая зато. Бедные люди добрые.

СОЛОВЕЙ. Ай, добрая она! Нищей даст копейку, а потом целый день ходит, голову к небу задирает, говорит: “Ну ты, Бог хренов, я ж доброе дело сделала, теперь ты мне делай, чего ждёшь?! ” Так, нет? (Смеётся.)

РАИСА. Врёшь. Я просто так добрая. Вот. (Встала, нарвала луку, положила перед Соловьём.) Ешь. Вообще всем витамины надо кушать. Я три кило лука посадила в баночках и ем его, и вам советую, я добрая, ешьте.

СОЛОВЕЙ. Добрая, но облучённая! (Смеётся.)

РАИСА. Зелёный лук. Полезно очень. Я лучок очень люблю. Ем и ем его. Куда не приду — везде прошу, чтобы мне луку дали зелёного или просто репчатого. Ясно?

СОЛОВЕЙ. (Ест, смеётся.) Ясно! Ты от луку вот такая толстая?

РАИСА. Я разве толстая?

СОЛОВЕЙ. Задница у тебя толстая.

РАИСА. Допоткалываешься, Соловьюга! Задница у меня толстая? Выведи глистов — у тебя такая же будет.

СОЛОВЕЙ. Ну, ты за словом в карман не лезешь, Райка!

РАИСА. Закрой ротяку! А ты-то сам? За шваброй прячешься. Чего хорошего?

СОЛОВЕЙ. Чего цепляешься? Чего злая? Мы с тобой по-доброму.

РАИСА. Злая. (Молчит.) Вам бы так. Ну да ничего. У меня всё будет, я буду богатая-пребогатая. А если ещё уничтожат все тайные общества и всех на “ин”, то тогда вообще будет замочись.

АЛЕКСЕЙ. Жаль только жить в эту пору прекрасную уж не придётся ни мне, ни тебе.

СОЛОВЕЙ. А чего ж ты с ними, с “инами” села за стол, раз думаешь, что копают под тебя?

РАИСА. А села. Проверить, куда гнут и что хотят. Как это вино называется?

СОЛОВЕЙ. Солнечный бряк! (Смеётся.)

АНТОНИНА. Ешьте, Рая!

СОЛОВЕЙ. (Подмигивает Антонине.) А за что ты вот их, на “ин”, не любишь?

РАИСА. Они Христа распяли. Вот и фотография у меня есть — как он распятый.

АЛЕКСЕЙ. Фотография?

РАИСА. Ну да, его распяли и сфотографировали.

АЛЕКСЕЙ. Вы уверены?

РАИСА. Уверена, что они, “ины”.

АЛЕКСЕЙ. Дремуч народ.

РАИСА. Чего? И яблоки надо кушать. Русские люди для хорошего потомства должны кушать яблоки. В яблоках витамины, кальцес, от них зубки ровные-ровные будут у вас у всех.

АЛЕКСЕЙ. Что в яблоках?

РАИСА. Каль-цес! Каль-цес, понятно?

АЛЕКСЕЙ. Понятно.

РАИСА. Зубы будут ровные и чистые. А то у вас у всех жёлтые и грязные. У меня принцип: кушать два яблока в день. А ещё принцип: никому денег взаймы не даю. Дать денег взаймы — значит: поссориться. Ничего, у меня будет дом. Многие женщины любят стирать, другие гладить, третьи пол пылесосить. А я бы всю жизнь готовила и готовила, варила бы и пекла, потому что я отдыхаю, когда готовлю, я думаю и думаю, и отдыхаю, когда думаю.

СОЛОВЕЙ. А об чём ты думаешь? Чем ты думаешь?

РАИСА. Чем надо и про что надо, так я вам всем мои мысли и рассказала, ага!

Шум, гам, по крыше бегут крысы. Ласточки, спавшие в гнёздах, вспорхнули, заверещали, принялись летать над домом. И вороны поднялись с берёзы, давай каркать.

АНТОНИНА. Здорово тут! Как мне нравится! Потрясительно! Как в фильме ужасов! (Хлопает в ладоши, подпрыгивает на стуле.)

СОЛОВЕЙ. Здорово, в первый раз, а как каждый день, да когда по кровати крысы — дак взвоешь, как я образно другой раз скажу. (Смеётся.)

В окно бьётся ласточка, долго и настойчиво. Все повернули головы, смотрят на неё.

АЛЕКСЕЙ. Господи, Господи, Господи! Опять она, опять, опять! (Сжал голову руками.) Сделайте что-нибудь, старик, этот старик, опять этот старик, старик, землемер!!!!

АНТОНИНА. (Громко, весело.) Выпили все, быстро выпили, ура, тише, давайте, ура, ура, вперёд, поехали!!!

МОЛЧАНИЕ.

СОЛОВЕЙ. (Смеётся.) А чего страшного-то?

Тишина. Слышно, как из колонки вода бежит.

АЛЕКСЕЙ. (Молчит.) Простите, что-то находит, кружится, будто резкость из глаз уходит. Действительно, ничего. (Улыбается.) А что такого? Ничего. Ничего. (Смотрит на пол.) Деньги из копилки рассыпались, застряли в щелях. Было принято в нашей семье, что папа привозил из разных стран иностранные денежки, и гости наши бросали мелочь туда, и рубли с Лениным, копилка была большая, старинная, она была на ключе, а ключ потеряли и вот — разбили. В щелях торчат под нашими ногами Австралия, Испания, Англия, Америка. Думали ли эти деньги, что попадут в грязные русские щели.

РАИСА. Деньги не думают. Думают люди.

МОЛЧАНИЕ.

АНТОНИНА. (Официанту.) Вилки нужно класть не так, а так.

ОФИЦИАНТ. Простите. (Улыбается.) Испугался, отвлёкся.

АНТОНИНА. (Улыбается, поправляет платье.) Вы на работе, не должны отвлекаться.

ОФИЦИАНТ. Слушаюсь. Извините.

АЛЕКСЕЙ. Мы можем говорить о прислуге вслух, не стесняясь. Всё, что угодно. Прислуге заплачено. Слышите?

СОЛОВЕЙ. Прям матом на него говорить? Так говорить? Вот это да-а-а-а! Здорово! Прям вот могу ему сказать: такой ты, рассякой, и он мне слова не скажет?

АНТОНИНА. Ну, зачем говорить такие слова. Мы интеллигентные люди, мы таких слов говорить не должны. (Официанту.) Неправильно подаёте вилку для салата.

ОФИЦИАНТ. Простите.

АНТОНИНА. Очень необученный персонал.

СОЛОВЕЙ. (Восторжённо.) Вот, сразу “косточку”-то вижу, как будто я тоже богатый стал и у меня прислуга! Мне ведь никто никогда не прислуживал эдак-то вот! Слышьте, дамочка, сколько ты заплатила за всё, ну скажи, скажи, много? Нет? Как, наверно, этот дом стоит, столько, нет?

АНТОНИНА. Ешьте и молчите. У нас праздник. Новоселье. (Трясёт на руках игрушечного ослика.) Фантик тоже ест! Мы угощаем соседей. Да, Алёшка, так?

СОЛОВЕЙ. А тебе сколько лет, дамочка?

АНТОНИНА. Мне? Двадцать пять.

СОЛОВЕЙ. А я думал — восемь! (Смеётся.)

Все едят, смотрят друг на друга.

АЛЕКСЕЙ. Врёт, ей сорок. Нет, тут действительно хорошо. Мне стало лучше. Тут воздух другой.

СОЛОВЕЙ. Ага, воздух, только вот крысы — едят у нас всё.

РАИСА. Ну и пусть едят. У нас в детстве был кот, он нырял в ванну, ел носки, грыз батарею, лизал стены.

СОЛОВЕЙ. Райка, может, это не кот был, а крыса?

РАИСА. Да кот, я помню.

СОЛОВЕЙ. А мы с Лауркой едим с голодухи яишенку, ага! На воде жарим или варим! Яичек из ласточкиных гнёздышек наберём и жрём до отвалу! (Смеётся.)

АЛЕКСЕЙ. Ужас.

СОЛОВЕЙ. Жрать-то охота. Человек — венец создания, как я образно другой раз скажу, и потому — должен есть ласточкины яйцы! Всё дозволено, кто сказал?

АЛЕКСЕЙ. Это не я, другой. Правильно. Мы должны дружить, быть толерантными.

АНТОНИНА. А жаркое из крыс или ворон не пробовали?

СОЛОВЕЙ. Ворону пробовали — ничего, кушать можно! (Смеётся.)

РАИСА. А я как стану богатая, буду носить все платья цвета пьяной вишни! У меня всего будет в доме много, и в частности, умотаться как много будет шоколадных конфет! А бумажки от конфет буду на пол кидать. Закидаю бумажками весь пол в моём доме, вот тут. Вот так: ем и кидаю, ем и кидаю, ем и кидаю.

СОЛОВЕЙ. (Смеётся.) Покажи нам богатых, Райка? Ну, как, как?

РАИСА. А вот так: ем и кидаю, ем и кидаю!

Разбрасывает бумажки на пол, насовала полный рот конфет шоколадных, вымазала рот, ест конфеты, все смеются.

СОЛОВЕЙ. Видали? Во как! В горящую избу войдёт! Коня на скаку остановит! Бамажки от конфеток на пол кидаёт! (Хохочет.)

РАИСА. (Вдруг завыла, зарыдала.) Заткнись! Жопе слова не давали! Закройте ротяки свои поганые! Смеётесь?! Я одна на белом свете, несчастная, мне вон с моста вниз головой надо кинуться давно, а я всё пластаюсь! Прожила, как в жопе сгнила! Смеётесь, подлые? Что я вам смешного сделала? Пусти, я пойду на мост, стыдно станет, что я несчастная, а вы смеялись, падлы, в школе смеялись, а вы тоже давай? А еще говорит — профессор, профессор!!!