Ювенилия Дюбуа - Николай Александрович Гиливеря Страница 80

За всё проклятое время он ни разу даже не подумал о том, что мог бы вот так запросто выйти за пределы сумасшедшего дома. Купить хороший костюм (или что там сейчас носят?), пригласить медсестру Катю на свидание, найти работу в галерее, а там… кто знает… Обидно, когда и так недолгая человеческая жизнь тратится на пробуксовку. Намного лучше страдать в борьбе, чем быть бесстрастным. «Если бы… если бы не враг, что сидит во мне! Если бы я не был этим врагом самому себе…» — Думал Фёдор, и на глазах его сверкали капельки слёз обиды, смешанные со стыдом.

Вместо того, чтобы начать делать зарисовки, он сложил руки на груди, отключил бушующие мысли и начал внимательно наблюдать за возвращающимися с юга птицами. Тишина подкупала. Вскоре, погрузившись в некое подобие прострации, Федя отошел в лёгкий сон.

Это был такой сон, когда человеку кажется, что он и не спит вовсе, а так, прикорнул на секунду. Когда голова начала медленно опускаться к груди, несчастный дёрнулся. Солнце уже прилично сдвинулась к северной части. Навскидку можно было предположить, что прошло часа полтора-два.

Федор взял неиспользованный инвентарь с лавки. Плечи передёрнулись от тянувшейся прохлады, и ноги понесли художника в добровольное заточение, то есть в храм его души, в место спокойствия и уверенности.

Дверь в палату оказалась закрыта. Времени прошло достаточно, Миша должен был уже закончить портрет, ну или, по крайней мере, дойти до определённого момента, когда можно смело сказать, что сеанс оказался более чем насыщенным.

Когда Фёдор тихо приоткрыл дверь, то увидел Мишу у окна с неестественно открытым ртом и с закрытыми глазами. Его шея вытянулась вперёд, при этом развернувшись в три четверти.

Первая мысль ужаснула Мышкина, но что только не почудится? Ещё бы, он ведь тут не играл роли «адекватно-воспринимающего». Когда Фёдор машинально опустил взгляд чуть ниже, то увидел затылок Светы, ритмично так двигающийся как раз на уровне Мишиного паха. Девушка стояла на коленях и очень старательно благодарила молодого художника.

Фёдор растерялся. Его сразу бросило в краску. Он отвёл взгляд в сторону, зацепившись за портрет. В голове сразу же возникла похвала. Портрет оказался более чем достойным, а как он обыграл фон, подобрав его под нежные глаза Светы! Мышкин собирался выскользнуть незамеченным, но вот Миша закряхтел, взгляд Феди автоматически перевёл свой прицел в сторону звука. Взгляды молодых людей встретились.

Мишины глаза выражали страх, но под дымкой наслаждения. Фёдор выглядел в этот момент так, словно произошла постыдная дефекация, но он всё же нашел силы коснуться указательным пальцем своих губ и тихо выйти, прикрыв за собой дверь. Он не знал, как вообще на это реагировать, но что-то весёлое поселилось в его душу за своего друга.

Художник подождал у «кассы» (так местные называли дежурную стойку медсестры), пока вдали не показалась довольно идущая Света с портретом в руках.

Мышкин пошел ей навстречу, как-бы только что освободившись и направляясь к себе в палату. Девушка нахально посмотрела на него.

— Ну что, Светлана, похвастаешься?

— Да, мне очень нравится! — Пропела девушка, разворачивая холст лицевой стороной. — Правда, Михаил говорит, что сохнуть будет долго. Он это… а! Он сказал, что работал без какой-то там жидкости, поэтому краски будут сохнуть почти полгода!

— М-да, получилось действительно недурно, — только и ответил Фёдор. — Наверно, речь о скипидаре шла, да и об обработке… — уже только в нос себе добавил он.

— А что?

— Что?

— Да нет, мне показалось, спасибо.

Так они и разминулись в сломанном диалоге. Фёдор почти никогда до этого не говорил с этой особой.

Когда мужчина зашел в палату, Миша уже мечтательно лежал на своей койке, смотря в потолок словно на звёзды. Его взгляд выражал полную отстранённость от этого мира. Парнишка даже не услышал, как вернулся его сосед, а если и услышал, то мастерски проигнорировал Федю.

— Я, конечно, понимаю, что тут ни у одной палаты нет замков, но раз ты разводил девчонку на интим, то мог предупредить, намекнуть там. Не переживай, это я так, на будущее.

Миша дёрнулся, взгляд вернулся в палату, глаза перестали мечтать, теперь они выражали должную неловкость и стыд.

— А… а… этт… это ты, Фффё… Фёдор, привет!

— Господи, ты чего заикаешься, испугался что ли?

— Ппп… прости, я… — Всё не знал юноша, как собрать свои мысли воедино.

— Так, Миш, успокойся. Выслушай меня. Всё хорошо. То, что произошло — меня не касается. Главное, чтобы ты в следующий раз предупреждал меня, вот и всё, дружище. Так что давай, расслабься, и без твоих вот этих заиканий невротических. Они тебе не свойственны, так и нечего им приживаться.

— Хорошо, хорошо. Прости, просто я сам не знал, что так… что так получится. Понимаешь, как-то само вышло, честное слово! Я просто писал её прекрасный образ, а потом, когда закончил, мы разговорились. Она покраснела, сказав, что я ей очень нравлюсь. Мы начали… начали целоваться… и… и!..

— Я понял, можно и без подробностей подростковой физиологии обойтись.

— Да, конечно, как скажешь.

— Партию в шахматы будешь?

— Х… хоч… хочешь проиграть? Прости.

— Когда говорят дерзкие вещи — не заикаются. Хочу интеллектуальной победы. — Уже и Миша, и Федя развеселились. Началась драка подушками.

— Ну всё, всё. Ты сегодня облажался, молодой человек, значит, расставлять фигуры будешь ты, а ещё я первый хожу белыми!

— Да хрен тебе, старый хрыч! — Огрызнулся Миша, но покорно пошел в игровую за доской.

Так прошла заключительная половина дня и вечера обоих мужчин, потом последовал ужин, а за ним наступила ночь. Миша так и проиграл все три партии подряд.

— Федь… Фёдор! — Послышался шепот Миши.

— Чего?

— Ты не спишь? Я тебя не разбудил?

— Господи, Миш, ты как мать, которая звонит в домофон и спрашивает «дома ли ты?» Раз я отвечаю тебе, то не сплю. А разбудил ты меня или у меня просто бессонница — это уже другой вопрос, который не имеет значения.

— Прости, Федь…

— У меня бессонница… так что не извиняйся. — Примирительно ответил Мышкин. Он и сам был не прочь поболтать.

— Хорошо, если так. Ты уж прости меня. Знаешь, всё не выходит из головы сегодняшний день. Знаешь, у меня такое чувство, будто я заново родился.

— Ну, после минета почти любой мужчина запоёт соловьём.

— Да причём тут минет…

— Ладно, теперь ты меня прости. Просто говорю то, что есть.

— Да тебе не