Фридрих Горенштейн - На крестцах. Драматические хроники из времен царя Ивана IV Грозного Страница 84

Иван. Но на Московской земле Баторию будет мало удачи. (Нервно ходит.) Псков отразил все приступы, и король подо Псковом остался на зиму. Годунов, есть ли ныне известия от воеводы Ивана Петровича Шуйского?

Годунов. Государь милостивый, он снова просит подкрепления. Поляки готовят большой приступ, а многих множество людей убито и ранено в прошлые приступы.

Мстиславский. Государь, внутренние силы для борьбы Москва быстро теряет. Сил нет. Мы в Думе много раз говорили, что в последние годы были явно заметны признаки истощения средств для борьбы. То видно хотя бы в том, что год назад по твоему велению пришлось ограничить вотчинные права и льготы духовенства.

Иван (сердито). То ли дурно? От роста церковного землевладения воинскому чину оскудение приходит велико. (Нервно ходит.) Не только лишь у нас от долгой борьбы оскудение. И в Швеции оскудение. Так ли, Годунов?

Годунов. Истинно так, государь. В Швеции, по доносам, положение все безотраднее год от года. Неурожаи, народ голодает. Вымирают целые деревни, начались заразительные болезни. Смертность достигла небывалой суммы.

Иван. То-то! Наши города им держати мало удобства. Неродивая земля требует подвоза хлеба и фуража. Нарва потеряна, да торг с Балтийского переведен на Белое, в Архангельском городе. (Нервно ходит.) И Нарву заберем, ежели закрепим с Баторием перемирие. Щелкалов, как идут переговоры с поляками в Запольском Яму?

Щелкалов. Туго, государь. В Запольский Ям близ города Порхова ныне поляки приезжают редко, а в приезды свои те же условия ставят: условие передачи Баторию всей Лифляндии и городов, завоеванных Москвой у Литвы.

Иван. На те условия надо бы соглашаться. Все одно, те города уже потеряны. Для тех переговоров специально выписал сюда, в Александровскую слободу, италийского толмача Тетальди. Скоро ли, Тетальди, папский посланник иезуит Антонио Поссевино явится?

Тетальди. Он уже в пути, ваша светлость, государь. А под Псковом в королевском лагере вел переговоры с королем. Баторий у побежденной Москвы требует вынудить обязательство не посылать войска в Эстляндию и не добиваться тех городов московских и ливонских, которые захвачены шведами.

Царевич Иван Иванович. То означает прекращение войны со шведами.

Тетальди. Истинно так. Договор о перемирии на три года на основании uti possidetis[32].

Иван Иванович. Батюшка, но то означает сдачу, по-немецки капитуляцию. А не позорно ли, батюшка, обирая свое православное духовенство, не доверяя ему, вести переговоры с латынами через посредника, папского посланника, римской веры попа, иезуита?

Иван (недовольно). Опять ты, Иван-сын, неразумно говоришь, опять кем-либо подучен!

Иван Иванович. Батюшка, никем я не подучен, от сердечной тоски говорю, а ночами Пресвятую Богородицу, милостивицу и заступницу, в чьих руках судьба отечества нашего, молю, и тебя, батюшка, в который раз молю: дай мне войско! Ввиду осложнения военной обстановки я, царевич, наследник русского престола, настаиваю на необходимости сильных военных мер. Прошу тебя, отца, послать меня с армией под Псков, чтоб дать отпор полякам. Под Гдовом пятитысячная армия сосредоточилась и ждет меня, сына, наследника царя и великого князя, с другим отрядом для нападения на королевский лагерь против Батория.

Иван (сердито). Нет, Хвостов с Мясоедовым со стрельцами пробьются в осажденную крепость. Не тебе идти туда!

Иван Иванович. Батюшка, я не мальчик. Мне, царевичу, двадцать семь лет, уж который раз говорю. Зрелый возраст, давно многие считают меня соправителем твоим, отца.

Иван (сердито). То мне ведомо. Когда весной 1579 года от Рождества Христова тяжко заболел, то, не надеясь на выздоровление, вызвал сюда, в Слободу, бояр и высшее духовенство, объявил своим преемником тебя, старшего сына Ивана Иваныча. Близкая кончина меня, царя, предвещала большие перемены да у многих вызвала радость. То мне ведомо. Все взоры были тогда в сторону наследника. Двор стал центром сложной придворной игры. Кто только ни приезжал к тебе клясться в верности! И ты, Годунов, приезжал!

Годунов. И я, государь, приезжал. Государство не должно быть без царя, а мужественная крепость царевича нас, верных слуг, покоряет.

Никита Романов. Все люди, государь, перед Богом смертны, и ежели б случилась твоя преждевременная смерть, то царевич заменил бы тебя, государя.

Иван Иванович. Батюшка, чую, что могу постоять за Русь подо Псковом!

Иван. Ты, царевич, требуешь от меня войска против поляков ли, не против меня ли? (Нервно ходит.) Споры в нашей царской семье давние, со многими твоими упреками давними. Ты, наследник, упрекал меня, царя, за бездеятельность, говорил, что сам предпочитаешь доблесть любым сокровищам. При осмотре царской казны заявил мне, отцу: хоть ты имеешь немалые сокровища, а у короля польского их нет, однако он тебя воюет. Так же ведь говорил, я помню!

Царевич Иван. Истинно так сказал, батюшка, не отпираюсь. Действуя против Батория, Москва давно уж не насылает полевых армий, а встречает его гарнизонами. Сам же ты, государь-батюшка, со своим двором лишь издали наблюдаешь за действиями врага.

Царь Иван. Так-то вновь мятежно говоришь! Недаром женился на сей Шереметьевой из мятежного ненавистного рода! (Нервно ходит.) Как же прaвить, если я, царь, не могу положиться на тех, кто меня окружает! Даже сын с отцом в несогласии! (Нервно ходит.) Знаю, что ты пользуешься большой любовью у земщины. Все недовольные связывают надежды на перемены в государстве с твоим, наследника, именем. Я, царь, имею основания негодовать на тебя, царевича, за твое влияние, за слишком хорошее о тебе мнение черни. Но я, царь-самодержец, не потерплю никакого ослушания и самостоятельности со стороны тебя, хотя бы и взрослого сына, и возникшие разногласия, как и прежде, буду решать старыми обычными домашними средствами. (Кричит.) Палкой решать буду!

Царевич Иван. Батюшка, я забочусь не о власти, а о спасении отечества.

Мстиславский. Государь царевич, из долгой борьбы за Балтийское море Москва, отечество наше, вышла побежденной и ослабленной. Оттого, умоливши Бога, Дума наша, совет учредивши, решила сделать перемирие.

Царь Иван. Иван-сын, мыслишь, мне, царю, сие не скорбно? Сколько скорби я, царь, принял за свою страну! Ныне ж она, страна, Московское государство, уже не то, что в начале Ливонской войны. При первом походе на Ливонию, походе на Полоцк, было у меня великое количество ратных сил. Идя к Полоцку, московские войска потерялись по дорогам от своего многолюдства, и мне, царю, потребовались усилия, чтобы восстановить порядок в воинских массах. Когда же ныне Баторий наносил свои удары Полоцку, Великим Лукам, Озерищу, Пскову, у меня, царя, нет чем выручить крепости! За грехи истощились средства для борьбы. Дьявольскими ухищрениями, изменами, мором да прочей бедой подточены силы и боевая способность страны. Оттого нуждаемся мы в передышке, сиречь перемирии.

Царевич Иван. Батюшка, тяготы Великороссии велики.

Царь Иван. То разумею, Иван-сын. Разброд населения, запустение государственное. Замыслы мои были великие: татарский замысел, балтийский замысел, борьба за Ливонию и Финское побережье… Однак замыслы мои извращались неразумными и нечестными людьми, к которым имел я по слабости своей излишнее доверие. Недруги здешние и зарубежные говорят: опричнина – безумная затея тирана. Я ж замысливал вывод удельных землевладельцев с их вотчин и передачу земли в пользование мелких служилых людей, новой силы, помещиков, дворян, детей боярских, опоры самодержавности и единства отечества. (Ходит.) Милые мои, знаю: я – человек весьма грешный. Той же человек грешный примет помыслы от лукавого беса. Однак и в самую мрачную пору неудач, и грехов, и безумств, то не было лишь время унылого бездействия. Делалось местное управление, поместные подати, обеспечение служилых людей, заселение дикого поля и укрепление южных границ, книжное дело, обучение народа грамоте. Так ли, Мстиславский?

Мстиславский. Истинно так, милостивый государь. И мы в Думе тщились, великие замыслы твои чтоб удавались.

Иван. Я затеял Ливонскую войну за право морских путей в Балтику. Недруги здешние и зарубежные говорят, будто по трусости и ничтожеству я дал торжествовать умелому врагу Стефану Баторию. Но не он торжествует надо мной, но грехи мои и беды, лишившие меня, царя, средств продолжения войны. Баторий же бьет ныне лежачего врага, не им поверженного, но для борьбы с ним утратившего силы.

Щелкалов. Государь, наши в Посольском приказе добыли выдвинутый шведским королем Юханом Третьим план разгрома и расчленения России. Понтус Делагарди получил указание воспользоваться недовольством новгородского населения, занять Новгород, затем Псков. В Финляндии многочисленная армия, включая наемные отряды из Германии, Франции и Италии. Ближняя цель вторжения – крепости Орешек и Ладога, захват Карел и Копорья. Она уже исполнена, кроме Орешка. То обеспечивает шведам удобные коммуникации для похода в глубину России. Расчет – захватить все течение Невы и отрезать Россию от Прибалтики.