Николай Коляда - Игра в фанты Страница 9

Кирилл. Ну, хватит! Рассопливилась тут! Сама полезла ко мне в постель, а теперь ищет виноватого! Девочка она была Молчала бы ты лучше! А ты, Настя, не слушай ее, ведь она все врет, от зависти врет, поссорить нас с тобой хочет, ты что плохо ее знаешь? А не волнуйся, Настя, не волнуйся, тебе вредно, слышишь? А ты — заткнись!

Артем. Да хватит вам! Там человек убитый лежит, помочь ему надо, сделать надо что-то, а вы тут принялись выяснять отношения: кто с кем спал!

Ева. Нет, постой, я еще не все сказала, ты мне глотку не затыкай! Так почему, Настя, у тебя есть все, а у меня нет ничего? Почему я стала девкой? Лялькой, как говорят его друзья?

Настя (неуверенно). Ты сама виновата!.. Сейчас было бы все иначе… Я бы себя так не повела! Ты была взрослым человеком, не ребенком! Ты могла отвечать за свои поступки! Ты сама виновата! Вот и все!..

Ева (усмехается). Да-а-а… Я виновата сама… Сама конечно… С тобой такого бы не произошло никогда… Конечно! Да и не могло произойти. Тебе повезло. Ведь он сделал тебя, из глины вылепил… Он рассказывал мне недавно, как нашел тебя… Сам он учился на втором курсе и увидел тебя на вступительных экзаменах, совсем еще девчонку. Узнал всю подноготную про тебя, для него это никогда не было проблемой — собрать сведения о человеке. Кто мама, кто папа, достойные ли люди. И еще он сказал: мне надо брать в жены только девочку… Я, сказал он, могу гулять сколько угодно, сколько мне вздумается, что он сейчас и делает, я, сказал, мужик, а жена…

Кирилл. Да заткнешься ты?!

Ева (не слушая). И потом целый год обхаживал тебя, как он говорит: выращивал. Каждому, кто засматривался на тебя, — бил рожу. Вырастил, видишь… Сейчас вот у вас квартира. А на какие такие громадные заработки, интересно? Вагоны он разгружает? Ага. С углем… Знай, что он гуляет по бабам…

Кирилл. Заткнись!

Ева.…у него есть любовница, которую он содержит! А деньги ему дают такие вот, как Артем, Никита и я, дура, тоже… Ксению вон притащила, сапоги она хотела купить, в деревне хвастать, на Новый год в свою тьмутаракань собралась… Тоже мне, эстетка! Мне бы перепало двадцать рублей, твоему Кириллу — шестьдесят! Здорово? Или ты ничего не знача, скажешь? Загляни в шкаф, там полно барахла!

Настя (совсем неуверенно). Это ему… друг оставил…

Ева (хохочет). Да, да, да, да! Друг!

Кирилл (на последних словах Евы захохотал, начал широко ходить по комнате). Ну все знает, а? А? Все! Настя, Настя, что ты ей веришь, что? Не верь ей! Она ведь совсем сошла с ума! Городит неизвестно что! Все собрала! Всю грязь, всю грязь собрала! Все в кучу валит! Надо же, лучше меня знает все!

Ева (не слушая его). А все же, Настя, на чужом счастье своего счастья не построишь, нет, не построишь! Ты думаешь, он разрешит тебе когда-нибудь иметь ребенка? Черта с два! Не надейся! Вчера вот ты вернулась из больницы, ну и вот! Значит, ты ему уже надоела, значит, он уже подумывает, кому тебя передать, под кого подложить! Он вечно подкладывает под кого-нибудь баб, этакий начальник отдела кадров! Ксюшку вон — к Артему! Меня — к Никите!.. А Никита… А Никита… А Никита вон… человека убил!!! Нет, это не он убил, это ты убил, ты, подлец! Это он его заставил, понимаете? Он всех хочет держать под каблуком, он издевается над нами, слышите? Он заставил его! Он довел его до этого! Нет, нет! Вы оба, да, да, и ты, Настя, вы оба довели его до этого! Он!.. Нет, это не человек, это — зверь!.. Неужели вы не видите, что у него вместо головы — кабанья морда?! Клыки?! Неужели вы не видите?! И он опять выйдет сухим из воды, все будут виноваты, кроме него!.. Неужели вы не видите, что он… Неужели?! И этот человек будет учить детей?! Чему?! Чему он будет учить?! Чему?!

Ева в истерике, рыдает. Ксения сама плачет, но бросилась к ней, начала успокаивать.

Ксения. Евочка, Евочка, милая, дорогая, не надо, и так страшно, не надо, не говори ничего, не надо, Евочка… Ну что же вы стоите?! Принесите воды, слышите? Быстрее!!!

Настя (отрешенно). Что она говорит… Что она говорит… Что она говорит… (Стоит не двигаясь, смотрит на Кирилла.)

Ксения. Где тут была валерьянка? Дайте сюда! (Бежит на кухню, нашла валерьянку, несет в стакане воду, расплескивает ее.)

Настя. Что она говорит… Что она говорит… Что она говорит…

Ксения (плачет, поит Еву водой). Господи, мамочка моя родненькая, зачем я только сюда пришла? Если бы я только знала!.. Так было весело, хорошо, и вдруг… Да пропади они пропадом, эти сапоги!!! (Бросила сумку на пол, рыдает.) Господи, человека убили, человека убили! Господи, до что же это такое?! Человека!!!

Кирилл долго ходил по комнате, сжимал кулаки, скрипел зубами. Наконец остановился против Настя, посмотрел Насте в глаза. Что-то там в них увидел такое, отчего вдруг страшно крикнул.

Кирилл. Ну что ты выпучила бельмы?! Что уставилась на меня, корова?! Какого черта тебе-то еще надо?! Теперь и ты начнешь обливать меня грязью?! Давай! Это я убил, я убил, я заставил его тащиться на улицу и размахивать ножом! Я, да? Давай, давай, не стесняйся! Сделай одолжение! За все мое добро, что я сделал для тебя! Я у вас самый плохой — развратник, картежник, утюг, фарцовщик, бабник! А вы все хорошие, славные, добрые, милые паиньки!.. А на какие шиши эта квартира? Что ты ешь? Что ты носишь? На чем спишь: Откуда это тряпье? С неба свалилось? Девочка все еще в розовом тумане, она ничего не видит, она не знает, как рождаются дети? Откуда у нас с тобой деньги, я тебя спрашиваю?

Настя. Я думала… ты работаешь… я думала… что тебе помогают родители… Я думала…

Кирилл (кричит). Я не железный, чтобы год, два, три каждый день подряд разгружать вагоны! Я физически не могу этого вынести, хоть это-то ты понимаешь?! Или нет?! А родители, да будет тебе известно, мои родители не могут нам с тобой помогать, потому что мои родители — алкоголики! ДА, да, да, простые советские алкоголики! Те, кого ты видела на нашей свадьбе, вовсе не мои родители! Понимаешь? Это мои дядька с теткой, которым я заплатил полтинник! Они из моей родни — самые приличные! Я попросил их сыграть на свадьбе роль мамы и папы! У бедного сына на свадьбе! Я хотел, чтобы все было прилично, как у людей! Я наврал тебе, что они прилетели из Риги и что они живут там! Мои настоящие родители — алкаши! Они живут в двух кварталах от нас, поняла? Хочешь, я тебя как-нибудь свожу в гости к ним, ты посмотришь, как они живут? Как пьют одеколон, денатурат, политуру, за каплю огуречного лосьона готовы глотку друг другу перегрызть? Хочешь, я свожу тебя в гости к ним как-нибудь, ты посмотришь, как они живут? Хочешь, я свожу тебя туда, покажу, какова она, жизнь?! Моих родителей лишили родительских прав, и я воспитывался в детдоме! Ты когда-нибудь ела в два дня корку хлеба, подобранную на помойке? Ты, девица из семьи обеспеченных родителей?! А я так жил до двенадцати лет, пока не попал в детдом! Мне иногда по ночам снится эта заплесневелая зеленая корка хлеба, ее кислый запах, и я просыпаюсь от отвращения, от ужаса, от омерзения! И не хочу я, чтобы передо мной всю жизнь маячила эта корка хлеба, не хочу! Не хо-чу!.. Я хочу есть сытно, любить женщин, спать в чистой постели, не думать о деньгах, не разгружать вагоны, ходить в рестораны, покупать любимой женщине цветы, вещи, которые ей нравятся! Я не хочу нищеты! Почему другие могут жить так, а я не могу?! Почему?! Чем я хуже их?! И не смотри на меня так, нечего! Нечего смотреть на меня, как кролик на удава! Ишь ты какая! А не нравлюсь — пожалуйста! Дверь открыта, нога свободна! Такого-то добра найду вдоволь! Без тебя! Все!

Настя (сняла передник, тихо). Не кричи на меня! Открой дверь…

Большая пауза.

Я выбросила свой ключ, открой дверь. У тебя должен быть ключ.

Большая пауза.

Открой дверь. (Пошла в прихожую, надевает шубу, сапоги.) Я пойду… Я — уйду…

Кирилл (смеется). Куда ты пойдешь? Ну куда? К кому?

Настя. Я пойду… Я пойду к маме…

Кирилл. К маме, к папе! Нет у меня ключей.

Настя. У тебя есть ключи.

Кирилл (весело). А я их потерял. Понимаешь? Потерял. Очень просто. Сегодня вечером где-то потерял. Обронил, наверное, на улице. А может быть, как говорит твоя дорогая подружка Евочка, оставил у любовницы.

Настя. Открой дверь.

Кирилл. Даже если у меня были бы ключи — не открыл бы! Ты, видимо, забыла, по какому поводу мы тут все собрались, с каких щей мы тут все сидим и так здорово общаемся про жизнь? Забыла? Забыла, что твой любимый друг — ветеринар, лекарь овец, лошадей и меринов — убил человека? Он лежит внизу, на ступеньках. Человек, убитый им! Ты соображаешь? Ты видела кровь? Ну вот! Лифт не работает. Если ты пойдешь по ступенькам, то увидишь его. Твое доброе-доброе сердце не выдержит, и ты побежишь вызывать милицию, и потом милиции же расскажешь все про меня. Да еще и приврешь со злости. Скажешь, в квартире двадцать четыре живет спекулянт и развратник, сделайте у него обыск. И вообще, мало того, это он — именно он — натравил бедного-бедного Никиту на этого человека. А у меня тут товару, да будет тебе известно, на семь тысяч, да в кармане — шестьсот рублей. Так что — не выйдет! Сиди до утра. Сама ведь сказала — будем сидеть до утра. Вот и сиди. А утро вечера мудренее…