Александр Островский - Том 3. Пьесы 1862-1864 Страница 9

(Закрывает лицо руками.)

Домна

Вы видите, сгрустнулась, поминаетОб юности. Вы спойте ей про юность!

Девушки

(поют)

Юность, моя юность-молодое время!Юность, возбудися, в себе ощутися!Юность возбудилась, в себе ощутилась,В разум приходила, слезно говорила:Кто добра не ищет, кто худа желает!Я была бы рада — сила моя мала!Сижу на коне я, и тот не обуздан,Смирить коня нечем — крепких вожжей нету.Вижу я погибель, страхом вся объята,Не знаю, как быти, чем коня смирити!

Действие третье

(Октябрь 1611 года)

Сцена первая

ЛИЦА:

Биркин.

Семенов.

Минин.

Поспелов.

Аксенов.

Темкин.

Губанин.

Лыткин.

Нефед, сын Минина.

Павлик.

Марфа Борисовна.

Татьяна Юрьевна, жена Минина.

Всякие люди Нижнего Новгорода.

Небольшая площадь в Кремле, недалеко от собора. К концу, в седьмом явлении, начинает смеркаться.

Выходят Лыткин и Павлик.

Лыткин

Да что ты уж очень печалишься?

Павлик

Будешь печалиться! разве ты нашего Ивана Иваныча не знаешь? Взглянет только, и то мороз по коже подирает. А ведь я в какую беду-то влез. О, горе мне, грешнику! Язык мой — враг мой!

Лыткин

В чем же ты провинился?

Павлик

В чем? Велико мое окаянство! Страшно и вымолвить! Посылал он меня к одному благоприятелю своему с письмом; куда посылал, уж это не твоего ума дело; проездил я безо дня две недели и вернулся вчера утром. Только хмелен был очень, домой-то идти побоялся. Встрелся я с приятелем, со стрельцом; тут еще подошли человек с пяток, тоже стрельцы; зашли мы во царев кабак, купили винца, пошел у нас шум, разговоры. Вот и, с пьяных-то глаз, и проболтнись. Придет, говорю, королевич на царство, Ивана Иваныча сделает воеводой в Нижнем, а меня дьяком; потому, говорю, что мы ему слуги верные. Откуда ни возьмись Минин, хвать меня за ворот, я — в ноги; валялся-валялся я в ногах-то, отпустил, только не велел навстречу попадаться. Вот какое дело-то! Ну, как он скажет Ивану Иванычу, либо уж сказал! что тогда? Повесить не повесит, а кнута изведаешь. Уж это лучше и к бабушке не ходи! Никак, он идет! Ой, схоронимся!

Уходят. Выходит Биркин.

Биркин

(один)

Здесь в Нижнем что-то зреет. По всемуЗаметно, что народ затеял нечто.Все замолчало, как постом великим;На всем какое-то говенье видно;Бледнеют лица, а глаза сияют.Но что же может сделать этот люд?Пойти к Москве нестройною оравойИ умирать иль разбегаться розноОт польских латников. Пускай идут,Попробуют; а нам просторней будет.Не знаю, что мне делать! Не найдешьТоварищей; никто не хочет слушать.С Семеновым приятели большие,А как до дела — затыкает уши.Он стар да глуп, упрям да бестолков,С ним пива не сваришь. Нет, здесь не тяга!Махнуть в Казань: там есть благоприятель,Тому не в первый: он вертел хвостомЕще при Шуйском. Человек он сильный,Живет себе не тужит, только брюхоРастит да гладит бороду свою.Да что ж он держит моего холопа,Павлушку!

Павлик входит.

Вот он! Как же ты посмел,Не показавшись, по городу шляться?Все пьянствуешь, анафема! Смотри!Кнута попробуешь! Когда приехал?

Павлик

Сегодня утром.

Биркин

Что ж ты не явился?Об двух ты, что ли, головах, бездельник!Ну, мы сочтемся дома. Говори,Что видел и что слышал.

Павлик

Есть письмо.

(Достает письмо.)

Биркин

Давай сюда! Проворней!

(Берет и читает.)

А словамиПриказывал аль нет? В письме не пишетВсего, и дельно: писано пером,Не вырубишь и топором. Он пишет:«А про мое здоровье Павел скажет».Ну, сказывай!

Павлик

Бог милует, здоров.И кланяться велел тебе, и молвил,Что он своим умом живет, что в мутнойВоде он ловит рыбу втихомолку,И что своя рубашка к телу ближе,Что смелым Бог владеет. Вот и все.Какой приказ твой, государь, мне будет?

Биркин

Ступай теперь в народе потолкайся!И, что услышишь, приходи сказать!

Павлик уходит. Входит Семенов. Народ проходит.

Биркин и Семенов.

Биркин

Что тяжко воздыхаешь?

Семенов

О грехах.К земле гнетут и тянут, словно ноша.Что ж у вечерни-то, Иван Иваныч,Ты не был? Аль проспал?

Биркин

И то проспал.Лег после хлеба-соли малым деломСоснуть, да и проспал. Хожу, гуляю,Пусть ветром пообдует после сна.

Семенов

Гуляй, гуляй! Вы люди молодые,Еще замолите; а нам так жуткоПриходит, старикам. Не нынче-завтраБог по душу пошлет; тогда уж поздноГрехи замаливать: ступай к ответу!Судья предстанет, свиток развернут,Что злые мурины[3] всю жизнь строчилиНа всяком месте и во всякий час.Что делал худо, черный мурин пишет;Помыслил — не пропустит и того.Чего-чего в том свитке не найдется!А добрых дел вот списочек, такойКоротенький, представит со слезамиХранитель-ангел и отыдет прочь.

Биркин

Ты что-то рано умирать задумал!А выдет, что и нас переживешь.

Семенов

«Не весте, сказано, ни дня, ни часа».

Биркин

Да что ты приуныл, как посмотрю я?И все вы, точно мухи в сентябре,Чуть бродите.

Семенов

Да что ж тебе за диво!Не радует ничто — и приуныли.Тебе что весело?

Биркин

Унынье — грех!

Семенов

Да и плясать, когда другие плачут,Не спасенье!

Биркин

Ведь это человеком:Один слезлив, другому обухомСлезы не вышибешь. Пойдем! Есть делоМне до тебя. Попьем да потолкуем.

Семенов

Что ж, праздничное дело, я не прочь.

Биркин

У нас так праздник каждый день, ВасилийСеменович. Где бражник, там и праздник.

Уходят. Выходят Марфа Борисовна и Поспелов.

Марфа Борисовна и Поспелов.

Марфа Борисовна

Давненько не видались.

Поспелов

Шесть недель.

Марфа Борисовна

Как время-то идет!

Поспелов

А что?

Марфа Борисовна

Да скоро.

Поспелов

Не больно-то! Мне эти шесть недельНе за год, не солгу, а за полгодаНикак не меньше показались.

Марфа Борисовна

Что так?

Поспелов

Да разве ты не знаешь?

Марфа Борисовна

Ах, голубчик!Я думала, что ты уж и забыл!

Поспелов

А ты б и рада?

Марфа Борисовна

Да не то что рада,А все не время, некогда подумать.

Поспелов