Петр Киле - Свет юности [Ранняя лирика и пьесы] Страница 9

На даче

Мы возвращались мокрым лесом,Ночным и скользким, как карась.Мы шли к далеким светлым рельсам,И было все, как в первый раз.

И дождь струился непрестанно.И небо плыло в облаках.Все было поздно или рано,Щемяще больно, как в веках.

Что тени, мы возникли дома.Запив клубнику молоком,По лесенке, столь нам знакомой,Мы проскочили босиком.

Впотьмах протянешь руку: «Где ж ты?Как хорошо придти с гостей!»Мы скинем мокрые одеждыИ ляжем голые в постель.

Заснешь ты скоро и спокойно.Не сплю я, вижу светлый сон:Тебя в лесу на горных склонахИ этой ночи небосклон.

В белую ночь

Все материальное притихло.Роится сумрак, точно в немПроснулись души мотоциклов,Синея призрачным огнем.

В такую ночь хочу к бездомным.Постель банальна, дом не в дом.В такую ночь легко влюбленным.Проснись, пора! Идем! Идем!

Воде гранитные ступениНе одолеть, не одолеть.Ты сядешь, обхватив колени,Теченье светлое смотреть.

Нам жить недолго — время быстроЛетит, летит! Зачем? Куда?Нас бьет лицом о каждый выступ,Бросает за борт, где вода.

Мгновенье. Нет. Что делать, люди?Наш первый час — последний час.Ведь все, что было, все, что будет,Прошло без нас, пройдет без нас.

У костра

Итак, все съедено, все выпито.Бутылки — в реку и в кусты.И сколько тайн навеки вынуто.Все были «вы», теперь на «ты».

Уходят прочь бродить влюбленные.А кто-то скажет: «Спать пора!»Но нам, глядящим в небосклоны,Сидеть и грезить до утра.

Гори, костер, ведь ты векамиГорел и грел, и шла весна.Мысль человечества кострамиОзарена и спасена.

Сидим. Погаснет папироска,К лицу подносим уголек.Девчонка, странная прическа,О чем горит твой огонек?

В твоей походке и улыбкеКак век атомный отражен?Тебе не кажется, всё зыбко,И мир наш светлый обречен?

Ты пальцем трогаешь транзистор —Там гибнут люди, города…Здесь небо ясно, небо чисто,Горит костер, над ним звезда.

Роспись на стенах

На стенах, как бумага, белыхФантазией дитя, в мазкахХудожника, свободных, смелых,Жила вся наша жизнь в веках.

Была свобода, окрыленностьВ рисунках и мечтах его.И в нас возникла та влюбленность —Твое ль, мое ли торжество?

Была в том, верно, неизбежность.В тебе, как в стенах за сто лет,Светилась и звучала нежность —Высокий миг и мягкий свет.

Твое присутствие в мире

На остановке у каналаНе ты ль одна, чуть в стороне,Ждала трамвая и стоялаИ тайно улыбалась мне…

Когда входил я в тот троллейбус,Не ты ли впереди сошлаТуда, где так светилось небо,Сверкали мирно купола…

Не ты ли тенью в светлых шторах,Спокойная, одна стоишьНад этим миром в вечных спорах,Над шумной суетой столиц…

В кино я знаю поневоле —Ты в темном зале там сидишь.Чей смех пронесся — он не твой ли?На то ж, что я, смеясь, глядишь.

В музее, у картин Брюллова,На улице ты, всюду ты.Пройдешь ты, не сказав ни слова,Ты — образ милой красоты.

Прогулки ночи напролет

Ночное небо в белых, синихГорах и дюнах облаков —Как перламутры юных лилий,Как колорит былых веков.

Пилястры, кариатиды, окна,Колонны, фонари и ты…Идешь ты стройно и спокойно,Наш путь — каналы и мосты.

На просмотре старых кинолент

Макс Линдер — гений! Правда, весело?Доверчиво смеялась ты.Что это было с нами? Не было?Все вымысел, мои мечты?

Сплетались тихо наши руки.Колени тайные твои,Их поле встречи и разлуки,Нам говорили о любви.

Какой чудесный этот Линдер!Зал единодушно хохотал.И шпага, и его цилиндр…О, рыцарь! Джентльмен! Нахал!

Смеялась ты, но вдруг серьезноСмотрела с мыслью обо мне —О том, что сладко невозможноИ вспомнить стыдно в тишине.

Возвращение

Я жил далекими веками.Сидел, безумный, у реки.И кто-то бросил в воду камень,Поплыли светлые круги.

Я оглянулся — ты стояла.Сказала просто: «Я пришла.Фиалка прежняя завяла.Вот я другую принесла.»

Фиалка

В сосуде из-под майонеза,    С водою из-под крана,Стоит фиалка, взор мой нежа,    Стоит светло и рано.

И мне покойно. Только жалко,    Ведь ей недолго жить.Беспечно-нежная фиалка!    Ее легко любить.

А ты далече, ты не знаешь,    Не обо мне грустишь.Ты головой, смеясь, качаешь,    Неслышно говоришь…

Твоими голосом, улыбкой,    Шагами по земле —В прохладе, тающей и зыбкой,    Фиалка на столе.

* * *

Мне с тобою трудно.

Мне с тобой легко.

Мне с тобою грустно,

Словно далеко…

Мне с тобою весело

И в дождь, и в снег.

Скучно — не было,

Свет мой, человек!

Сентябрь 1965 года.

* * *

«С детских лет — видения и грезы…»

Что-то новое снова и снова      Возникает во мне.Небо в листьях, река ли, слово,Прозвучавшее, словно во сне?

Или просека в красках осенних?Неумолчно поют провода.За деревней богатый орешник,За лесами встают города.

Или домик в зимнюю вьюгу?Бак с водою, белая печь…Или меч о кольчугу —И старинная русская речь?

Снова озеро, лес и дорога,Ночь, огни, поезда…Кто в окно смотрит строгоИ считает твои года?

Дети

Сквозь Решетку Летнего сада,Сквозь сплетенье ветвейСкупо светит белое солнцеНа подвижную группу детей.

Все одеты тепло и, конечно,Беготня, и толканье, и крик.Только мальчик один, самый малый,Видел ветви и солнечный диск.

Кто-то, верно, его обидел.Он стоял в стороне.В нем звучали холодные дали,Как когда-то звучали во мне.

Прощание с Университетом

Менделеевская линия!Так уж быть, пора.Если был я и беспечен,Мне ль идти в профессора.

Из аудитории под крышей,Пантеист-марксист,Я смотрел на кроны клена…Долго падал красный лист.

Вот и лето. На каштанахСвечи. Каждый деньЖдал я тихо, словно чуда,Запоздавшую сирень.

Выхожу к реке поэтов.Светел в тучах неба край.Мендеелевская линия,До свидания! Гуд бай!

Зимний день