Ничего святого - Елин Александр Михайлович Страница 16

(открытка)

Прими, начальничек, подарок

на праздник вежливых людей —

пацанский, чёткий, без помарок,

и нам в ответку порадей.

Мы не из тех, кто ждёт приказа.

Нам дашь намёк движеньем глаз —

и друганам покатит маза,

а пулю словит пидорас.

Никто не видел наши лица,

врагу всегда заходим в тыл,

и, чтобы долго не светиться,

пиф-паф, в авто — и след простыл.

Нам за работу платят налом

и не скупятся на нули.

Доверься профессионалам,

а сам отчизною рули.

Веди её крутой дорогой

в неописуемую даль,

казну дели рукою строгой

и плетью умножай мораль.

А кто попрёт на власть, окрысясь,

а кто поднять посмеет крик

про Крым, Донбасс или про кризис —

тот будет наш, прости, старик.

Пробьём сначала по прослушке,

потом начертим путь стрелка...

Ты, кстати, сам у нас на мушке —

но ты не ссы,

не ссы пока…

(бояре)

Наш — самый первый меж владык,

и всем его врагам кирдык,

и может править кораблём,

и самолётом, и рублём,

И держит шар земной за ось,

и видит всех людей насквозь...

Но вот его ближайший круг —

то жук, то крыса, то паук...

Вот с ними вот не задалось.

(физика)

Все эти люди возле трона

имеют свойства электрона:

когда велит хозяин биться,

они — частица,

а если ветрен с бодуна,

они — волна,

и в напряжении жестоком

идут по проволоке током,

на клеммах яростно искря —

до фонаря...

А с точки зрения асбеста

они — ничто, пустое место.

(день рождения в тайге)

Как страшен этот новый мир —

как он убийственно нелеп.

Я потерял ориентир.

Я ем чужой невкусный хлеб.

Я в центре судеб и страстей,

но нет азарта — только страх.

Пространство, слышишь? Опустей,

дурных проблем развейся прах,

Уйдите все! Тошнит от лиц,

от ваших выкладок и схем,

счетов, раскладов и таблиц.

За что, Господь? Куда? Зачем?

Я — всё, я больше не могу...

В тайгу, хоть на денёк в тайгу!

(поучение)

Ты царь. Ты должен быть жесток!

Вращай глазами, дуй в свисток,

заставь визжать детей и баб,

нагни того, кто духом слаб,

изобличи врага внутри

и в порошок его сотри,

пари портретом над толпой,

проникновенно гимны пой.

Запомни, люди — не зверьё,

они — твоих побед сырьё.

Им нужен дух, а не еда,

борьба, истерика, нужда —

тогда они остры как меч.

А меч нельзя в бою беречь.

(кнопка)

Осталась мне в наследство кнопка

от древних пламенных вождей,

её сначала трогал робко

и гладил, как соски грудей.

Потом лобзал, не зная меры,

не в силах выпустить из рук,

и думал — вот он, символ веры,

итог и смысл всех наук.

Она с ума сводила властью,

мной безгранично овладев.

Её приладил я к запястью

и спал с ней, отвергая дев.

И хоть я с виду не был страшен —

любой ломался как стручок,

ведь всё — от бункеров до башен —

я мог бы сжечь в один тычок.

И, этой кнопкою играя,

я понял вдруг, что аз воздам,

раз тут никто не хочет рая —

так пусть его получат там!

Не состоялось царство света —

шагнём всем племенем во тьму.

Прощай, дурацкая планета,

не доставайся никому!

(неблагодарность)

Ивановы, Ивановы,

нет в вас нравственной основы.

Коган вам придумал слоган,

Чжаном ваш костюм простёган,

Мюллер сделал чертежи,

Смит проводит платежи —

ну, живи же! Не тужи!

Нет, все гады, все чужи.

(дацзыбао)

Когда не гарантирует гарант

и патриот воюет с патриотом,

приходит корсиканский лейтенант

и делает подъём переворотом.

А нет такого — что ж, тогда, увы,

не будет нам ни славы, ни жратвы.

(фатализм)

Теперь — великая эпоха,

а значит, есть мы будем плохо.

Зато полюбим, что с утра

у нас молитва и муштра.

И пусть покорно обнищали

трудолюбивые мещане,

и, в средний класс не перейдя,

по новой учат курс вождя,

И пусть вчерашние бандиты

светло и праведно сердиты —

пока что хер кладут на нас,

но видно, что положат глаз,

И пусть понятно нам из книг,

что вечный вождь — всегда мясник,

мы входим, входим в резонанс...

А ведь ещё вчера был шанс.

(джихад)

Когда бы я был мусульманин,

я точно был бы исламист —

мой ум бы не был затуманен,

наоборот — кристально чист.

Я понимал бы смысл жизни,

и были б все вы для меня

противны, как клопы и слизни —

пустая, лишняя фигня.

И я бы обожал Аллаха —

покорно, как феллаха мул,

не зная ни стыда, ни страха,

к восторгу аятолл и мулл.

Но нет во мне старинной веры,

не суру я пою, а хит.

Я — цифровой прекрасной эры

бесстрашный, искренний шахид.

Мой ум ничем не затуманен,

наоборот — кристально чист...

А если б я был мусульманин,

то был бы точно исламист.

(процесс)

Не трепыхайтесь, как желе,

не громыхайте колымагами.

Начальство занято. В Кремле

они работают с бумагами.

Особой важности полны

листы формата А4 —

в них труд и боль большой страны,

в них думы о войне и мире.

Изящным росчерком пера

немецкой ручки фирмы «Пентель»

они вершат договора

и крутят животворный вентиль.

Весо́м тут каждый документ —

отчёты пафосны и льстивы,

их подготовил референт

по пунктам точной директивы.

Процесс солиден, многотонн —

не разгрести ни нам, ни внукам...

Они ж не офисный планктон,

чтобы работать с ноутбуком.

(Париж — Дакар)

Царь сел в народ и надавил на газ:

вперёд, а то мы что-то поотстали!

Уже на трассе даже папуас!

Возьмём хотя бы медные медали!

Народ затарахтел, и ох... Заглох.

Завален вал, обуглилась проводка,

в коробке передач какой-то мох,

и у мотора вечная чахотка.

Промчались мимо Чад и Гондурас,

Ирландия, Габон и Коста-Рика,

а тут никак не едет тарантас.

Ни от пинка не едет, ни от крика.

А хочется почёта и наград,

а хочется в анналы, а не в блоги.

И царь внутри такой устроил ад,

что мы всей гонке поперёк дороги.

(из летописи)

Идея снова стать державой,

просторной, гордой, моложавой,

прошла в народе на ура.

Царя! — кричали все. — Петра!

И вышел царь. Вальяжен, крут.

Сказал: арбайтен! воркинг! труд!

Толпа присела — ой, жидок...

И пар опять ушёл в гудок.

(пресс-конференция)

Вы задаёте неуместные вопросы,

вы поднимаете неправильные темы —

от них краснеют наши девки русокосы,

от них заводятся враги внутри системы.

Таким, как вы, не будет допуска к секретам —

вы не подписывали нужные бумаги,

чтобы следить за ходом стрельб на пустыре там

и наблюдать за батареями в овраге.

Никто из вас не должен знать конечной цели —

она сложна для тупорылых идиотов,

что от безделья и свободы охамели,

что прозябают, ни черта не заработав.

Многоходовка равноценна древней драме,

полна интриг, деликатес для театралов.

Она расписана виднейшими умами —

под руководством верных долгу генералов.

Вы что, действительно хотите точных данных?

И знать, какие мы затеяли процессы?

Так вот — всеобщий хэппи-энд пока не в планах.

И сгинут многие из вас по ходу пьесы.

(план б)

Я этот план чертил всё лето,

продумал каждую деталь,

качал плагины из инета,

семь раз отмерив, резал сталь,

полсотни чистых химикатов