«В минуты музыки печальной…» - Николай Михайлович Рубцов Страница 14

Побежала коза в огород.

Ей навстречу попался народ.

— Как не стыдно тебе, егоза?

И коза опустила глаза.

А когда разошелся народ,

Побежала опять в огород.

Медведь

В медведя выстрелил лесник.

Могучий зверь к сосне приник.

Застряла дробь в лохматом теле.

Глаза медведя слез полны:

За что его убить хотели?

Медведь не чувствовал вины!

Домой отправился медведь,

Чтоб горько дома пореветь…

Гололедица

В черной бездне

Большая Медведица

Так сверкает! Отрадно взглянуть.

В звездном свете блестя, гололедица

На земле обозначила путь…

Сколько мысли,

И чувства, и грации

Нам являет заснеженный сад!

В том саду ледяные акации

Под окном освещенным горят.

Вихревыми, холодными струями

Ветер движется, ходит вокруг,

А в саду говорят поцелуями

И пожатием пламенных рук.

Заставать будет зоренька макова

Эти встречи — и слезы, и смех…

Красота не у всех одинакова,

Одинакова юность у всех!

Только мне, кто любил,

Тот не встретится,

Я не знаю, куда повернуть,

В тусклом свете блестя, гололедица

Предо мной обозначила путь…

Встреча

Ветер зарю полощет

В теплой воде озер…

Привет вам, луга и рощи,

И темный сосновый бор,

И первых зарниц сверканье,

И призрачный мрак полей

С нетерпеливым ржаньем

Стреноженных лошадей!..

Вот трактор прибавил газу,

Врезая в дорогу след.

Мне тракторист чумазый

Машет рукой: «Привет!»

Мычащее важное стадо

Бежит луговиной в лес.

И сердце до боли радо

Покою родимых мест.

Невольно вспомнилось море.

И я, отпускник-матрос,

Горжусь, что в морском дозоре

Бдительно вахту нес!

До конца

До конца,

До тихого креста

Пусть душа

Останется чиста!

Перед этой

Желтой, захолустной

Стороной березовой

Моей,

Перед жнивой

Пасмурной и грустной

В дни осенних

Горестных дождей,

Перед этим

Строгим сельсоветом,

Перед этим

Стадом у моста,

Перед всем

Старинным белым светом

Я клянусь:

Душа моя чиста.

Пусть она

Останется чиста

До конца,

До смертного креста!

На родину!

Во мгле, по холмам суровым, —

Без фар не видать ни зги, —

Сто километров с ревом

Летели грузовики,

Летели почти по небу,

Касаясь порой земли.

Шоферы, как в лучший жребий,

Вцепились в свои рули,

Припали к рулям, как зубры,

И гнали — в леса, в леса! —

Жестоко оскалив зубы

И вытаращив глаза…

Я молча сидел в сторонке,

Следя за работой мужчин

И радуясь бешеной гонке

Ночных продуктовых машин.

Я словно летел из неволи

На отдых, на мед с молоком…

И где-то в зверином поле

Сошел и пошел пешком.

Хлеб

Положил в котомку

            сыр, печенье,

Положил для роскоши миндаль.

Хлеб не взял.

— Ведь это же мученье

Волочиться с ним в такую даль! —

Все же бабка

         сунула краюху!

Все на свете зная наперед,

Так сказала:

— Слушайся старуху!

Хлеб, родимый, сам себя несет…

Поезд

Поезд мчался с грохотом и воем,

Поезд мчался с лязганьем и свистом,

И ему навстречу желтым роем

Пронеслись огни в просторе мглистом.

Поезд мчался с полным напряженьем

Мощных сил, уму непостижимых,

Перед самым, может быть, крушеньем

Посреди миров несокрушимых.

Поезд мчался с прежним напряженьем

Где-то в самых дебрях мирозданья,

Перед самым, может быть, крушеньем,

Посреди явлений без названья…

Вот он, глазом огненным сверкая,

Вылетает… Дай дорогу, пеший!

На разъезде где-то, у сарая,

Подхватил меня, понес меня, как леший!

Вместе с ним и я в просторе мглистом

Уж не смею мыслить о покое, —

Мчусь куда-то с лязганьем и свистом,

Мчусь куда-то с грохотом и воем,

Мчусь куда-то с полным напряженьем

Я, как есть, загадка мирозданья.

Перед самым, может быть, крушеньем

Я кричу кому-то: «До свиданья!..»

Но довольно! Быстрое движенье

Все смелее в мире год от году,

И какое может быть крушенье,

Если столько в поезде народу?

Весна на берегу Бии

Сколько сору прибило к березам

Разыгравшейся полой водой!

Трактора, волокуши с навозом,

Жеребята с проезжим обозом,

Гуси, лошади, шар золотой,

Яркий шар восходящего солнца,

Куры, свиньи, коровы, грачи,

Горький пьяница с новым червонцем

У прилавка

       и куст под оконцем —

Все купается, тонет, смеется,

Пробираясь в воде и в грязи!

Вдоль по берегу бешеной Бии

Гонят стадо быков верховые —

И, нагнувши могучие выи,

Грозный рев поднимают быки.

Говорю вам: — Услышат глухие! —

А какие в окрестностях Бии —

Поглядеть — небеса голубые!

Говорю вам: — Прозреют слепые,

И дороги их будут легки…

Говорю я и девушке милой:

— Не гляди на меня так уныло!

Мрак, метелица — все это было

И прошло, — улыбнись же скорей!

Улыбнись! — повторяю я милой. —

Чтобы нас половодьем не смыло,

Чтоб не зря с неизбывною силой

Солнце било фонтаном лучей!

В сибирской деревне

То желтый куст,

То лодка