Елена Нестерова - Осколки моей души (сборник)

Елена Нестерова

Осколки моей души

Фотографии к темам любезно предоставлены талантливым московским фотографом Николаем Ильиным

Разбить на клетки,На осколки.На ядовитые иголки.На красоту и пустоту.Разбить на счастье и мечту.На то, что, собирая вместе,Похоже на мою судьбу.

Введение

Внутри меня живут два человека – мужчина и женщина. Они спорят, советуются, пьют чай! Им очень много лет…

Их мысли и фантазии, давным-давно вылетели за пределы человеческого разума и бесконечного космоса. Но внешне они всё также слабы и беспомощны, как и раньше. Но даже с этими слабостями их считают сильными!

Почему? – спросите вы…

Да потому, что они способны выражать свои чувства, обнажая свои эмоции и переживания. И ходить по лезвию ножа, обрезая ноги в кровь, но при этом, продолжая писать…

Так что такое поэзия?

Любовь? Да!

Боль? Да!

Мечты? Да, мечты!

Всё что внутри тебя, что наполняет и рвётся через край, и превращается в поэтический слог…

Поэзия, это полёт птицы, это свежий воздух и песня соловья на заре, поэзия – это остановка сердца и каждый раз, как маленькая смерть, и неважно, от радости или от горя, поэзия – это моя жизнь…

Я предлагаю вам, дорогие мои читатели, окунуться в мир моих эмоций, и возможно, что-то покажется вам знакомым, и вы узнаете, что ваши чувства уже описаны кем-то…

А значит, вы услышаны и поняты…

Не бойтесь говорить то, что вы чувствуете…

Кукла Наташа

В замке волшебном из белой пластмассы,

Кукла живёт. Её имя Наташа.

Есть у неё всё, что можно желать:

Слуги, жених и большая кровать…

Денег бумажных не счесть в сундуке,

Кольца блестят на тончайшей руке…

Гости сидят за накрытым столом,

Хвалят хозяйку и сказочный дом…

А у крыльца златогривые кони,

Бьются и мечутся в жаркой истоме.

Кучер едва может их удержать,

Кукла Наташа едет гулять…

Земли раскинулись до горизонта,

В небе сияет горячее солнце.

Кукла Наташа глаза закрывает…

Кучер карету домой направляет…

В мягкой кроватке кукла Наташа…

А на диванчике – девочка Маша…

Завтра у Маши волнительный день,

В доме будет много гостей…

Шутка ли, Маше исполнится десять,

Надо всю жизнь перемерить и взвесить…

Маша с утра убрала всю квартиру

Игрушки с пола в коробку сложила…

– Хватит играть, я сегодня – Большая!

Кукле Наташе Маша сказала.

И положила в коробку на дно.

Страшно в коробке и очень темно…

Кукла Наташа напрасно рыдала,

И о пощаде её умаляла.

В тёмной кладовке под пылью лежала,

Кукла Наташа почти не дышала…

Годы летели, цепляясь за ветки,

Вот подрастают и Машины детки…

Девочка Лиза, копаясь в кладовке,

Куклу Наташу находит в коробке.

– Мама, смотри, что-то с куклою стало?

Мама, может кукла – устала?

Маша взглянула на куклу и села,

Детство в окно навсегда улетело…

Плакала бедная, бедная Маша…

Плакала тихо и кукла Наташа…

Жизнь превращает кукол в людей,

Люди становятся куклами в ней.

Любовная лирика: осколки моей души…

Так странно, так загадочно…

Так странно, так загадочно, так чудно.

Ты был чужим, но мысли, поминутно,

Твой образ рисовали на листе.

Подводкой для ресниц.

Помадой на стекле.

Ты был чужим.

Ты жил другою жизнью.

С другими гранями.

С другой высокой мыслью.

А я, одна, в рассветной тишине,

Из солнечных лучей

Вязала шарф тебе.

Надеясь подарить, до первого мороза.

А у меня в саду, уже замёрзли розы.

А ты давно уснул, на пледе, у камина.

Ты был совсем чужой.

И я промчалась мимо.

Я жду…

Я жду тебя, когда остынут свечи,

Я жду тебя, но я, увы, не вечна…

И тает дым, как одинокий вечер.

А я хочу, чтоб ты обнял меня за плечи…

Чтоб тихой песней опустил мои ресницы,

Я птица, но… ей тоже что-то снится…

Я забываю…

Я забываю нежность поцелуев.

Я забываю первую тоску.

Тебя уже ни капли не ревную.

А может быть, уже о ней молчу.

Я забываю воздух с карамелью.

В дыму табачном, тихого кафе.

Я забываю – был ты или не был.

В моём чудесном, предрассветном сне.

Я забываю строчки в интернете.

А время утекает как вода.

Когда не узнают – хорошая примета.

Но к сожаленью – только иногда.

«Я начинаю привыкать к разлуке …»

Я начинаю привыкать к разлуке.

Я научилась прогонять тоску.

Когда весь город спит,

Я собираю звуки.

Из них тебе потом, стихи сплету.

Люблю тебя…

Я так люблю тебя,

Что плавится ночами

От мысли нежной

Звёздный небосклон,

Роняя золото.

Частицы, звёзд нетленных.

Дождём желаний, освещая свод.

Я так люблю тебя,

Что сердце поневоле

Спешит на волю вырваться – к тебе.

И это так невыносимо больно,

Что журавли рыдают обо мне.

Я так люблю тебя,

Что твой рисуя образ,

Затмила все на свете – миражи.

Так страстно, так безудержно, безбожно,

Вселяя в мир – запретные мечты.

Я так люблю тебя,

Что в безнадёжной битве,

Теряя силы, истощая ум,

Любовь твою прося,

Иду на дно – без смысла,

Так не узнав, как сладок этот сон.

Я так люблю тебя,

Что в час, когда растаю,

Когда взлечу – свободно и легко,

Я ветру твоё имя доверяю.

А птицам белым

Мой последний стон.

Закрыть глаза и не смотреть

Закрыть глаза и не смотреть.

И пусть меня снега заносят.

Пусть в этой снежной тишине,

Я позабуду мысли, строчки.

Я позабуду о тебе.

Я разучусь писать и думать.

Я разучусь во сне летать.

И в этом сладостном безумье,

Я перестану счастье ждать.

Мне больше не страшна простуда,

И грусть с печалью – не страшны.

Я больше вспоминать не буду,

Что это небо для любви.

Закрыть глаза и не смотреть.

И пусть меня снега заносят.

И даже если ты, попросишь.

Я больше не хочу смотреть.

Я так люблю тебя, но странною любовью

Я так люблю тебя, но странною любовью.

Как ветер любит трав седых – волну.

Как листопады любит – осень,

И дарит грусть холодному дождю.

Я так люблю тебя, но странною любовью.

И чувства эти, словно невпопад,

Я разбросаю гневно, шумно, вздорно.

А осень бросит удивлённый взгляд.

И мне порой нисколько не обидно, что ночи – страсть,

Ты даришь, но не мне.

Но я готова всё принять, как данность,

И эту ревность не всплакну во сне.

Я так люблю тебя, но странною любовью.

Любя других, и теша их собой,

Я понимаю, что такое – больно,

И вытираю слёзы рукавом.

Я так люблю тебя, но странною любовью.

Бываю я в любви растерянной и скромной,

Но только стоит взгляд твой различить,

Я таю, словно лёд, предутренний и ломкий,

Себя – тобой пытаясь насладить.

Дотронуться рукою можно

Дотронуться рукою – можно.

Но только очень осторожно,

Чтобы случайно не спугнуть.

Чтоб не обидеть ненароком,

Не тронуть струн его души.

Сказать ему возможно много,

Ты только чувства не проси.

Тихонько, на твоей ладони

Он будет сладко есть и пить.

Ему не надо слишком много,

Но надо всё ему простить.

В холодном сердце, без истерик,

Ещё храня желанья – впрок,

Он проживает жизнь в потерях,

Не замечая этих строк.

В другом, соседнем измеренье,

В гирляндах праздничных витрин

Он не заметил то мгновенье,

Когда в ладони угодил.

И хорохорясь, и взлетая,

Но, не решаясь – далеко,

Он до конца ещё не знает,

Что всё решили за него.

Душа замёрзла

Душа замёрзла.

Замёрзла так, что льдом покрылась,

Что снегом первым притворилась,

Что умерла…

Она боролась!

Не думайте, что в одночасье она решила,

что устала ждать.

Отнюдь!

Она надежды верной в себе таила истину

и суть.

Она любила, право, не случайно,

Как тень, прильнувшая к его судьбе.

Как листья клёна на прощанье она лежала

на его окне.

Она просилась, ласково и тихо,

Она стучала в мокрое окно,

Но он…

Но он её, увы, не слышал.

Ему всё это было – всё равно.

И вот тогда, когда осенний вечер туманом

лёг на девичью печать,

Она решила, что сгорели свечи, и ей себя

ни чуточку не жаль.

Она забилась в грани подсознанья,

в холодные и влажные углы,

В раскатанные лужи на асфальте,

В рассветные, белеющие льды.

В замерзший сок стареющего дуба,

И в иву под его окном,

В его случайную, растерянную скуку,

В его мечты, что были только сном.

И вот тогда она совсем замёрзла.

В мечте его, она себя не встретив, совсем ушла.

Над миром, словно ветер, последний раз