Александр Лынник - Мой Гамлет. Стихи, проза

Мой Гамлет

Стихи, проза

Александр Лынник

Господи, дай мне душевный покой, чтобы

принимать то, чего я не могу изменить,

мужество – изменять то, что могу, и мудрость —

всегда отличать одно от другого…

© Александр Лынник, 2016

ISBN 978-5-4483-4390-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бойня №Х

Белые ночи

Ночи петербургские,Ночи петроградские,Полусветом залитаТихая Нева.Синие, зелёные,Белые да красные,Окропилась кровушкойМатушка-земля.

Пошатнулся царский тронПод мужицким кулаком,Рясами, папахамиНаполнился кордон.За линию, за главную,Страну – в дорогу дальнюю,А веру православную —На плаху под топор…

Солнце бурое встаёт,Неспокойно на Руси,Достаются кистеняНе спеша из-под полы.Раскрутился маховикС криком: «Ухнем, твою мать!»И колесо историиПокатилось вспять…

Гражданская война

В глухом бурьяне, во степи, лежит боец-буденновец,И ветер треплет, словно флаг, казённое сукно.А рядом, в выжженной степи, казак, увитый кудрями,Во лихом бою порубанный, оставил он седло.

Гражданская война,Льётся кровушка сполна,Отец на сына, брат на брата,А Родина – одна…

И оба с одной волости ушли за дело правое,Зажав клинок отточенный в мозолистой руке.Один шёл с белой гвардией,другой – под красным знаменем,Нашли ответы на вопросы во сырой земле…

Гражданская война,Нелёгкая судьба,И флаги все раскрашены в разные цвета,А Родина – одна…

И в той степи лежат бойцы, кружат над ними вороны,И души их уж не стоят по разные по стороны.И только ветер гнёт ковыль, да гонит тучи чёрные,Господь Всевышний разделил им правду жизни поровну…

Казачонок

По-над яром конь стоит, в яблоках бока,Дон-река внизу шумит, бьётся в берега,Степь, костёр в ночи горит, ветер вьёт дымок,Казачонок на заре греет котелок.

Батьки боле нет в живых, пуля догнала,Мать, сынка перекрестив, с горя померла.И остался у него только батькин конь– В яблоках бока его, да в глазах огонь.

Встал мальчонка, подошел к батькову конюИ ему посетовал на судьбу свою,И слезой наполнились те две пары глаз…Так стояли на яру, утра ждали час.

Солнце встало, ожил Дон, задышала степь,Сел мальчонка на коня, засвистела плеть.Лихолетье, ветер в грудь, детство позадиИ не встретится оно больше на пути…

Ворон

Знамёна унёс эскадрон,А мне двадцать пять сороков,Ручьем алым льётся в стерню моя кровь.Не вскину клинок наголо,И матушку не обниму,Зачем я ушёл от неё на войну.

Атака друзей унесла,И их не настала пораПроститься с годиной лихой,А надо мной, воронМашет крылом, скоро,Не торопи, прошу, смертушку.

Ты, солнце, погодь уходить,И, ворон, глаза не черни,Дай сил отползти на траву со стерни.Там, если смогу, поднимусь,А коль не смогу, не судьба,Последние муки хоть подле коня.

Скажу я гнедому, скажу:«Зазря, видно, правду искал,Нашел злую пулю, а жизнь потерял…»

Горечь полыни

Ты, мой конь, приумолк, приусталОт пыльных дорог боевых,И тебе не понять, отчегоРодные идут на родных…И тебе не понять, почемуБрат на брата – наотмашь клинком,И сошлись на прицеле одномВо жестоком бою сын с отцом.

Соль на губах, словно горечь полыни,То ли от ветра, то ли от слёз,Друг мой гнедой, погрустим о России,Здесь нам родиться с тобой довелось…

Расставания час недалёк,Над Одессой сгустились дожди,Подкатил к горлу хриплому ком,И жестоко сдавило в груди.Придержи-ка меня, конь гнедой,Что-то я окончательно скисИ иду, словно на эшафот,По ступеням Потёмкина вниз.

Соль на губах, словно горечь полыни,То ли от ветра, то ли от слёз,Друг мой гнедой, погрустим о России,Здесь нам родиться с тобой довелось…

И уходит сознанье моёВместе с этим гудком корабля,Прощевай же ты, конь мой гнедой,Ты – со мной, я – с тобой на века.И обнял есаул молодца,Сняв подпругу, что стала чужой,И обжёг напоследок бока,Но не плетью, а тихо, рукой…

Атаман

По-над Доном опять, вьётся серый туман,По весне шлях-дорожка прескверная.Уходил на войну молодой атаман,А за ним на гнедых сотня верная.

Ветер гуляет во степи,Чёрные тучи воды льют.Во время лихое казаки,Песен весёлых не поют…

И на полном скаку осадил он коняИ на батьку взглянул, встав на стременах.Не могИ слеза, покидать глазаКазаки их льют, разве только в снах

Ветер гуляет во степи,Чёрные тучи воды льют.Во время лихое казаки,Песен весёлых не поют…

Бег

Выпей терпкое вино,Не молчи корнет, поверьДо России далеко,Эмигранты мы теперь.

Словно плетью бьёт тоска,Грусть в глазах, на сердце – боль,Здесь другие берегаИ совсем другой прибой.

Ты, мой друг, ещё так слеп,Всё поймёшь, придёт твой день,Прослезишь глаза во след,Стаям белых журавлей.

Жизнь, как будто бы во сне,Сон, как будто наяву,Что, корнет, и ты молчишь?Видно тоже во хмелю…

Дорога

Вам досталась по жизни дорога– Мост под небом и пропасть внизу,Стук в ночи, крик, конвой у порога,Кол за крест в безымянном лесу.

По этапу вела вас порода,В вас плевали с газетной лжи,Уходили поэты народа —Кто – от пули, а кто – от петли.

Вы не предали друга и Бога,И на дикой обмана стернеНе взрастили предательство – словоНа уставшей от страха Земле.

Вам досталась по жизни дорога —Мост под небом и пропасть внизу,Стук в ночи, крик, конвой у порога,Кол за крест в безымянном лесу…

Исповедь офицера НКВД

Посвящается прадеду Лыннику Владимиру

Мартыновичу, репрессированному 25.05.31 г.

Тройкой ППОГПУ БАССР и реабилитированному

Указом Президиума Верховного Совета СССР

от 16.01.89 г.

Это было давно, много летОтсчитал с мига я рокового,Когда взвёл вороной пистолет,Чтобы к мёртвым отправить живого.И в тот миг задрожала рука,Поздно вышку менять на острог.Так скроил я из друга врага,Прокатив через горло комок.

Он у стенки, а я был в строю,Капитан процедил приговор.Папиросу под ноги плююИ в патронник вгоняю патрон.Я нажал на курок вороной,Парень вздрогнул, упав на лицо.У него жизнь одною строкой,У меня лишь отдача в плечо.

Был мороз, меня встретила дочь,У него дочерей было две,Я не спал в ту кошмарную ночь,Он не жил в эту ночь в январе.Кто же умер, спустившись в подвал?По кому же идти ставить свечи?По врагу, что убит наповал,По себе, что судьбой искалечен?

Было двое нас в том январе,Над которыми взвился клинок.Первый поднял холодный ТТ,А другой крикнул: «Слышь, паренек!Папиросу отбрось сапогом,Ни к чему свою совесть тревожить,Лучше ставь её рядом с врагом,Чтобы разом двоих уничтожить.

Завяжи ей потуже глаза,И, смотри, не промажь, бей дуплетом».Внял я этим советам тогда,Чтоб висок не сверлить пистолетом.Этот молох смолол нас двоих:Его в прах, а меня на куски,

На тот свет отправлял я другихПо этапам большого пути.Что-то нужное пало во мне,И подняться, увы, не смогло.…Это было в ту ночь, в январе,И оно превратилось в ничто.

Столько лет пролетело с тех пор,Как душа заразилась проказой!Но сегодня усилилась больОт обыденных строчек Указа.Я прочел на казённом листкеЕго имя простое – Иван.То, которое в ночь, в январеТам, в подвале, цедил капитан.

Всё проснулось, и язвы горят,Мы в подвалах взводили затворы,Но за мной и другие стоят,Кто строчил, как стихи, приговоры.А за ними еще крестят лбы,Обагренные кровью до пят,Властелины страны и судьбыПеред Господом Богом стоят.

Прикрывают приказами свышеПрокажённые мощи свои…Чем прикрыться же мне пред Всевышним?Я по горло в невинной крови.Отправлял я врагов в мир инойБез эскорта печальных процессий.Я заколот Указа строкойПРО НЕВИННЫЕ ЖЕРТВЫ РЕПРЕССИЙ…

Опять весна