Анатолий Найман - Сборник стихов

Сборник стихов

Найман Анатолий Генрихович. Скажи огонь

«Колка орехов пестиком в ступке, верно…»

Колка орехов пестиком в ступке, верно?Верно: колка орехов пестиком в ступке.Сколько за день добывает ядрышек ферма?Фокус не в ядрышках, а в осколках скорлупки.

Высмотреть каждый, отсеять, отвеять, отбросить.Бизнес семейный, все на учете руки.Мы с женой старики, и у дочери уже проседь.Зять деловой, жаль, плохо видит. Лодыри внуки.

В бытность мою инженеришкой техотдела,помню, начальник дал заложить мне нормыцикла пропитки — дохлое, тухлое дело,но из пустот таблицы скрёб я рубли прокорма.

Позже в бытность почтовой лошадью просвещеньяверсты перемолол чужеземных виршей.В пик перестройки план набросал харчевни,а в нулевые на год спознался с биржей.

И вдруг — валютные курсы, стихи, орехи,едкие смолы, сами подвертываясь и самисматываясь, стали выстраиваться как вехичего непонятно, но не сведенья концов с концами.

Может, так надо? Ведь вдуматься, муха в джеме —гимн наслажденью, удаче, прообраз славыв склепе янтарном, а суета, униженье —просто придирки жизни, к тому же слабы.

«Сопрано дикое и слабое…»

…песни земли.

Сопрано дикое и слабое,и сборный катится концертк финалу, к пику, к танцу с саблями.Искусство густо, но без черт.

Потерт и я. Но место знаемо,годов прошло всего полста.Вокал. И март точь-в-точь, ни дна ему,ни крыш: капель и маета.

И та, что пела в безголосицеземли, одну в виду держапреджизнь, как горсть огня уносится,как Шуберта ручей,душа.

«Плешка с отбросами вроде как пикника…»

пс. 136, пс. 103

Плешка с отбросами вроде как пикника.Некто в хитоне, кафтане, бархате, рубище,встав на нее, произносит: «Теперь векапокатят». Момент называется «будущее».

Нас от него тошнит, не хотим, нет силрыться в свалке повторов. Нас не касается,вновь размозжит ли младенцам, как размозжилголовы прежним, камень, прибежище заяцем.

Я не про смерть — верхнюю старикаполку в почтовом из Быдогощей на Пудожье, —я про века. Река Века. Берегавытоптаны. И это — будущее.

ПАСХА

Сносит аж к вербной масленуюв бармах снегов и звездблеск возводит напраслинуна молитву и постмлечных галактик и солнечнойтруппы гастрольный годиллюминирует сонмищегрешных наших широт

Катит коньковым гонщицапо насыпной лыжнестужа никак не кончитсялютость мила веснемартовские и апрельскиегорностаи слепяяро кроят имперскиебал и парад из себя

Но! вхолостую палимомудню по чуть-чуть свечивспышку роняет как примулуи как травинки лучиночь ли, земля — неведомотолько времен и планетход не чета победномусвету. Все видят — свет!

«В мае приедешь в деревню — парад могил…»

В мае приедешь в деревню — парад могил,нынче вот Вити-хромца и метиса Сашки,точечно ангел зимой избы бомбил,память поют пташки, лягушки, букашки.

Здесь между жив и нет простыня без шва.К звездам с земли скоростью путь не выгнут.«Дал да и взял», а не «быть не быть» — дважды дваздешних эйнштейнов. Гаснут — да. Но не гибнут.

Минимум элементов — леса, небеса.Водка «сезам-впусти» — кто к ней в грот не лазал?Царский диаметр. Средняя полоса.Ложь не жжет, совесть не гложет — простенький пазл.

Дал да и взял. Остальное слова, слова.Бог давно не молитва уже, а мантра.В землю с земли. А навстречу шекспир-трава:Виктора мята, кислица Александра.

ELEMENTA

только крестьянин знает как расчесатьшкуру земли как сполоснуть ей тельцестарца, младенца: сам он да сын да зятьего — землепашца, землевладельца

жгуче лобзанье воды

кверху диаметром полумесяц-рекасносит в колоду карты скрывая козырькак сквозь песочницу дети ладошкой совкакак попрошаек беззубая челюсть-бульдозер

римская чайка кричит

тибр выгрызает свой торс — свитки афишкожицу лижут снутри и лощат — пищейсобственной плоти кормят гефелте-фишсуша однако всегда остается нищей

в полдень горят фонари

тигр или — ица выпрастывает языкжелтый от несваренья лесбийский в русло —не было здесь никого когда мчался дикдух сотворажась — то-то сейчас и грустно

мост четырехголов

при карбонариях варварах цезарях прикомми с лицом человека и мафиозов чересполосице банковского маркетриберег галдит о герое — клизме навоза

роза втоптана в грязь

город и мир не грамматика не моральбасни сложенной умниками под сеньюархитектуры а ключ под ноги и вдальсколько есть сил выплескивающий землю

SUMMA

все сделано а главное все сказаноне рвись в парадное погнул скобарь ключиаммиаком и бытовыми газамиобдолбанный молчи

излишки думай чьи

в сквер заберись сложись скрой шрамы родинкивползи в студеные кустызадача чтоб к весне штурмовики эротикине опознали смажь с себя черты

швырять как листья с крон халдеям сотенкистиль молодежи золотой                                 не сироты как ты

к аллейному в жару прильни стволу ли к стогу лигазонному забудь свои дела своигода а нет спиной сядь к цоколюлубянской выпечки прижмись к посту гаи

в конце концов у памятника гоголюшалаш скрои

былое — ковш метро где номеров радушиечуланной цепью прошивает крепьбылое похоть                                 кохать заслано в грядущееоно же степь

там вездеход чье на нуле горючее

ковчег чья воля дрейф

бесследный шлейф

VIA

погрохатывая побрякиваяпереваливается за порогпредрассветная шейка раковаяпо узлам железных дорог

выдвижной травелог

серебриста стезя ребристаяи сама себе параллелькуда катишь                   свистками слистываяпервый метр? чернильную цель?

истяжения щель

твоя родина где? где нешуточныйперекур в снегу тупика?что за груз скинут в ров промежуточный?твой плацкартник — кто не зэка?

опилки лузга

но ударных и струн симфония —также ты — и Моне в окнеи гаремных трав благовониеи сквозняк и лязг — также мне

и окно в огне

хор туннеля душит нас яростьюскорбью поит моста монолог

проволок

как античная сцена                  на ярусывидов —                     свесившая потолок

SONORUM

Сознанье родится не певчим но обреченнымна речь а она может стать певучейподобно ручью когда журчаньем струисквозь демосфенову гальку он вымывает нечистьмыслей нюансов нонсенсов умозаключений.Сознанье прислушивается к певучестии обретает певчесть.

Кровь — подбирает оно слова а слова напев —кровь норовит играть под кожей небесладонь востока явственно розовоперста.И ветру… орлу… пробует оно струны на звук,ветру орлу — подтверждает — им нет законаприбавляет: и сердцу девы. Они свободны.Даже скука угрюмость и без причин тоскаbruit doux de la pluie par terre et sur les toitsсвободны как слезы. На них нет закона.

А что сегодня иссяк на пение спрос затоварен склади булькает мятая влага в комнатных трубахи арфисты подыгрывают конторским гроссбухам —не может вышибить певчести из сознанья.

Потому что оно глотает чтоб не погаснуть — воздуха воздух — он певчий. Он — тишина заготовленная на вечностьни вспышки ни писка ни нотыно звонким согласным его допотопного именидоподлинно ведомо что сознание тихокак оно тихо как оно тихо-тихо.Ти и хо — весь его алфавит. В них-то и певчесть.

IGNIS DICTUS